Сергей Баландин

«ПЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ»

ОПИСАНИЕ СВЯТЫХ МЕСТ В ИЗРАИЛЕ С КОММЕНТАРИЯМИ И РАЗМЫШЛЕНИЯМИ

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ЭКЗЕГЕТИКА СЕРДЦА

“Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие”

От Иоанна 20: 29.

Глава первая

ЧАША

Гефсимания

Церковь Агонии.

Всякий проповедник, который намерен обратить в свою веру других, должен чем-то обосновывать свое Кредо. Большинство нынешних религиозных агитаторов прибегают, как правило, к единственному аргументу: “Так написано в Библии”. Но честного и умного неверующего такое доказательство удовлетворить не может, так как он обязательно должен задать вопрос: “А на каком основании я должен считать написанное в Библии истиной?”. Поэтому, чтобы придать авторитет Библии, некоторые казуисты начинают выискивать всякого рода коды, иносказания и зашифрованные пророчества, которые, по их мнению, человек сочинить не мог. “Но даже если и так, – подумает скептик, – может быть, какие-то пророчества и совпали с действительностью, ведь отсюда не следует, что кто-нибудь к этим истинам не мог приписать своего вымысла. К тому же нет такой религии, которая свои священные книги не считала бы истиной в последней инстанции, и чьи начетчики точно такой же казуистикой не доказывали бы истинность своих писаний и ложность чужих. Кому же верить?” Верить нужно Богу, а Он, как мы говорили, пребывает не в книгах, а в сердце. Сердце человека как раз и есть тот неопровержимый аргумент, которым подтверждается истинность Евангельского Откровения, ибо Новый Завет, как сказано у Иеремии (Иер. 31:33), написан на сердцах людей. Всякий стремящийся к истине человек, даже не читая Евангелий, знает, что произошло с его Господом. Он принес людям спасение, а они отвергли Его – да, это так, потому что истина всегда спасает людей, но они отвергают ее, Господь, идя на смерть, мучился сомнениями – да, это так, потому что истина всегда рождается в сомнениях и муках, и таким образом, любой эпизод Страстей Господних найдет подтверждение в личных переживаниях человеческих сердец. Истинное Евангелие написано в сердце. Не верить своему сердцу – это значит не верить, что оно принадлежит Богу, не признавать Его силы непосредственно воздействовать на него, а стало быть, это и есть отвержение Бога. Те, которые не доверяют собственному сердцу, но говорят, что верят в Бога, по сути дела они верят, или точнее сказать доверяют, не Богу, а неким авторитетам – попам, раввинам, их книгам и т.п. Им бы следовало говорить: “Я верю в такую-то книгу, хотя и не очень понимаю, что там написано”, ибо там не написано, что Бог есть книга. Все, что может сделать книга, это помочь нам прочитать и осознать то, что написано в наших сердцах априори.

Один из таких глубоких психологических эпизодов Страстей, описанных в Евангелиях, называется борением или агонией (в греческом оригинале – “αγωνια” Лк. 22:44). Матфей пишет: “Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. И взяв с Собою Петра и обеих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И отошед немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты. И приходит к ученикам, и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. Еще, отошед в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. И пришед находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. И оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня” (Мф. 26:36-46).

Марк передает эту сцену почти без изменений, Лука добавляет к этому некоторые детали: “Пришед же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение. Сам отошел от них на вержение камня и, преклонив колена, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И находясь в борении, прилежнее молился; и был пот Его, как капли крови, падающие на землю” (Лк. 22:40-44).

Интересен вопрос: каким образом вообще весь этот эпизод борения оказался в Евангелиях? Все говорит о том, что Иисус остался совершенно один, покинутый даже своими самыми верными учениками. Так, по свидетельству трех евангелистов, лучшие ученики Иисуса Петр, Иаков и Иоанн в момент Его молитвы спали, “ибо у них глаза отяжелели”. (Клаузнер объясняет, что апостолы заснули в Гефсиманском саду потому, что были пьяные, все же, мол, четыре традиционных пасхальных стакана что-то значат!). Кто же тогда мог быть свидетелем всего того, что с Ним происходило в этот момент? Кто мог слышать эти слова, обращенные Спасителем к Отцу, которые, скорее всего, даже не были произнесены Им вслух? Кто мог видеть ангела, спускающегося с небес, чтобы укрепить Иисуса? Может быть, его увидели те трое учеников, случайно проснувшихся при ангельском появлении? Но почему тогда сын Зеведея Иоанн, который должен бы быть непосредственным свидетелем этой сцены, не говорит о ней ни слова в своем Евангелии, а говорит о ней Лука, который тогда не только не присутствовал там и не был в числе учеников Иисуса, но еще ничего о Нем и не слышал? Кто же сообщил Луке все эти подробности? – На эти вопросы отчасти отвечает Дионисий Ареопагит в трактате “О небесной иерархии”, он пишет, что сие было открыто для него “что и Сам Иисус, ради спасительного для нас благодеяния войдя в чин возвестителя, был провозглашен “Ангелом великого совета” (Ис. 9:5), ибо, как Он Сам наподобие ангела говорит, все, что услышал от Отца, возвестил нам” [1]. Максим Исповедник, комментируя трактат Дионисия, поясняет, что произошедшее в Гефсиманском саду “было передано ему (Дионисию) и святому Тимофею устно, скорее всего сокровенно, втайне, ибо его проповедь записал Лука” [2]. Не следует ли это разъяснение понимать так, что есть мистическое Евангелие от Иисуса, которое Он открывает не только Своим непосредственным свидетелям и избранному ограниченному кругу евангелистов, но и всем сострадающим сердцам верующих, и об этом прямо говорят эти древние христианские философы. Им нет необходимости вступать в пустые пререкания относительно Божественного происхождения Евангелий, они сами на себе испытали откровение этого Евангелия. Они, так же как и Христос, идя за Него на самопожертвование, оказались в полной изоляции, и тогда в их сердце Иисус открывал им, как бы укрепляя и говоря: “Будь стоек и мужественен, ведь и Меня все покинули в ту Гефсиманскую ночь, ведь и Я не хотел идти на крест и просил Отца пронести мимо меня сию чашу, но Я Свою волю отверг и принял Его, и за это Он Меня укрепил и прославил”. Вот истинный Новый Завет, написанный на сердцах детей Божиих, о котором и говорил пророк Иеремия (Иер. 31:33).

