Сергей Баландин

«ПЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ»

ОПИСАНИЕ СВЯТЫХ МЕСТ В ИЗРАИЛЕ С КОММЕНТАРИЯМИ И РАЗМЫШЛЕНИЯМИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЭКЗЕГЕТИКА ПРИРОДЫ

Глава пятая

ПРИРОДНЫЕ РЕСУРСЫ

Камни и каменоломни.

Если отношение евреев к живой природе более или менее ясно, то их отношение к некоторым объектам природы мертвой, нельзя назвать столь однозначным. Увы, далеко не все, даже и в наши дни, способны увидеть границу, где кончается поклонение Святыне и начинается идолопоклонство. Археологи нередко находят в древних еврейских домах эпохи Первого Храма каменные изваяния домашних богов, что подтверждает бесконечные обвинения своего народа пророками в идолопоклонстве. Так говорил пророк Аввакум: “Что за польза от истукана, сделанного художником, этого литого лжеучителя, хотя ваятель, делая немые кумиры, полагается на свое произведение? Горе тому, кто говорит дереву: “встань!” и бессловесному камню: “пробудись!” Научит ли он чему-нибудь?” (Авв. 2:18-19).

Неоднозначно употребляется в Библии и сам образ камня. Бездушность камня, как и каменного истукана, стала символом черствого грубого сердца человека: “Сердце его (левиафана) твердо как камень, и жестко как нижний жернов” (Иов. 40:16). “И возьму из плоти их сердце каменное, и дам сердце плотяное” (Иез. 11:19). С другой стороны, камень – наиболее распространенный и доступный строительный материал в Израиле – сделался символом твердости, устойчивости и непоколебимости. Камень – это основа в строительстве, фундамент; в вере – таким камнем является Христос. Этим образом выразил свое пророчество о Мессии пророк Исаия: “Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в Него не постыдится” (Ис. 28:16); “И будет Он освящением и камнем преткновения и скалою соблазна для обоих домов Израиля, петлею и сетью для жителей Иерусалима” (Ис. 8:14).

Древние строители знали, что самый ответственный момент в их деле – это выбор места для дома и установка углового камня. Этот камень должен быть особо прочным, хорошо обтесанным и подогнанным, ошибка могла привести к тому, что уже законченное здание разрушалось, как бы претыкаясь о непрочный краеугольный камень. Также обстоят дела и в духовном строительстве: “Камень, который отвергли строители, сделался главою угла” (Пс. 117:22). Христианские толкователи относят этот стих псалма к Иисусу, но его можно рассматривать и гораздо шире, чем неприятие той или иной христианской догмы, как основы жизнедеятельности. Правда, и само отвержение Иисуса порой понимается некоторыми христианами весьма узко, в смысле несоблюдения того или иного религиозного обряда, но краеугольный камень веры не есть обряд, и если какой-нибудь человек, вместо того чтобы пойти в церковь или в синагогу, занялся каким-то иным делом, то это еще отнюдь не значит, что он отверг Бога; и наоборот, нередко верующие забывают за повседневной суетой традиционной привычки то, во имя чего они живут и что лежит в основе всех их обрядов. Отвержение Иисуса – это измена Его делу и преследование целей, враждебных учению Христа. Что бы вы ни делали – если в основе вашего дела лежит вера и любовь, то оно устоит при любых обстоятельствах. Если же вы руководствуетесь лишь эгоистическими и тщеславными побуждениями, то основание вашего дела весьма непрочно и малейшая ваша неудача может оказаться катастрофической, ибо трудно будет найти среди людей союзников вашему тщеславию.

Понятие краеугольного камня есть ответ тем циникам, которые полагают, что хитрой экзегетикой можно толковать Священное Писание кому как заблагорассудится и тем самым оправдывать любой грех и любую мерзость. Иными словами, мол, делай что хочешь, и всему можно найти основание в Священном Писании. Все дело в том, что древние писания сложны для понимания современного человека, ибо они предназначались не для нас, и речь в них идет о несколько ином мире, с другими реалиями и с другими проблемами, поэтому, чтобы их, более-менее, правильно понять, нам нужно самим воплотиться в древнего человека, обрести его полудикие инстинкты, варварские стремления, первобытную мораль и забыть весь тот опыт, который накопила за прошедшие тысячелетия наша культура. Вот тогда мы по-настоящему почувствуем силу этих писаний, которые будут побуждать нас прожить заново ту самую историю, которую мы, ради их понимания, отбросили. Мы увидим, что эти писания требуют от нас стать опять такими же культурными и цивилизованными, какими мы являемся, будучи воспитанными своим временем, живущими своим свободным разумом, который уже начнет мыслить научно и независимо и будет понимать все, кроме писаний. Что поделаешь, ведь писания, как и все в этом мире подвержены диалектике отрицания отрицания. Но у нас есть свои писания, актуальные, предназначенные для нас и для нашего времени – это Евангелие сердца и Евангелие жизни, и если мы не поленимся заглянуть в них, то увидим, что они, как и все священные писания мира, стоят на одной и той же основе, на том же Краеугольном камне и, глядя с этой точки зрения на Библейский текст, мы легко поймем его суть, тогда для нас станет очевидной ложность многих идиотских извращений его содержания в толкованиях современных казуистов.

Да, писания можно толковать по-разному. Экзегетика не есть точная наука, и хотя она строится по своим законам и имеет определенные традиции, она есть творчество, требующее выражения собственной индивидуальности. Но какое бы вы ни строили здание своей экзегетики, оно только тогда устоит и будет угодно Богу, когда вы не уклонитесь от Краеугольного камня, когда в основе вашей экзегетики будет лежать любовь, и само здание вы будете выстраивать из камней истины. Если же в основе лежит камень ненависти и в строение вкладываются камни лжи – падение его неизбежно. Не столь важно какое “здание” вы строите: синагогу ли, церковь, мечеть или научно-исследовательский институт, важно каков его фундамент и из какого материала сложены стены – вот что значит в Библии понятие “камень”.

Профессиональный строитель (тектон) Иисус также использовал аллегорию камня, когда говорил Петру: “И Я говорю тебе: ты Петр (камень), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее” (Мф. 16:18). Сам же Петр камнем Церкви поставил своего Учителя: “Приступая к нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в Писании: “вот Я полагаю в Сионе камень, краеугольный, избранный, драгоценный, и верующий в Него не постыдится”. Итак Он для вас, верующих драгоценность, а для неверующих, камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла, камень претыкания и камень соблазна, о который они претыкаются, не покоряясь слову, на что они и оставлены” (1 Пет. 2:4-8).

Давайте разберем это положение на конкретном примере. Так, в 1897 году, в Базеле, на Первом сионистском конгрессе, евреи решили построить для себя государство Израиль. Прекрасная идея! Но потом оказалось, что это строительство приходится осуществлять из весьма разнородных “камней”, которые практически невозможно подогнать друг к другу. Оказывается, говорят “патриоты”, что флаг государства с Маген Давидом не есть флаг арабов. Гимн А-Тиква (Надежда), выражающий двухтысячелетнее чаяние евреев вернуться к Сиону, отнюдь не выражает мечту тех, для кого Сион уже является и домом и родиной. Праздник День Независимости не может быть праздником для тех, кто в этот день 50 лет назад потерял свою независимость. Какой же вывод делают отсюда “патриоты”? – “Какими бы благами не подкупать арабов и других нееврейских граждан Израиля, они никогда не станут по-настоящему израильтянами”, – заключают они, и, исходя из этого, предлагают выгнать всех неевреев из страны и строить государство только лишь из “чистых” камней, пока, мол, те “нечистые” не собрались с силами и не выгнали самих “патриотов”.