Этот эпизод также является важным аргументом против монофелитской ереси, утверждающей, что у Отца и Сына всегда была одна воля – Божья, и никакой своей человеческой воли у Иисуса быть не могло. Но Иисус Сам учил: “Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца” (Ин. 6:38). Он не сказал: Моя воля и воля Отца – одно, но есть воля Отца, которой также и Иисус подчинялся, хотя даже для Него это было не всегда легко.

Определение места Гефсиманского сада основывается на Евангелиях и комментариях древних авторов. Лука, хотя и не упоминает слово “Гефсимания”, но свидетельствует, что Иисус после Тайной вечери: “И вышед, пошел по обыкновению на гору Елеонскую; за Ним последовали и ученики Его. (Лк. 22:39). Иоанн уточняет это свидетельство такими подробностями: “Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его” (Ин. 18:1). Можно предположить, что путь Иисуса с учениками с Сионской горы в Гефсиманию пролегал через Ворота источника у Силоамского бассейна.

Евсевий Кесарийский в Ономастиконе пишет: “Гефсимания (Γεθσιμανή), местечко, где Христос молился перед страданиями; лежит близ горы Масличной, где ныне верные тщатся сотворить молитву” [3]. Выражение “ныне” говорит о том, что традиция уходит корнями к апостольским временам. В 390 году Иероним переводит Ономастикон на латынь, но делает это не рабски следуя за текстом, но сообразуя с современной ему ситуацией. Вместо последних слов Иероним пишет следующее: “...(место) находится у подошвы горы Масличной, с выстроенной над ним церковью” [4]. Пилигрим из Бордо в 333 году еще этой церкви не видел, но свидетельствовал, что на этом месте находился “камень, где Иуда Искариот предал Иисуса” [5].

В 385 году испанская монахиня Эгерия описывает в своем дневнике Великий четверг, когда конгрегация спускалась после службы в церкви Вознесения на Елеонской горе в Гефсиманию: “И так, при первом пении петухов, сходят с песнопениями с Имвомона, и приходят к тому месту, где молился Господь, как писано в Евангелии: “и сам отступи от них яко вержением камене, и моляшеся” и прочее. На этом месте есть изящная церковь: в нее входит епископ и весь народ; произносится тут молитва, приличествующая месту и дню, поется еще одна песнь, и читается соответствующее место из Евангелия, где сказал ученикам своим: “бдите, да не внидете в напасть”. И прочитывается там все место, и снова произносится молитва. Затем оттуда все, даже малолетние дети, спускаются с песнопениями в Гефсиманию...” [6].

Последующие пилигримы установили порядок церемонии, включающий посещение двух мест: одно – место молитвы Иисуса, на котором была построена церковь, и второе – место Его ареста – Гефсиманский грот (см. ниже). Месторасположение этой церкви определяли как находящееся справа от тропы, а место предательства Иуды и ареста Иисуса отмечали слева от тропы. Идентичность церкви, находящейся “справа от тропы” несомненна, ее подтвердили археологические раскопки, проведенные в 1920 году, относительно же места предательства имеются расхождения мнений – оба его варианта находятся “слева от тропы” (см. ниже).

Основываясь на описаниях пилигримов, историки приблизительно определили дату строительства византийской “изящной” церкви между 333-390 годами, скорее всего во время императора Феодосия I (379-395). Раскопки показали, что строение было разрушено огнем, скорее всего персами в 614 году. Вплоть до крестоносцев история церкви оставляет скудные данные. Мы не знаем, восстанавливалась ли церковь после 614 года до крестоносцев или нет. Но даже после разрушения церкви, процессии пилигримов, спускаясь с Елеонской горы, продолжали останавливаться в этом месте, читали молитвы, Евангельские отрывки и пели псалмы. После этих долгих лет молчания, первое упоминание об этом месте относятся к началу XII века. Это свидетельства английского пилигрима Зевульфа (1102-1103) и русского паломника игумена Даниила (1106-1107). Оба они рассказывают о маленькой церквушке, которую видели на этом месте. Зевульф пишет: “Там же поток Кедрон; там же и Гефсимания, куда пришел Господь с учениками пред часом предания с горы Сионской чрез поток Кедрон; там часовня моления, где он отпустил Петра, Иакова и Иоанна, говоря: "побудьте здесь и бодрствуйте со мною", и отошед пал на лице свое и молился, и пришел к ученикам и нашел их спящими; там до сих пор видны места, где ученики заснули каждый сам по себе” [7]. Мы не знаем, когда и кем была построена эта часовня. Вероятно, ее строительство пришлось на период относительной терпимости, которым пользовались палестинские христиане после смерти халифа аль-Хакима в 1021 году. Даниил в своем “Хождении” пишет: “И ту есть место близ пещеры тоя (где Иуда предал Христа С. Б.), яко довержет человек каменем малым, и есть к полуденью лиць место то, идеже помолися Христос Отцу Своему в нощи, в нюже предан бысть на распятие Июдеем и рече: «Отче, аще возможно есть, да минет чаша си от Мене». И есть на месте том ныне создана церквица мала” [8].

О новой церкви упоминают уже пилигримы Иоанн Вюрцбургский в 1156 году: “Но место, где Господь молился окружено новой церковью, называемой церковью Спасителя. Над ее полом возвышаются три неотесанных камня, как небольшие скалы, на которых, как говорят, Господь молился, склоняясь три раза” [9]; и Теодорик в 1170 году: “Затем вы идете на Елеонскую гору и с юга от вас, вы видите довольно большую церковь, названную “Гефсимания”. ...одно место молитвы находится в левой апсиде, второе – в средней и третье – в правой апсиде” [10]. Церковь крестоносцев была значительно больше византийской, толщина ее стен – 2,35 метра. После захвата Иерусалима Салах эд-Дином в 1187 году свидетельства начинают противоречить одно другому. Одни утверждали о разрушении церкви, другие говорили, что она продолжала стоять до 1323 года. Но как бы то ни было, в XIV веке церковь была полностью в руинах. Пилигрим Иаков Веронский в 1335 году ее больше не упоминает.

После крестоносцев этот участок переходит в распоряжение мусульманского Вакфа. Но в XVII веке сад принадлежит уже францисканцам. Хотя официальный документ был подписан в 1681 году, можно полагаться на свидетельства пилигримов, утверждающие, что сад принадлежал францисканцам еще в 1666 году. Архивы францисканцев имеют множество документов относительно приобретений и продаж, решений судов и т.п., которые имеют отношение к Гефсиманскому саду. Но до сих пор трудно установить точные границы принадлежащего им участка. Пилигримы же были ограничены тем местом, где и сейчас растут древние маслины, возраст которых местная традиция и общее мнение относили к временам Христа. Этот участок не возделывался и был окружен каменной стеной в метр высотой. В этом положении сад оставался до 1847 года. Чтобы защитить деревья, францисканцы были вынуждены впоследствии построить более высокую ограду.

Первые археологические раскопки в этом месте были проведены в 1891-1901 годах, в результате чего были открыты остатки церкви крестоносцев “Сан Савийор” (Спаситель). Францисканцы решили построить на этом месте новую церковь. Проектировка была поручена Антонио Барлуцци, и в 1919 году был заложен краеугольный камень. Уже начались работы по закладке фундаментов, когда в 1920 году были найдены на глубине около 2-х метров под средневековым полом колонны и фрагменты великолепной мозаики. Барлуцци немедленно убрал свои новые фундаменты и начал производить археологические раскопки. Последующие исследования, проводимые под руководством археолога Гаудентиуса Орфали в 1920 году, обнаружили остатки значительно более древней церкви, с тремя нефами, частями колонн и богатым мозаичным полом. Капители колонн классического коринфского стиля, найденные при раскопках, подобны церквям Вифлеема и Вифании, что относит их к временам императора Константина. Одна часть из колонны, принадлежавшей византийской церкви, установлена напротив входа в русскую Гефсиманскую обитель. Традиционно она обозначает место поцелуя Иуды. Латиняне назвали ее “Oscolo”, что значит поцелуй, или называют ее просто “столб Иуды” (см. фото). В центральном нефе был обнаружен изолированный блок скалы, выступающий на 35 сантиметров над уровнем пола. Так же как гробница Анастазиса в Храме Гроба Господня была вырублена и отделена от природной скалы, так же и здесь, камень молитвы был вырублен и отделен от окружавшей его скалы.

Когда была открыта византийская церковь, стало ясно, что план новой церкви должен быть изменен. Барлуцци сделал новый проект, план которого почти точно совпадает с планом византийской церкви IV века, так что в каком-то смысле можно говорить о ее реконструкции. Этот план типичен для палестинских церквей византийского периода. Особенным является то, что центральная апсида находится несколько позади двух других. Уклон горы обязывал инженеров врубаться в скалу на восток, к цистерне в атриуме. Это хорошо видно позади северного алтаря.