Нельзя сказать, что подобная идея не имела прецедентов в истории; ее, например, хотел осуществить Гитлер, который также весьма логично полагал, что из евреев трудно будет создать истинных “патриотов” Рейха, и ему даже почти удалось справиться с задачей; и тем не менее Рейх рухнул. С другой стороны, как ни странно, те страны, которые мирились с пребыванием внутри себя “чужеродных камней”, в том числе и евреев, приходили к процветанию, ибо в их фундаменте были заложены иные, более прочные принципы, одинаково разделяемые всеми народами. К тому же, наши израильские “патриоты” как-то забывают, что получили эту страну по решению Организации Объединенных Наций на условии соблюдения всех гражданских прав местного населения, независимо от национальности и вероисповедания, и это требование было признано справедливым также и самими евреями. Но сейчас, чтобы осуществить свой план, “патриоты” предлагают заложить в его фундамент не только “камни” сомнительной прочности, но и преступление.

Мы же, однако, в сложившейся ситуации приходим к иным выводам. Если флаг, гимн, национальные праздники, религия и т. п. не есть те надежные камни, которые можно заложить в фундамент, стало быть, их нужно заменить другими – надежными. Такими “камнями” могут быть права человека, широкие возможности самореализации личности, сохранение истории страны такой, какова она есть, со всеми ее Святынями и памятниками. Таков, на наш взгляд, есть будущий истинный израильтянин, не ограниченный корыстными интересами какой-либо одной секты, а вобравший в себя всю культуру этой маленькой, но необъятной страны и одинаково благоговеющий и перед Святынями иудаизма, и христианства, и ислама, и всего мира.

Пока же вернемся от аллегорий к камням природным и посетим одну из интересных достопримечательностей Иерусалима – древнюю каменоломню, называемую “Пещерой царя Седекии”, расположенную под стеной Старого города, недалеко от Шхемских ворот.

Пещера Цидкиягу, иначе называемая “Каменоломни царя Соломона”, или по-арабски “Магарат аль-Китна” (пещера хлопка), сегодня является своего рода подземным музеем, открытым для посещения туристами (см. фото). Я не знаю, насколько эта пещера имеет отношение к хлопку или к царю Соломону, но бесспорный факт, что это древняя каменоломня. Менее всего вероятно, что она имеет отношение к царю Седекии (Цидкиягу), но названа она так вследствие описания Библией бегства последнего иудейского царя Седекии от Навуходоносора: “И воцарил царь Вавилонский Матфанию, дядю Иехонии, вместо него, и переменил имя его на Седекию. Двадцати одного года был Седекия, когда воцарился, и одиннадцать лет царствовал в Иерусалиме... И делал он неугодное в очах Господних... Гнев Господень был над Иерусалимом и над Иудою до того, что Он отверг их от лица Своего. И отложился Седекия от царя Вавилонского. В девятый год царствования своего, в десятый месяц, в десятый день месяца, пришел Навуходоносор, царь Вавилонский, со всем войском своим к Иерусалиму, и осадил его, и устроил вокруг него вал. И находился город в осаде до одиннадцатого года царя Седекии. В девятый день месяца усилился голод в городе, и не было хлеба у народа земли. И взят был город, и побежали все военные ночью по дороге к воротам, между двумя стенами, что подле царского сада; халдеи же стояли вокруг города, и царь ушел дорогою к равнине. И погналось войско Халдейское за царем, и настигли его на равнинах Иерихонских, и все войско его разбежалось от него. И взяли царя, и отвели его к царю Вавилонскому в Ривлу; и произвели над ним суд. И сыновей Седекии закололи пред глазами его; а самому Седекии ослепили глаза, и сковали его оковами, и отвели его в Вавилон” (4 Цар. 24:17-25:7).

Раши (Шломо бен Ицхак – Рабейну Шломо Ицхаки, великий комментатор Священного Писания, живший в средние века во Франции 1040-1105) комментирует этот текст и уточняет, что сия пещера вела от дома Цидкиягу до Иерихонских степей. Когда царь сбежал через пещеру, Господь подготовил по этому случаю оленя и повел его по крыше пещеры, и халдеи преследовали оленя, и когда прибыли к выходу пещеры, то увидели самого Цидкиягу и захватили его.

В действительности же, эта пещера, хотя и имеет колоссальные размеры и проникает глубоко под землей в пределы Старого города, все же до Иерихона она не доходит и иного выхода у нее нет, кроме как снаружи стены. Длина пещеры от входа до конца 220 метров, ширина – 150 метров.

Изначально, по-видимому, это была природная пещера, образовавшаяся в результате растворения известняка водами, просачивающимися сквозь каменную породу, и возможно, здесь были такие же прекрасные сталактиты, как в знаменитой сталактитовой пещере “Сорек”, случайно обнаруженной при разработке карьера в 1968 году вблизи города Бейт Шемеш. Когда была открыта настоящая Иерусалимская пещера – сказать трудно, но уже в период Первого Храма она служила каменоломней. Ценная порода красивого белого известняка, называемая “мелек” (царственный), добываемая в сей пещере, возможно, использовалась еще царем Соломоном при постройке Храма и дворцов. Из этого же камня был построен и новый Храм Иродом, и, видимо, этой каменоломней продолжали пользоваться и в последующие времена. Но когда турецкий султан Сулейман Великолепный построил настоящую стену, фундамент которой проходил как раз над входом в пещеру, то этот вход замуровали из опасения проникновения неприятеля в город из-под земли. Этот вход был обнаружен лишь в 1854 году английским археологом Баркли. Таинственная пещера сразу же пробудила в народной фантазии массу легенд. Рассказывали, как проникшие туда люди встречались с духами и видели бурлящую подземную реку, которая в действительности оказалась небольшим источником.

По-видимому, эта пещера – одна из “Царских пещер”, упоминаемых Иосифом Флавием: “Третья стена начиналась опять у Гиппиковой башни, откуда она тянулась на север от башни Псефены, отсюда, простираясь против гробницы Елены (царицы Адиабенской и матери царя Узата), шла через царские пещеры и загибала у угловой башни так называемого Гнафейского памятника, после этого она примыкала к древней стене и оканчивалась в Кидронской долине” [1].