Большой интерес представляет собой мозаичный пол. Строгие геометрические формы его узоров, выполненных с высоким художественном вкусом и профессиональным мастерством, свидетельствуют о том, что к строительству этой церкви были привлечены мастера, своей квалификацией намного превышающие местный провинциальный уровень, недаром “изящество” церкви отметила повидавшая практически весь мир Эгерия. Эта мозаика большей частью реставрирована и украшает пол современной базилики, в котором новая работа сочетается с островками византийского подлинника, накрытыми стеклом.

Во время раскопок было обнаружено множество эмалевых кубиков и кусочков стекла, которые составляли часть от стенных мозаик, но восстановить последние, к сожалению, практически невозможно.

Современная базилика Агонии.

Строительные работы по возведению новой церкви производились с апреля 1922 года до июня 1924 года, когда вновь выстроенная базилика была освящена. Многие страны помогали оплачивать ее строительство. Их герба расположены под куполами, начиная с левой стороны, с апсиды: Аргентина, Бразилия, Чили и Мексика; в середине расположены: Италия, Франция, Испания и Англия; справа: Бельгия, Канада, Германия и США. Мозаики в апсидах – вклады Ирландии, Венгрии, Польши. Венец вокруг скалы – дар Австралии. Вследствие такого широкого международного сотрудничества в работах по строительству, базилика известна также под названием Церкви наций (см. фото).

Внешне церковь Барлуцци выглядит как древний античный храм классической римской архитектуры, весьма характерный для времен Христа. Собственно говоря, это и есть настоящая базилика, от греческого “βασιλικος” – царский дом – тип зданий, которые первоначально строились в греко-римском мире как языческие храмы, административные здания, и дома для мистерий, раннее византийское христианство унаследовало эту архитектуру. Вместе с тем, Барлуцци внес в этот античный стиль определенные оригинальные черты, свойственные современному новаторскому искусству, согласно его художественному замыслу, здание было предназначено напоминать особую сцену агонии (борения), воспроизводить ее атмосферу, располагать верующих к определенной религиозной медитации и в то же время служить памятником подлинности места. Чтобы передать чувство подавляющей депрессии, архитектор понизил возвышение стен посредством потолка, состоящим из 12 низких куполов, чтобы воспроизвести ночное время агонии и пробудить чувство благоговения, интерьер был оставлен в полумраке. Все внутреннее помещение разделено на три нефа равной длины шестью колоннами тонкой изящной формы, что дает впечатление единого обширного зала. Во всех окнах используются фиолетовые стекла. Мрачно-синее, усеянное звездами небо, воспроизводит потолок, звезды окружены оливковыми ветвями, напоминающими саму Гефсиманию. Весь свет фокусируется на камне перед алтарем, на котором, по преданию, молился Иисус. Железная ограда в форме тернового венка выражает душевные страдания, которым подвергался Христос. Его невинность и беспомощность символизирована белым голубем, пойманным на иглу и медленно умирающим в агонии. Горечь его переживаний символизируется двумя птицами, расположенными по обе стороны от чаши и как бы напуганными страшным ее содержанием (см. фото).

Сам алтарь сделан в виде чаши. Сейчас “чаша” есть метафора, символизирующая всю полноту тяжелых испытаний и страданий, которые приходится “испить” человеку на земле. Но тогда чаша имела более конкретный смысл. В Мидраше говорится, что: “Приговоренных судом к смерти напояли крепким вином, дабы помутнился ум их – во исполнение сказанного (Притч. 31:6): “Дайте опьяняющего погибающему” [11].

Мозаика в апсидах является работой Пиетро Д’Ачиарди. В центральной апсиде, за алтарем, он показывает Спасителя в агонии, в истощении припавшего к камню, как жертву к алтарю. Его лицо полно печали, но не отчаяния. Выше – рука Бога, протягивающего корону окончательной победы, и в середине, между небом и землей, – ангел, спускающийся с небес, чтобы укрепить Иисуса в эту трудную минуту (см. фото). В левой апсиде изображен поцелуй Иуды, по синоптическим Евангелиям (см. фото). В правой – сцена, описанная Иоанном, выраженная словами “Ego sum” (Я есмь) (см. фото).

Боковые фрески – работа Марио Барберис.

Мозаика портика фасада базилики – работа профессора Джулио Баргеллини. Он изобразил Христа как посредника между Богом и человечеством, ради которого Он отдает Свое сердце, которое ангел получает в свои руки. Слева от Христа толпится группа людей – скромная, несчастная, проливающая свои слезы, среди них – мать, смотрящая на Христа с доверием и предлагающая с надеждой Ему свое дитя. Справа властные и мудрые признают недостатки своего ума и знаний. На книге, которую держит в руках юноша написано латинское слово “Ignoratio”, что значит невежество. Мозаика говорит о том, что слово Христа обращено ко всем, как сказал апостол Павел: “...Еллинам и варварам, мудрецам и невеждам” (Рим. 1:14). В центре Иисус в сильных страданиях и душевных муках молится, взывая к Своему Отцу, как выразил это апостол Павел: “Он во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и услышан был за Свое благоговение” (Евр. 5:7).