До сих пор еще видны в скале прорубленные канавки, куда забивали сухое дерево, затем мочили его, дерево разбухало и действовало как динамит, выталкивая глыбу камня наружу. Эта технология вырубки камня послужила аллегорией в одной из проповедей пророка Исаии: “Послушайте меня, стремящиеся к правде, ищущие Господа! Взгляните на скалу, из которой вы высечены, и в глубину рва, из которого вы извлечены. Посмотрите на Авраама, отца вашего, и на Сарру, родившую вас: ибо Я призвал его одного, и благословил его, и размножил его” (Ис. 51:1-2). Скала в Библии – это часто образ Самого Бога: “Бог мой – скала моя” (2 Цар. 22:3) – говорил царь Давид. Правда, те избранные, которые ищут Господа – суть Его дети; народ Божий – это камни, которые Господь создает для строительства Своего Царства. Иоанн Креститель связывал богоизбранность прежде всего не с национальностью и родственными связями, а с праведностью. Разъясняя евреям эту мысль, он также прибегал к образу камня: “И не думайте говорить в себе: “отец у нас Авраам”; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму” (Мф. 3:9). Та же мысль была, кстати, сказана и пророком Иеремией, хотя и в иной форме: “Не могу ли Я поступить с вами, дом Израилев, подобно горшечнику сему? говорит Господь. Вот, что глина – в руке горшечника, то вы – в Моей руке, дом Израилев” (Иер.18:6) – т. е. разрушить этот народ, как неудачный сосуд, и слепить из глины новый.

Пройдя немного вглубь пещеры, мы попадаем как бы в просторный, хорошо освещенный зал (см. фото). Этот “зал” стал своеобразным святилищем для членов международного ордена “Свободных каменщиков”, или масонов. Масоны, как известно, широко используют аллегорию камня в своей идеологической доктрине. По их вере, первым масоном был царь Соломон, который построил Первый Храм Господу. Они же, масоны, считают своим долгом продолжать соломоново дело, строя Небесный Храм из духовных камней добра и праведности. Неслучайно, эта соломонова каменоломня стала излюбленным местом для заседания масонских лож и проведения обрядов посвящения. Эта часть пещеры называется “Зал масонов”. Спускаясь еще дальше вглубь, можно дойти до подземного источника, который называется “Слезы царя Седекии” (см. фото).

Камень как оплот спасения.

Говоря о камнях, нельзя не сказать о знаменитых строениях, которые дошли до нас с Библейских времен. Главное из них – это, конечно, “Стена Плача”, камни которой некоторые даже считают живыми [2], но собственно о ней пойдет речь ниже. Здесь же уместно сказать об обнаруженных недавно крепостных стенах Иерусалима периода Первого Храма, которые не раз спасали евреев и их веру от врагов. Можно даже сказать, что эти стены в свое время спасли всех нас, ибо не будь этих стен, иудеев, так же как и их братьев десять северных колен Израилевых, постиг бы ассирийский плен, и память об их культуре, вере и традициях, в то время еще недостаточно сформировавшихся и окрепших, навсегда истерлась бы из истории, а значит, не смогли бы появиться ни христианство, ни ислам, и вся культура человечества имела бы иной облик, скорее всего варварско-языческий. Эти стены можно увидеть в Еврейском квартале Старого города в Иерусалиме через специальные колодцы в торговом центре “Кардо”, в специальном музее, расположенном в подвале одного из жилых домов Еврейского квартала, называемого “Исраэлитская башня”. Одним из таких наиболее впечатляющих памятников нашего спасения является так называемая “Широкая стена”.

Широкая стена.

Эта стена была построена в VIII веке до н. э. царем Езекией (Хизкиягу) для защиты Иерусалима от ассирийского царя Сеннахерима (Санхерива) в северной, самой уязвимой в стратегическом отношении части Иерусалима. Этой стеной царь соединил с Городом Давида новые пригороды, расположившиеся на северном холме, называемом сегодня “Сионом”, и стал “Иерусалим, устроенный как город, слитый в одно” (Пс. 121:3).

Широкая стена была открыта археологом профессором Нахманом Авигадом в ходе реконструкции Еврейского квартала после Шестидневной войны 1967 года. По плану застройки Еврейского квартала здесь предполагалось возвести многоэтажное здание, но, как только была обнаружена настоящая стена, было решено оставить ее открытой и дать возможность туристам любоваться наиболее впечатляющим памятником эпохи Первого Храма. Масштабная линейка, прикрепленная к соседнему зданию, показывает предполагаемую высоту стены. Слева, с наружной стороны стены, видны фундаменты домов, на которых прямо построена стена, что говорит о поспешности ее строительства, о котором писал пророк Исаия: “и разрушаете домы, чтобы укрепить стену” (Ис. 22:10).

Название “Широкая стена” взято из книги Неемии, в которой, возможно, упоминается именно эта стена: “И восстановили Иерусалим до стены широкой” (Неем. 3:8). Завершив строительство, весь народ пришел в Иерусалим. Чтобы освятить стены – защиту их святынь, Неемия поставил на стены два больших хора, которые шли напротив друг друга и весь народ за ними: “и за ним и я и половина народа, по стене от печной башни и до широкой стены” (Неем. 12:38).

Широкая стена потрясает своими масштабами, и все же она не несет в себе признаков особого инженерного искусства. Мелкие камни, беспорядочно собранные вместе (см. фото), несмотря на свою ширину, легко поддавались таранам и другим осадным машинам, и уже в эпоху, когда Иерусалиму угрожали римляне, такое укрепление явно было недостаточным. Поэтому совершенно иной уровень техники представляют собой стены, построенные царем Иродом. Камни иродианского периода легко отличимы по идеально точной обработке с характерно высеченными полями по краям. Их можно увидеть и в нижних слоях Стены Плача, и по всему периметру Храмовой горы, и в одной из башен цитадели “Мигдаль Давид”, нередко можно встретить их и в более поздних строениях, будучи использованными вторично.

Эспланада Храмовой горы.

Сама конструкция Храмовой эспланады представляет собой одно из чудес света. Точно пригнанные друг к другу, хорошо обтесанные камни, своими размерами достигают 10-12 метров длины. В качестве перемычки так называемых Ворот Баркли (названных так в честь археолога их открывшего, остатки этих ворот можно увидеть в конце женской части Стены Плача) использован камень длиной более 12 метров и высотой 2 метра. А если вы посетите тоннели Западной стены, то там, в основании стены, можно увидеть камень, длина которого составляет 14 метров, ширина – 4,5 метра и высота – 3,5 метра. Предполагаемый вес этого камня 570 тонн. Немыслимо установить его без подъемного крана. Объясняют, что он был вырублен в скале где-то наверху и затем волоком спущен вниз. И все же масштабы остальных камней, даже верхних, достаточно внушительны. Недаром в народе сложилось предание, что все это построили царю Соломону джинны, над которыми он был повелителем. Каждый вышеположенный камень, несколько уходит вглубь, относительно нижнего, на одинаковое расстояние, таким образом, стена слегка наклонена в сторону подпираемого ею грунта, что обеспечило ей абсолютную устойчивость более чем на 2000 лет. В тех местах, где высота стены довольно-таки значительна, как например, на юго-западном углу Храмовой горы (см. фото), Ирод предусмотрел внутренние пустоты, облегчающие давление грунта на стену. Эти пустоты называются сегодня “Конюшнями царя Соломона” (см. Храмовая гора).

Иерусалимская стена.