Два типа камня были использованы в строительстве церкви: внутри – серо-красноватый тип из каменоломни Лифты, и снаружи – розовый камень Вифлеема.

Гефсиманский грот.

Эта Святыня принадлежит францисканцам и находится справа от церкви Успения Богородицы в Кедронской долине (см. фото). По современной латинской версии, этот грот почитается местом, где собирались Иисус с апостолами и где Он был предан Иудой, но когда-то традиция приписывала ему также и место молитвы Иисуса. Однако если придерживаться строго текста Евангелий, надо полагать, что арест Иисуса происходил не в том месте, где Он молился. Так, например, в Евангелии от Иоанна сказано: “Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?” (Ин. 18:4).

Все четыре Евангелия единогласно свидетельствуют о предательстве Иуды, хотя между ними и есть определенные разногласия в деталях. Так, Иоанн не упоминает ни о каком “поцелуе”, а наоборот, свидетельствует, что Иисус Сам вышел навстречу пришедшим за Ним и сказал: “кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его. И когда сказал им: “это Я”, – они отступили назад и пали на землю. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут, – да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого” (Ин. 18:4-9).

Совсем иначе выглядит эта сцена у синоптиков. Так, описывая ее, Матфей приводит следующие подробности: “И когда еще говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И тот час подошел к Иисусу, сказал: радуйся Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли, и возложили руки на Иисуса, и взяли Его (Мф. 26:47-50). По Луке, Иисус еще прибавляет: “Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?” (Лк. 22:48).

Если посмотреть беспристрастно на эти показания евангелистов, то, как бы мы ни хотели им верить, все же объективно они все вызывают определенные сомнения. Первая причина в том, что, кроме евангелистов, никакие другие ранние христианские источники вообще ни о каком предательстве не упоминают. Ничего не знают о нем ни апостол Павел, ни Петр, ни другие авторы Нового Завета, кроме евангелистов, иначе ни за что не упустили бы возможности опираться на этот факт в своих посланиях. Можно даже сказать, что Павел, например, косвенно утверждает обратное, он пишет, что по воскресении Иисус явился всем двенадцати апостолам, а не одиннадцати, и добавляет: “А после всех явился и мне, как (некоему) извергу. Ибо я наименьший из Апостолов, и не достоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию” (1 Кор. 15:8-9). Ничего не пишет ни о каком предательстве и сам Иоанн в своем Апокалипсисе, если этот Иоанн одно и то же лицо с автором Евангелия от Иоанна, то как он мог забыть о таком неизгладимом из памяти факте? [12] Уже только этих вышеназванных фактов вполне достаточно, чтобы предполагать, что сведения о предательстве Иуды являются результатом позднейшей компиляции переписчиков. Кроме всего прочего, есть еще один апокриф, историческая достоверность которого равна нулю, но даже будучи плодом фантазии, порожденной ранними преданиями, он не мог бы не содержать упоминания о предательстве Иуды, если этот факт, хотя бы по слухам, был бы известен в те времена большинству верующих. Я имею в виду Евангелие Никодима. По этой версии, ареста вообще не было, но сам Пилат по наущению иудеев, послал гонца к Иисусу, чтобы тот вежливо пригласил Его прийти к нему и разобраться в чем дело: “Прочь отправился гонец; узнав (Христа), молился (ему); неся плат в руке своей, простер его по земле и сказал: «Господи, войди внутрь, ибо игемон повелел Тебя звать». Евреи, увидев, что сделал гонец, обратили свой голос к Пилату: «Почему не повелел ты Ему придти, объявив свой приказ, без помощи гонца? Ведь он, увидев Его, молился Ему и, держа в руке свой плат, простер (его) перед Ним на земле и сказал: “Господи, зовет Тебя игемон”»” [13].

Но если даже исторического Иуды (как предателя) не существовало, то мистически он существует, можете в этом не сомневаться, и он – это мы с вами, не раз продававшие нашего Господа не за грош, а порой при этом и лицемерно целуя Его. Если же когда и не продали, то не потому ли, что не нашли покупателя? В любом случае образ Иуды дан нам евангелистами для самоанализа, чтобы мы во всей наглядности ужаснулись всей мерзости этого поступка – высшего проявления бессовестного циничного лицемерия, несущим на устах сладость, а в сердце желчь. Как много сейчас “последователей” появилось у Иисуса в России, когда уже прекращены гонения на Церковь, но кто вы, господа, были раньше, в сталинские и брежневские времена, как не иуды? Вам бы сейчас не торжествовать, а каяться надо. Быть христианином в христианском государстве не велика честь. Иное дело исповедовать христианство в Израиле, среди евреев, не стесняясь быть за это отвергнутым и осмеянным торжествующей чернью. Попробуйте-ка поговорить об Иисусе в синагоге или хотя бы в каком-нибудь государственном учреждении, придите на работу, нацепив на себя крестик или какой-нибудь иной знак, свидетельствующий о вашей принадлежности к Церкви Христовой, и это уже кардинально изменит и вас, и всю вашу жизнь в этом мире. С другой стороны, все ваши “христианские” убеждения и глубокие познания в религии, если они никак не проявляются в ваших поступках, не стоят и ломаного гроша. Разве исповедовать Христа “в душе” и отрекаться от Него на людях, не есть иудово предательство?