Городская стена, помимо своего военно-стратегического назначения, имеет еще и определенный религиозный смысл, а потому без ее рассмотрения наша экзегетика Святой Земли и, особенно, Священного города была бы не полной. Она свидетельствует о том, насколько ревностно охраняет народ свои святыни, и, кроме того, красотою стены, ее башен и ворот, горожане выражают свое преклонение перед Всевышним, почитая и возвеличивая Его город.

Современная Иерусалимская стена – одна из древнейших в мире, простоявших почти уже пять веков в полной целостности и почти без изменений. Она была сооружена в 1535-1542 годах архитектором Синаном, при турецком султане Сулеймане Великолепном. Ее длина, на протяжении которой имеется 35 башен и 7 функционирующих ворот, составляет 4300 метров. Можно совершить экскурсию по самой стене, хотя для пожилых людей она несколько утомительна, но желающие могут попасть туда через кассы у Шхемских или у Яффских ворот. Мы же обойдем ее мысленно, по часовой стрелке, начиная от Яффских ворот.

Яффские ворота.

По-арабски они называются также Баб эль-Халиль. Эти ворота можно назвать главными парадными воротами города, так как через них входящие попадают в самый респектабельный деловой центр Старого города. Называются они так по имени двух городов, к которым ведут две дороги, начинающиеся от этих ворот, на запад – Яффа (Яффо) и на юг – Хеврон (по-арабски эль-Халиль) и построены в 1538 году при султане Сулеймане Великолепном, о чем свидетельствует арабская надпись на стене с внешней стороны от ворот (см. фото). Но эти важные для коммуникации ворота имели один существенный недостаток – через них невозможно движение крупного автотранспорта. Это особенно стало ощутимо ко времени визита в Иерусалим германского императора Вильгельма II в 1898 году, пожелавшего въехать в город на автомобиле. Тогда было решено разобрать небольшую стену, соединявшую ворота с цитаделью Давида, засыпать ров, окружающий цитадель, и проложить на этом месте широкую дорогу. С 1948 по 1967 год эти ворота, так же как и Сионские, были закрыты и, как и вся западная стена, являлись границей между иорданской и израильской частью Иерусалима.

Слева от ворот, уже внутри Старого города, можно увидеть под старой смоковницей две гробницы (см. фото). Легенда рассказывает, что это могилы двух инженеров, строивших стену во времена султана Сулеймана Великолепного и казненных последним за то, что-де не включили в пределы города Сионскую гору с гробницей Давида.

Новые ворота.

По-арабски они называются также Баб Абдул Хамид. Новыми они названы так вовсе не потому, что на них любят глазеть бараны, ибо глазеть-то не на что; собственно говоря, ворот здесь никаких нет, нет здесь ни башни, ни дверей, ни особых укреплений, характерных для остальных ворот города, просто есть проем в стене, сделанный в 1889 году по просьбе европейских государств с разрешения турецкого султана Абдул Хамида II (см. фото). Этот проход был открыт уже тогда, когда стена утратила свое стратегическое значение, и город распространился далеко за ее пределы. На протяжении всей истории эта сторона старого Иерусалима являлась наиболее уязвимой в военном отношении, и почти все захваты Иерусалима неприятелями осуществлялись именно отсюда. Это самая высокая точка Старого города – 790 м. над уровнем моря. Во времена Иудейской войны на этом месте был угол так называемой Третьей стены, и, как свидетельствует Иосиф Флавий: “находившаяся на северо-западном углу ее башня Псефина, против которой расположился лагерем Тит, представляла выдающееся творение искусства” [3].

Справа от ворот, внутри Старого города виднеется мечеть “джама Камра”.

Шхемские ворота.

Это еврейское название ворот и употребляется только на иврите (Шаар Шхем), по-английски же их всегда называют Damascus gate – Дамасские ворота, как бы указывая направление пути, который ведет от этих ворот в сторону Шхема, также и Дамаска (см. фото). Но когда-то, в IV веке эти ворота называли Порта Неаполитана, по имени города Неаполис - так тогда именовали Шхем, что с греческого переводится как Новый город и в искаженном виде перешло в арабский язык как Наблус. Арабское название ворот – Баб эль-Амуд, из-за римской колонны, установленной еще императором Адрианом на рыночной площади возле ворот (триумфальной арки). Самого столба уже давно не существует (часть адриановой арки сохранилась под настоящими воротами), но народная память у арабов порой может веками сохранять какие-нибудь даже малосущественные детали. Этот амуд (столб) можно увидеть на том же месте, где он когда-то стоял, но не в натуральном виде, а в голографической проекции, в археологическом музее, устроенном под настоящими воротами. Доминиканский археолог отец Винсан нашел в воротах остатки периода Второго Храма, времен царя Агриппы и римской эпохи императора Адриана. Внизу, слева от ворот, видна часть триумфальной арки Адриана (она же и вход в музей), сами же ворота являются как бы ее продолжением, и, возможно, сделаны, как и сама арка из иродианских камней (см. фото). Немного поодаль от ворот (10 м. севернее от оттоманской стены), видны остатки стены крестоносцев. Справа от моста – остатки церкви крестоносцев св. Авраама. Сама оттоманская стена построена на фундаментах стены византийской и римской. Раскопки производились Р. Гамильтоном в годы мандата и иорданского правления. В 1979-1984 г. раскопки производились внутри ворот.

Цветочные ворота.

Иначе их называют Ворота Ирода (см. фото). Имя известного тетрарха ворота получили среди христиан из-за близости церкви Дер эль-Адас – традиционно почитаемой как место дома Ирода Антипы. Арабы их называют Баб э-Загара – Ворота Цветов, но когда-то, в средние века, их называли Баб э-Сагира – по имени близлежащего холма (в настоящее время этот холм больше известен как Голгофа Гордона), на котором находится мусульманское кладбище эс-Сагира (Бодрствующие ночью) - так, основываясь на изречении из Корана, называют место, где встанут мертвые и больше никогда не заснут: “И вот только одно сотрясение - и вот они - навечно бодрствующие” (Коран. 79:13). Из-за схожести слов, холм стали называть э-Загара (цветы), отсюда Цветочные ворота. Иногда объясняют происхождение названия ворот из-за двух розеток, украшающих ворота и напоминающих рельеф цветка. Изначально эти ворота были, собственно говоря, и не ворота, а одной из башен стены, но имеющей небольшую калитку с восточной стороны, над которой была небольшая арка и бойница. Настоящий проход был открыт только в 1875 году.

Львиные ворота.