Прообразы Иуды и его лобызания дает нам и Танах. Так написано о некоем военачальнике Иоаве, служившем при дворе царя Давида: “И сказал Иоав Амессаю: здоров ли ты, брат мой? И взял Иоав правою рукою Амессая за бороду, чтобы поцеловать его. Амессай же не остерегся меча, бывшего в руке Иоава: и тот поразил его им в живот, так, что выпали внутренности его на землю, и не повторил ему удара, и он умер” (2 Цар. 20:9-10). Судьба предателя также была предсказана Танахом. Такова судьба царского советника, служившего при дворе Давида, Ахитофела, советы которого “в то время считались, как если бы кто спрашивал наставления у Бога” (2 Цар. 16:23), когда тот предал доверявшего ему Давида и переметнулся на сторону его мятежного сына Авессалома, не ценившего его советы так, как отец, что привело того к поражению, а предателя к самоубийству: “И увидел Ахитофел, что не исполнен совет его, и оседлал осла, и собрался, и пошел в дом свой, в город свой, и сделал завещание дому своему, и удавился, и умер, и был погребен в гробе отца своего” (2 Цар. 17:23).

О почитании настоящего грота как места Иудиного предательства свидетельствуют древние пилигримы. Так, например, в 530 году архидиакон Феодосий писал: “Там есть долина Иосафатова, где Иуда предал Господа; там есть церковь Владычицы Марии; матери Господа; там Господь омыл ноги ученикам, там сотворил вечерю; есть там четыре ложа, на которых возлежал Господь среди апостолов; на каждом из них помещается по три человека; ...это место в пещере, и туда спускаются теперь 200 монахов” [14]. Кроме Феодосия о традиции, почитавшей этот грот как место Тайной вечери, также упоминал в 870 году Бернард Мудрый: “В том же месте есть церковь, где Господь был предан, с четырьмя круглыми столами от Его Вечери” [15].

Русская Православная Церковь почитает другое место, тоже грот, правда несколько меньшего размера, но также находящийся на расстоянии броска камня от места гефсиманской молитвы Иисуса. Этот грот находится на территории женского монастыря Гефсиманской обители, недалеко от церкви Марии Магдалины.

В XII веке Гефсиманский грот был богато украшен мозаикой, но со временем большинство ее разрушилось и исчезло. Еще можно увидеть кое-где на потолке следы фресок XII века (см. фото). О почитании именно этого места (а не грота в Гефсиманской обители) как грота предательства свидетельствует игумен Даниил: “А от гроба Святыя Богородица есть сажень 10 до пещеры, идеже предан бысть от Июды жидом на 30 сребреницех. И есть пещера та обон пол потока Кедарьскаго при горе Елеоньстей” [16]. Его упоминает также в своем письме в 1165 году Иоанн Вюрцбургский: “Рядом с большой церковью, в которой находится гробница Блаженной Девы Марии, о которой мы поговорим ниже, справа, в проходе в церковь, есть капелла и грот, где пребывали скорбящие и утомленные апостолы, откуда Господь уходил от них три раза и три раза возвращался назад” [17]. Этот вышеупомянутый проход в грот в настоящее время заложен камнями, но хорошо виден в правой стене при входе в церковь Успения (см. ниже).

Францисканцы приобрели этот грот в 1361 году, но, несмотря на законность владения, их права неоднократно оспаривались и окончательно утвердились лишь в XIX веке.

Большое наводнение в 1955 году нанесло ущерб Святыне и сделало необходимым ее реставрацию. Ремонтные работы вместе с раскопками провел в 1956-1957 годах археолог отец Вергилиус Корбо. Его обследование подтвердило, что пещера во времена Иисуса использовалась в сельскохозяйственном производстве и исключает предположение о ее погребальном предназначении. Первые захоронения здесь были сделаны лишь в византийский период, когда в обычае было хоронить монахов под полом церкви. Во время раскопок было найдено более 40 отдельных могил V-VIII века, среди них есть и более поздние – периода крестоносцев.

Сейчас здесь функционирует церковь, где католики проводят свои службы. Над главным  алтарем  находится фреска, изображающая Иисуса, молящегося со своими апостолами в пещере, она создает иллюзию у зрителей как бы естественного продолжения настоящего грота (см. фото). Но на фреске изображено также большое каменное колесо древнего механизма, предназначенного для размалывания масличных ягод. Чтобы ни говорила традиция, но весьма вероятно, что во времена Иисуса этот грот использовали как маслодавильню, где стоял такой же масличный пресс, какой изображен на фреске. На иврите этот пресс называется “гет шеманим”, отсюда и происходит, искаженное греческим произношением название “Гефсимания” [18]. Для христианского богословия этот пресс  имеет мистическое значение и символизирует сами Страсти Господни, где Иисус был раздавлен и размолот как масличная ягода, до кровавого пота.

Над левым алтарем изображено “Успение Марии” (см. фото); справа – “Поцелуй Иуды” (см. фото).

Церковь Успения Богородицы, Гробница Марии.

Церковь Успения Богородицы, несмотря на внешнюю ее невзрачность, содержит одну из главных Святынь христианской веры – внутри нее находится подлинная древняя иудейская гробница, в которой, по преданию, лежало тело Девы Марии перед тем, как было вознесено на небо.

По преданию, Успение Богородицы было в пятнадцатый год по Вознесении Господа (48 год). Предание о взятии тела Богоматери на небо упоминает Мелитон епископ Сардинский †195 год, в конце IV века появляется анонимный апокриф “Об Успении Марии”. Там рассказывается, что о предстоящей смерти (успении) Марии возвестил архангел Гавриил. Апостол Фома (уже из Нового Завета известный своей недисциплинированностью и маловерием) опоздал на похороны Марии на три дня, но, несмотря на это, все-таки захотел проститься с Нею. Апостолы, по просьбе Фомы, открыли гробницу и в недоумении обнаружили ее пустой, а вместо тела в гробу лежал букет роз. Косвенно упоминает об Успении Богородицы Дионисий Ареопагит – великий анонимный философ и отец Церкви, живший, по всей вероятности, в V веке и выдававший свои сочинения как бы написанные Дионисием, членом Афинского Ареопага (суда), обращенного в христианство апостолом Павлом (Деян. 17:34). От имени своего псевдонима, как бы обращающегося к некоему священнику Тимофею, наш философ пишет: “...когда мы, как ты знаешь, и ты сам, и многие из наших священных братьев сошлись для созерцания живоначального и богоприимного тела, и там же были брат Божий Иаков и Петр, главный и старейший вождь богословов, и затем после созерцания все святители решили воспеть, кто как может, бесконечно сильную благость богоначальной немощи...” [19].

Но даже эти предания ничего не говорят о том, в каком именно городе скончалась и в каком месте была похоронена Мария. Этот вопрос до сих пор не имеет окончательного решения. Сегодня, говоря о могиле Богоматери, нередко ссылаются на некую Катерину Эмирих и на чудесное совпадение ее видений с последующими археологическими открытиями. Так, согласно своим откровениям, Катерина подробно описала как место последнего пребывания Марии город Эфес, куда отвез Ее с собой любимый ученик Иисуса Иоанн. Катерина также дала подробные координаты и описание того места, вблизи Эфеса, где находится подлинная могила Марии. Там были немедленно проведены археологические раскопки, которые обнаружили византийскую церковь, остатки которой теперь почитают как новую Святыню, претендующую на соперничество с Гефсиманской церковью Успения. На этом месте в 1891 году построили небольшую церковь, которую освятили своим посещением папы Павел VI в 1967 году и Иоанн Павел II в 1979 году.

Действительно, согласно Новому Завету и древним писаниям, Иоанн принял к себе Марию, завещанную ему Иисусом (Ин. 19:27), а сам пребывал сначала в Иерусалиме, а затем в Эфесе, где возглавлял Церковь вплоть до правления императора Траяна (98-117). Но прибыл он туда уже в преклонном возрасте, по мнению отцов Церкви, после Иудейской войны 70 года, во всяком случае после того, как там побывал апостол Павел в ходе своей третьей апостольской поездки (54-56 годы) (Деян. 19:20-21). Мало вероятно, что Мария дожила до этих дней, да и предание называет 48-й год – год Ее Успения. Конечно, нельзя сказать, что эти аргументы отвергают на 100% вероятность пребывания Марии в Эфесе, в конце концов, Она могла приехать туда и одна, но, кроме откровения Катерины, а школьная история откровений не признает, нет никаких фактов, подтверждающих Эфесскую гипотезу.

С другой стороны, в пользу Иерусалимской традиции, у нас, к сожалению, также нет никаких подтверждающих ее документов. Но в отличие от истории, для идентификации Святого места, как мы уже говорили, важны не столько факты, сколько традиция. Эфесская святыня такой традиции пока не имеет. Хотя Иерусалимская, также вплоть до VI века никем не упоминалась (Багатти объясняет отсутствие упоминаний тем, что могила была в руках иудео-христиан), но здесь недостаток письменных свидетельств вполне компенсирует сама Святая Земля.