Построены в 1538-1539 годах султаном Сулейманом Великолепным (см. фото), который, по сути дела, перестроил средневековые ворота крестоносцев Porta Josaphat – Ворота Иосафата, в свою очередь переделанные при мамелюках, называвших их Баб аль-Асбат – Ворота колен Израилевых. Назывались они также Баб э-Риха (Ворота Иерихона), так как выводили на главную дорогу, ведущую в Иерихон – Дерех Йерихо. На иврите ворота называются Шаар hаАрайот (Львиные ворта). Это название распространено только среди евреев из-за изображений пантер – герба мамелюкского султана Байбарса, ошибочно принятых за львов и сохранившихся по обе стороны от ворот до наших дней. Арабы называют их также Баб Сит Марьям – в честь Богоматери, могила которой находится недалеко от этих ворот, в Кедронской долине. Среди христиан распространено другое название – Ворота св. Стефана, в честь первомученика Стефана, который, согласно одной из версий, был побит камнями возле этих ворот, на том месте, где сейчас стоит греческий монастырь Святого Стефана. В эпоху крестоносцев здесь, по-видимому, также стояла церковь, о ней свидетельствовал еще в 1106 году русский паломник игумен Даниил, один из первых русских, посетивших Иерусалим: “И идут вси пеши с радостию великою к граду Иерусалиму. И ту есть на левой руце, у пути тамо идучи, церкви святаго Стефана Первомученика; на том месте побиен бысть камением Стефан Первомученик от Июдей, и ту есть гроб его” [4]. Согласно другой версии, место этой экзекуции находится недалеко от Шхемских ворот, там, где сейчас стоит доминиканский монастырь Сен Этьен (по-французски св. Стефан).

7-го июля 1967 года через эти ворота бригада израильских парашютистов (десантников) штурмовала Старый город. Памятник внизу у дороги Дерех Йерихо напоминает об этих событиях.

Мусорные ворота.

По-арабски они называются также Баб Силуан, так как выводят на самую древнюю часть Иерусалима “Ир Давид” (Город Давидов), где сейчас находится арабское селение Силуан (Шилоах). Так же как и “Новые ворота”, они являются просто проходом в стене. В период Иорданского правления этот узкий проход – калитку (о размерах которой можно судить по сохранившейся вверху арке) расширили до размеров, позволяющих движение автотранспорта (см. фото). Еврейское название “Шаар а-Ашпот” (Навозные ворота) утвердилось в XIX веке как напоминание об одноименных воротах, упомянутых в книге Неемии 3:13, так как, по-видимому, тогда сразу за ними в Кедронской долине, уже в новое время была свалка мусора (селения Силуан тогда еще не было).

Сионские ворота.

По-арабски они называются также Баб э-неби Дауд, так как через них выходят на Сионскую гору и к традиционной могиле царя Давида. Фасад ворот изуродован множеством ямок и выбоин, оставленных осколками снарядов со времен Войны за независимость 1948 года (см. фото). После Войны за независимость и до объединения Иерусалима ворота были закрыты, и перед ними проходила пограничная нейтральная полоса между израильской Сионской горой и иорданским Старым городом. После 1967 года ворота были вновь открыты и частично реставрированы. Сами ворота значительно старше стены и относятся к периоду крестоносцев с последующей перестройкой при мамелюках. Поворот направо при входе в ворота нетипичен для средневековых ворот-крепостей, где поворот всегда планировался налево, как, например, в Яффских и в Шхемских воротах, чтобы затруднить проникновение неприятеля, как бы вынуждая его сражаться левой рукой, тем самым давая преимущество осаждаемым в обороне. Настоящую планировку, предусматривающую скорее удобство движения, нежели стратегические цели, ворота приобрели уже в оттоманский период.

Мигдаль Давид.

Завершает круг нашей экскурсии Мигдаль Давид (Цитадель Давида) – мощная крепость, расположенная справа от Яффских ворот (см. фото). Я хочу остановиться на этом памятнике вовсе не потому, что определенная часть его строений, так же как и Стена Плача, относится к иродианскому периоду, у нас, в общем-то, несколько другая тема, и, хотя об этой крепости ничего не говорится в Библии, она, тем не менее, имеет к ней прямое отношение. Это памятник-символ, выражающий волю Господню, свидетельствующий о Божественном Провидении, заставляет задуматься о судьбе еврейского народа, страны Израиля и о судьбе всего человечества в плане эсхатологии. Но поскольку Мигдаль Давид не является ни Святым местом, ни культовым религиозным сооружением (если не считать маленькой летней мечети, расположенной слева от входа; в помещениях же самой цитадели в настоящее время располагается музей истории Иерусалима), а его мистико-символическое значение образовалось естественным путем, или, если угодно, по воле Провидения, то уместнее всего говорить о нем в плане экзегетики природы.

Первые укрепления в этом месте, которое само по своей природе является важной стратегической высотой для обороны города, были построены, по всей видимости, еще царем Езекией (Хизкиягу). Археологические раскопки обнаружили фундаменты стен того же периода, что и вышеупомянутая “Широкая стена”, найденная в Еврейском квартале. Во дворе крепости можно увидеть остатки укреплений хасмонейского периода, но свою военную и историческую славу крепость снискала благодаря царю Ироду. Строительством крепости, Ирод хотел не только лучше защитить город, но прежде всего укрепить свой собственный дворец, который находился рядом с нею, ибо крепость обеспечивала ему и личную безопасность в случае мятежа в народе.

Так Иосиф Флавий описывает строения Ирода: “...На древней стене была сооружена царем Иродом Гиппикова башня, а вблизи последней еще две другие башни, которые по величине, красоте и крепости не имели себе подобных в мире. Ибо изящество этих сооружений было не только делом врожденного царю вкуса к величественному и ревностной его заботы о городе, но и являлось данью чувствам его сердца, так как этими башнями он воздвиг памятники трем любимейшим лицам: своему брату, другу и жене, имена которых он присвоил этим сооружениям. Свою жену, как мы выше сообщили, убил из ревности, двух других он потерял на войне, где они храбро сражались. Гиппикова башня, названная по имени друга, была четырехугольная, двадцати пяти локтей ширины и длины, тридцати локтей высоты и массивно построена; на этом, составленном из глыб массиве, находилось вместилище для дождевой воды двадцати локтей глубины; над ним возвышалось еще двухэтажное жилое здание, вышиною в двадцать пять локтей, разделенное на различного рода покои и увенчанное маленькими двухлоктевыми башенками и трехлоктевыми брустверами, так что общая высота башни достигала восьми локтей высоты. Вторая башня, названная Иродом по имени его брата Фазаеля, имела по сорок локтей в ширину и длину и столько же в вышину и была вся массивная. Наверху опоясывал ее кругом балкон вышиною в десять локтей, защищенный брусверами и выступами; в середине этого балкона возвышалась другая башня, помещавшая в себе великолепные покои, снабженные даже баней, так что вся башня совершенно походила на царский замок. Ее вершина была еще роскошней предыдущей и украшена башенками и зубцами. В общем она имела около девяносто локтей высоты. По внешнему виду она была похожа на Фаросский маяк, что перед Александрией, но значительно превосходила его объемом. ...Третья башня Мариамма (так было имя царицы) имела массивное основание в двадцать локтей вышины, двадцать локтей ширины и столько же длины; жилые помещения наверху были устроены еще великолепнее и разнообразнее, чем в предыдущих башнях, ибо царь считал приличествующим здание, названное по имени женщины, больше разукрасить, чем те, которые носили имена мужчин; зато последние были, наоборот, сильнее женской башни. Высота этой башни достигала пятидесяти пяти локтей” [5].

“Когда Тит вступил в город, он дивился его могучим укреплениям, в особенности же трем башням, которые тираны в своем безумии покинули. Рассматривая вышину массивного сооружения, чудовищную величину каждого камня и тщательность сочленения их, он воскликнул: “Мы боролись, покровительствуемые Богом; только он мог оттолкнуть иудеев от таких крепостей, ибо что значили бы человеческие руки или машины против таких башен?” ...остальную часть города он разрушил, стены срыл, но те башни он оставил нетронутыми, в память покровительствовавшего ему счастья, которое предало в его руки и непобедимое” [6].

“Войско не имело уже кого убивать и грабить. Ожесточение не находило уже предмета мести, так как все было истреблено беспощадно. Тогда Тит приказал весь город и храм сравнять с землей; только башни, возвышавшиеся над всеми другими, Фазаель, Гиппик, Мариамма и западная часть обводной стены должны были остаться: последняя – для образования лагеря оставленному гарнизону, а первые три – чтобы служить свидетельством для потомства, как величествен и сильно укреплен был город, который пал перед мужеством римлян” [7].

Одна из башен, описанная Иосифом Флавием (вероятно, Фазаель или Гиппик), сохранилась до наших дней. Ее могучие иродианские камни резко выделяют ее среди остальных сооружений, пристроенных в более поздние времена и значительно уступающих ей в прочности. Таким образом, эта башня – памятник Риму и его счастью на Святой Земле, как бы напоминает современным зелотам, хотят они того или нет, что Рим, а не Иудея, законный владыка мира сего, ибо плох он или хорош, но именно он утвердил международное право, с которыми обязаны считаться все государства при любом их национальном суверенитете, дабы человечество не погибло в хаосе мировых войн. Гарантом соблюдения этого права был поставлен Рим - таково Божественное установления, ибо “нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены” (Рим. 13:1).

После распада Римской империи, как известно, само понятие Рима не утратило своего значения. Многие государства и народы претендовали на корону Римской империи. Ее преемниками считали себя и Константинополь, и Аахен, а затем и Москва объявила себя Третьим Римом и Новым Иерусалимом, поэтому и считала себя столицей не только Российской империи, но и всей Вселенной. И в наше время понятие Рима, подразумевается в отрицательном смысле слова в международном империализме, в политике сверхдержав и т. п. Такой “Рим” мы, разумеется, осуждаем. Но у Рима есть также и положительная сторона. Антиподом положительного понятия “Рим”, как в прямом, так и в переносном смысле, считается “Карфаген”, который, как известно, должен быть разрушен, ибо олицетворяет собой Империю Зла. Понятно, что вопрос, что считать Римом, а что Карфагеном решается не географически, а политически, тем, насколько политика той или иной имперской власти соответствует справедливости. Рим – своего рода символ универсальных общечеловеческих ценностей. Поэтому тот, кто мыслит себя гражданином Вселенной, кто ощущает в себе необходимость содействия мессианской цели объединения человечества и спасения мира, тот с полным правом может считать себя римлянином, к какой бы национальности он ни принадлежал, будь он еврей, араб или русский. Иосиф Флавий, кстати, также был евреем, он любил свой народ и оставался верен своей религии, но тем не менее римляне считали его своим. А тот, кто хочет утверждать свою национальную исключительность, ставит свой народ выше других народов, преследует узко националистические и расистские цели, даже если он провозглашает свое государство преемником Рима, как например, нацистский Третий Райх, он – самый настоящий варвар, гой и язычник.

Роль римлянина в этом мире ясно выразил в своей Энеиде, римский поэт Вергилий:

“Смогут другие создать изваянья живые из бронзы

Или обличье мужей повторить во мраморе лучше;

Тяжбы лучше вести и движенья неба искусней

Вычислят иль назовут восходящие звезды, – не спорю:

Римлянин! Ты научись народами править державно –

В этом искусство твое! – налагать условия мира,

Милость покорным являть и смирять войною надменных!”.

Есть нечто общее между русскими и израильтянами – это осознание какого-то комплекса неполноценности перед Западом, т. е. Римом. У русских, и, наверно, также у израильтян, этот комплекс связан, отчасти, с некоторой переоценкой реального Запада. На самом деле, идеальный Запад – Третий Рим, или Небесный Иерусалим всегда жил в сердцах русской и еврейской интеллигенции как некий недосягаемый идеал, перед которым она себя чувствовала униженной, недостаточно высокородной, это и давало ей стимул побороть в себе варвара, но некоторые ее представители, такие, как например, славянофилы, стремясь преодолеть в себе эту неполноценность, вставали на борьбу с этим идеалом, вместо того чтобы раскрыть его в себе. И если есть что-то общее между евреями и русскими – это то, что мы все Римские граждане.

Местоположение двух других башен пока еще не ясно; по этому поводу есть много версий, догадок и споров между учеными (см. версию их расположения и внешнего вида в макете Ави Йоны в гостинице «Холиленд» (см. фото).

Традиция, связывающая цитадель с царем Давидом, что сделало ее Святым местом, появилась при мусульманах. Еврейский путешественник р. Беньямин из Туделлы, побывавший в Иерусалиме приблизительно в 1170 году, так описывал цитадель: “В стенах этой башни сохранилось от древних времен около 10 локтей фундамента, построенного нашими предками; остальное все сделано измаильтянами. Во всем городе нет здания крепче башни Давидовой. Там же находятся два госпиталя: в одном из них помещаются все приходящие сюда больные, и получают все, что им нужно, как при жизни, так и после смерти. В другом доме, называемом госпиталем Соломона, – потому что это был прежде дворец, построенный этим царем, – помещаются 400 всадников и каждый день выезжают на воинское упражнение, кроме тех всадников, которые являются сюда из земли Франков и других земель христианских, по возложенному на себя обету, живут здесь год или два, до исполнения сего обета” [8]. Арабский историк Муджир эд-Дин в своем сочинении “Книга славной дружбы касательно истории Иерусалима и Хеврона”, написанном в 1496 году, писал: “Михраб Давидов находится вне Масджид Аль-Акца в крепости у ворот города; здесь цитадель. В этой крепости пребывал правитель. В старину эти ворота назывались Баб аль-Михраб, а теперь называются Баб аль-Халиль (Врата Друга Божьего)...” [9].

В последующие века крепость неоднократно перестраивалась, и окончательный свой вид она приобрела лишь в оттоманский период. Большинство ее современных строений было сооружено при султане Сулеймане Великолепном. Минарет цитадели, ставший своего рода символом Иерусалима, был построен сравнительно недавно, в 1635 году, Мухаммадом-пашой, но, несмотря на столь молодой возраст, эта башня успела обрасти своими легендами. Рассказывают, например, что в ней любил молиться царь Давид, и в один прекрасный день, оттуда он увидел обнаженную Вирсавию (Бат-Шеву), купающуюся в близлежащих Султановых бассейнах (Брехат а-Султан), воспылал к ней страстью, а что было дальше – известно из Библии.

Упомянув Султановы бассейны, мы тем самым последовательно переходим к другой теме нашей экзегетики – к воде, которая играла не менее важную роль в спасении города, народа и культуры, чем стены и камни.

Источники и водохранилища.

Отсутствие в Израиле постоянно текущих рек (кроме Иордана), делает источники весьма существенным фактором для выживания. Наличие естественных источников в Иудейских горах и в окрестностях Иерусалима, придавало этой земле в глазах кочевников пустыни ореол Эльдорадо – земли сказочной мечты. В воображении народа, утомленного скитанием по безжизненной Синайской пустыне, рисовалось сказочное изобилие: грозди винограда такой величины, что одну такую гроздь с трудом поднимают двое мужчин; землей, источающей молоко и мед, называет Библия этот уголок планеты (Исх. 3:8, Числ. 13:28). Но не было ничего более ценного для скотовода, чем вода: “Итак храни заповеди Господа, Бога твоего, ходя путями Его. Ибо Господь, Бог твой, ведет тебя в землю добрую, в землю, где потоки вод, источники и озера выходят из долин и гор” (Втор. 8:6-7). Щедрость Господня расточает не золото и серебро, а несравненно более ценное вещество – воду: “Ты послал источники в долины: между горами текут, поят всех полевых зверей; дикие ослы утоляют жажду свою” (Пс. 103:10).

Понятие “источник” на языке Библии и, в особенности, у пророков, приобретает аллегорическое значение. Источники и потоки становятся символами спасения и благодати Господней: “И в радости будете почерпать воду из источников спасения” (Ис. 12:3); “Бедные и нищие ищут воды и нет ее, язык их сохнет от жажды: Я, Господь, услышу их, Я, Бог Израилев, не оставлю их. Открою на горах реки и среди долин источники; пустыню сделаю озером и сухую землю – источниками воды” (Ис. 41:17-18); “Не будут терпеть голода и жажды, и не поразит их зной и солнце; ибо Милующий их будет вести их, и приведет их к источникам вод” (Ис. 49:10).

Более того, понятие “Живые воды” и “Источник”, нередко становились символом Слова Господня и даже означали Самого Бога, как Источника всего живого: “Ибо два зла сделал народ Мой: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды” (Иер. 2:13). Какое же это зло имеет в виду Господь по словам Иеремии? Народ и его священники больше не изучают Слово Господне, не хотят Его толковать, развивать. Ведь всякое истинное слово подобно текущей воде, оно должно постоянно обновляться, чтобы адекватно отражать постоянно обновляющуюся действительность, как сказал Гераклит: “Нельзя дважды войти в одну и ту же реку”; ну а что такое ортодоксия, как не постоянное вхождение в один и тот же водоем? и если даже там давно уже нет воды, ортодокс этого не замечает. Так ленивые консервативные умы предпочитают сделать из Живого Слова мертвого идола, сделать из потока – стоячее болото; но сама природа говорит, что такие водоемы не могут утолить жажды, их вода превращается в источник зловония и эпидемий. Такой водоем уже невозможно очистить, его просто засыпают. Так, например, не очень давно, в 1936 году, засыпали бассейн Исраил, который находился у северной стены Храмовой горы, недалеко от Львиных ворот в Старом городе Иерусалима. В духовных сферах есть также свои правила санитарии, которые говорят, что высекать такие “водоемы” есть грех, и так же как опасно пить воду из непроверенных водоемов на земле, так и следует быть осторожным в выборе духовных источников.

Несколько иначе использовал аллегорию источника Иисус, когда говорил с самаритянкой у колодца Иакова: “А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную” (Ин. 4:14). Так Он проповедовал евреям в Иерусалиме, как свидетельствует апостол Иоанн: “В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей: кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него!” (Ин. 7:37-39).

Обратите внимание на слова: “сделается в нем источником”! Много ли вы встречали среди так называемых “ортодоксальных христиан” тех, кто имели бы в себе такой источник, из которого бы текли “реки воды живой” или тех, кто могли бы поделиться с вами своим религиозным опытом или хотя бы рассказать вам что-нибудь интересное о себе, например: как приняли в себя Дух, как внутренне преобразились? Под религиозным, мы имеем в виду всегда внутреннее, то, что верующие открыли в своем сердце, а не всевозможные чудеса и таинственные явления, которые якобы происходили с ними при загадочных обстоятельствах, что, если даже и является правдой, не имеет никакого отношения к нашему Источнику. В лучшем случае эти люди знают факты, но дать им оценку, осмыслить, поспорить, обменяться мыслями, они не в состоянии. Им нечем делиться, у них ничего нет, но они будут отсылать вас к тому же, чуждому для них, внешнему Источнику, из которого сами не выпили ни капли. Они всегда говорят: “вот Источник, в нем истина и свет” – прекрасно, но спросите их: “где ваш источник, где ваш свет?”, и окажется, что они его в себе умертвили. Открытие внутреннего Источника есть духовное пробуждение, прозрение, когда весь мир предстает перед вами в другом ракурсе. Такие просветленные верующие, конечно, есть и среди христиан, но их единицы.

Источник Гихон.

Название “Гихон” означает прыгающий и происходит из одной интересной особенности этого источника, чьи воды текут внутри горы по различным расселинам и скапливаются в герметически закрытых пещерах. Вода, накапливаясь в пещере, постепенно сдавливает воздух, который сжимается до определенного момента и затем начинает с силой выталкивать воду наружу; получается эффект “прыгания” воды, и такие циклы происходят каждые 30-40 минут. Возможно, это “прыгание” вдохновило пилигрима из Бордо в 333 году приписать источнику известную легенду о реке Саббатионе: “Источник этот течет в продолжение шести дней и ночей, на седьмой же день, который есть суббота, он вовсе не течет ни днем ни ночью” [10].

Сейчас это место выглядит как заброшенная людьми трущоба – задворки арабского селения Силуан (Шилоах), место не только никем не ухоженное, но и в прямом смысле слова забросанное мусором. (! Я не рекомендую туристам ходить в эти места одним, без охраны!) И трудно поверить, что именно этот источник есть то изначальное зерно, из которого вырос Иерусалим (см. фото).

Рядом с этим источником видны древние руины, похожие на кучу мусора, которые археологи относят к Ханаанскому периоду, эта куча – ни больше ни меньше – фундаменты иевуситской крепости Сион, которую три тысячи лет тому назад захватил царь Давид и которая была им обращена в оплот объединенной столицы Израиля (см. фото). У этого источника великий Соломон был помазан на царство. Воды Гихона стали в свое время в самом прямом смысле слова, действительным источником спасения и для иудейской веры, и, если хотите, они также спасли и будущие религии – христианство и ислам. Опасность подошла к стенам Иерусалима в 705 году до нашей эры, а произошло тогда следующее: “В четырнадцатый год царя Езекии, пошел Сеннахерим, царь Ассирийский, против всех укрепленных городов Иуды, и взял их” (4 Цар. 18:13). Теперь непосредственная угроза подошла к Иерусалиму, и царь Езекия начал принимать срочные меры по фортификации города. Кроме укрепления стен, главнейшей задачей было также обеспечить город водой. Источник Гихон находился внизу, в Кедронской долине, в легко уязвимом и доступном для врага месте. Правда, у горожан, еще с иевуситских времен, был другой доступ к этому источнику – через так называемый “пир Уорена” (Чарльз Уорен – английский археолог, который в 1867 году открыл этот интересный тоннель в скале). Это тот самый “цинор”, упомянутый во второй книге Царств; гл. 5, ст. 8, следует заметить, что не во всех русских текстах правильно переводят это место, а в переводе с масоретского текста этот стих выглядит так: “И сказал Давид в тот день: всякий, кто побьет Йевусеев и доберется до трубопровода и до хромых и слепых, ненавистных душе Давида...” Короче, через этот “цинор” (трубопровод) скорее всего и пролез в город Иоав, сын Саруи (1 Пар. 11:6) и овладел городом.

Возможно, спустя 300 лет после подвига Иоава, царь Езекия опасался повторения этого прецедента, и он решил вообще наглухо замуровать источник от глаз неприятеля. А для отвода вод он высек в скале подземный тоннель длиной 533 метра (см. фото). Глядя на этот тоннель, называемый на иврите Никбат а-Шилоах (Силоамский тоннель), поражаешься, как такая колоссальная работа, без динамита и другой техники, могла быть завершена в столь короткий срок (705-701г. до н. э). Одно из объяснений – рабочие копали с двух сторон, идя навстречу друг другу, но это объяснение выглядит еще более невероятным: как они могли произвести такой точный инженерный расчет и нигде не ошибиться! Тоннель в плане представляет собой не прямую линию, а изгибается в форме буквы “S”. Звук стука молотка по скале, при таком количестве расселин, дает как раз обманчивое представление в ориентации. Но факт есть факт. Тоннель высечен; примерно в середине тоннеля в 1880 году одним мальчиком была обнаружена надпись, высеченная на камне и написанная древним еврейским шрифтом. Эта надпись повествует, что в этом месте встретились две группы рабочих, завершив строительство тоннеля. Кроме всего прочего, это самый длинный текст, дошедший до нас со времен Первого Храма. Если бы тогда эти рабочие не успели до осады Иерусалима Сеннахеримом завершить этот водопровод или ошиблись бы в расчетах, город скорее всего не устоял бы, а евреи, попавшие тогда в ассирийский плен, забыли бы всю свою веру, как забыли ее десять других колен Израиля, бесследно растворившиеся в языческой диаспоре. Религии евреев нужно было еще минимум сто лет, пережить свой новый расцвет при царе Осии и окончательно созреть в проповедях пророков Исаии, Михея, Наума, Софонии и Иеремии, чтобы при тяжелых испытаниях изгнания сохранить свою веру и память об Иерусалиме в Вавилонском пленении 586-537 годов. Евреев и нашу веру спасла тогда вода, которой Господь помог им себя обеспечить быстрым и успешным завершением строительства тоннеля.

Тоннель заканчивается водоемом, называемым Силоамской купелью (Брехат а-Шилоах) (см. фото). Сюда, согласно Евангелию от Иоанна, отослал Иисус (на иврите шалах, отсюда Шилоах – посланный) слепорожденного, сказав: «Пойди умойся в купальне Силоам». Он пошел и умылся, и пришел зрячим (Ин. 9:7).

Кроме этого тоннеля, в Кедронской долине есть еще один древний водопровод, но несколько другого назначения. Это – так называемый Силоамский канал (Таалат а-Шилоах), представляющий собой довольно-таки интересную оросительную систему. Сам канал спрятан под землей, но местами видны его окна, через которые необходимыми порциями выпускалась вода. Когда-то этими водами орошались так называемые “Царские сады”, где в тени деревьев царь Соломон и его потомки утешались со своими многочисленными женами и наложницами.

Помимо естественных источников, Иудейские горы дают возможность добывать воду также и искусственным способом. Два таких способа мы рассмотрели выше, но и в тех местах, где вообще нет никаких признаков воды, ее можно получить прямо из скалы, почти как это сделал когда-то Моисей: “И поднял Моисей руку свою, и ударил в скалу железом своим дважды, и потекло много воды, и пило общество и скот его” (Числ. 20:11). Палестинские земледельцы научились находить такие места в горе, где прорубив небольшой тоннель, можно легко выпустить из нее воду (см. фото). Кроме этих искусственных источников, для сбора воды высекались в скале также и колодцы; но это не колодцы в прямом смысле слова, которые питаются грунтовыми водами (грунтовых вод в Израиле почти нет); это большие каменные ямы, на иврите “бор маим” – резервуары, в которых могла храниться весь год лишь дождевая вода, собранная за несколько дождливых зимних месяцев. Чтобы вода не разливалась из этих каменных цистерн, просачиваясь в трещины, их часто штукатурили, чтобы сохранить каждую драгоценную каплю воды. Утечка воды из колодца считалась безответственной расточительностью. Бережно хранить воду учил в своих притчах царь Соломон: “Пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя. Пусть не разливаются источники твои по улице, потоки вод – по площадям; пусть они будут принадлежать тебе одному, а не чужим с тобою” (Притч. 5:15-17). Вода считалась главным достоянием дома, более того, к ней относились как к святыне. Ее берегли, но спорить с соседями из-за колодцев, считалось верхом неприличия. Эти ссоры затевали обычно рабы, но сами хозяева, именно из-за воды, друг с другом почти не конфликтовали, даже наоборот, часто рытьем нового колодца завершался ритуал примирения между семьями или племенами. Обычай напоить путника и его скот в приличных семьях был как закон. В знак примирения с соседями, Ицхак выкопал колодец и назвал его Реховоф (Реховот) – пространное место (Быт. 26:22), от него и произошло название крупного современного города. У колодцев встречались влюбленные (Исх. 2:16), сватали женихов (Быт. 24:11), заключались мирные договора, приносились клятвы. По случаю заключения союза с Авимелехом, Авраам выкопал колодец и назвал его Беер-Шева (сегодня крупный город, столица Негева), что означает колодец клятвы. Клятва символизировалась священной цифрой семь – шева, т. е. семь раз повторить что-либо, принести в жертву семь агниц, и т. п. (Быт. 21:22-32).

Каждый с детства знал и помнил вкус своей родной воды из отцовского колодца. Трогательную историю повествует Библия о царе Давиде, о том, как трое преданных царю бойцов, рискуя жизнью, принесли ему воды из его родного колодца: “Давид был тогда в укрепленном месте, а отряд филистимлян – в Вифлееме. И захотел Давид пить, и сказал: кто напоит меня водою из колодезя Вифлеемского, что у ворот? Тогда трое этих храбрых пробились сквозь стан Филистимский, и почерпнули воды из колодезя Вифлеемского, что у ворот, и взяли и принесли Давиду. Но он не захотел пить ее, и вылил ее во славу Господа, и сказал: сохрани меня Господь, чтобы я сделал это! не кровь ли это людей, ходивших с опасностью для собственной жизни? И не захотел пить ее” (2 Цар. 23:14-17).

У колодца Иаковлева Иисус впервые открыл себя как Мессию самарянской женщине: “Женщина говорит ему: знаю, что придет Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то возместит нам все. Иисус говорит ей: это Я, Который говорю с тобою” (Ин. 4:25-26). Мы не будем разбирать сейчас весь смысл этой глубокой сцены, скажем только, что это признание Иисуса о Себе произошло у колодца не случайно, так как истинный Источник воды живой – это Он, Христос.