По данным археологии можно предполагать, что первая маленькая церковь была построена здесь при византийском императоре Феодосии I (379-395). Затем при императоре Маркиане (450-457) ее перестроил в более крупную базилику Иерусалимский патриарх Ювеналий (451-458). Последний факт свидетельствуется также палестинско-грузинским календарем (списком дел, святцами), найденным на Синае. В 614 году византийская базилика была разрушена персами, но с приходом мусульман отстроена опять. Согласно Евтихию, Гефсиманская церковь, “которая содержала гроб Святой Марии”, одна из первых была подвергнута разрушению. Мы не знаем, забыл ли про нее патриарх Модест, восстановивший в 616-626 годах Храм Гроба Господня, а также и многие другие церкви Иерусалима, разрушенные персами, во всяком случае, нижняя церковь и подземная часть как-то избежали этой общей участи, и если реставрация Модеста имела место, то она ограничилась лишь верхней церковью. Пилигрим Аркульф в 670 году свидетельствует: “...церковь Святой Марии; она выстроена в два этажа и нижняя часть под каменною настилкой сооружена в удивительной круглой постройке, в восточной части которой находится алтарь, по правую его сторону пустая каменная гробница Святой Марии, в которой некогда она лежала погребенною. И никто, как говорят, не может определенно знать, как или когда или кем было вынуто ее Святое тело из этой гробницы, и в каком месте ожидает воскресения” [20].

Завоевавший Иерусалим халиф Омар не причинил Святыне никакого вреда. О благородстве и мудрости халифа свидетельствует египетский писатель Шамс эд-Дин ас-Суюти: “Когда он вошел к ним, на нем были две длинные рубахи. Он помолился при церкви Марии, затем плюнул на одну из своих рубах. Тогда ему сказали: плюнь на церковь, ведь это место, где Богу придают товарищей! Он ответил: хотя здесь и придают Богу товарищей, но здесь упоминают имя Его” [21]. До сих пор можно видеть следы мусульманского почитания Святыни. На южной стене восточного придела церкви имеется ниша – мусульманский михраб, свидетельствующий о почитании Сит Марьям как матери пророка Исы мусульманами. Здесь в 661 году молился первый омейядский халиф Муавия бен Абу Суфьян (605-680), сын одного из вождей курайшитов Абу Суфьяна бен Харба, шурина Мухаммада, и, как известно, поначалу враждовавшего с ним. Согласно сирийским хроникам, в 661 году аль-Муавия, будучи в то время сирийским наместником, получил титул халифа в Иерусалиме, после чего он пошел молиться на Голгофу и на гробницу Марии в Гефсимании. А несколько лет позже, согласно византийскому летописцу Феофану, халиф Абд эль-Малек (685-705) хотел увезти в Мекку колонну из святой Гефсимании. Некоторые исследователи видят в этом почитание халифом Святыни, связанной с Сит Марьам. В конце концов палестинские христиане отговорили халифа от его плана. Арабский писатель Али аль-Херави в 1191 году так описывал церковь: “В этой долине (Вади Джаханнам, или Кедрон С. Б.) находится гробница Мариамы, матери Иисуса, да будет над ним спасение! В нее спускаются по 36 ступеням; купол поддерживается 16-ю гранитными и мраморными колоннами; восемь из них красного цвета, и восемь зеленого. Четыре двери украшены с боку каждая шестью гранитными колоннами. Эта гробница была обращена в церковь, а в настоящее время служит мешхедом (мавзолеем), посвященным Аврааму, другу Божьему. Внутри видны части древнего происхождения, колонны и произведения восхитительной работы” [22].

Разрушенная в XI веке аль-Хакимом церковь (сама гробница и нижняя церковь опять не пострадали) была великолепно восстановлена крестоносцами. Рядом с базиликой крестоносцы выстроили бенедиктинский монастырь. Монахи бенедиктинцы немедленно приступили к перестройке церкви. Они сделали доступ к гробнице более удобным, удлинив главную лестницу. Верхняя церковь была отстроена в форме базилики с двумя башнями, украшавшими фасад. Вся территория монастыря была защищена высокими стенами с башнями. Многие знаменитости были похоронены в церкви. Там и сегодня можно увидеть плиту над гробницей королевы Мелисанды, дочери Балдуина II и жены короля Фулка Анжуйского. Ее имя известно как основательницы многих монастырей и церквей в Палестине эпохи крестоносцев (см. главу Вифания). В нише Иосифа, по одной традиции, похоронена Бутильда – жена скандинавского короля Эриха Доброго, умершая в 1103 году.

Примерно в этом же году Святыню посетил Зевульф, который пишет: “От св. Анны чрез ворота, ведущие к долине Иосафата, приходишь к церкви св. Марии в той же долине, где после успения она с почестью была предана погребению апостолами; гробница ее чтится верующими с величайшею честью, как это достойно и праведно: там монахи день и ночь служат Господу нашему Иисусу Христу и Матери Его” [23].

Игумен Даниил, посетивший церковь в это время, так свидетельствует о Святыне: “И есть гроб Святыя Богородица в удолне месте (в низменном месте) пещерка была мала в камени изсечена (высеченная в скале), дверци имущи малы, яко может человек влести наклонься; и во дне в пещере той противу дверцам, яко лавица засечена, в том же камени пещернем, и на той лавици положено бысть тело честное Пречистыя Владычица Нашеа Богородица и оттуда же взято бысть в рай нетленно суще. И есть пещерка та дне мужа возвыше, а в шире 4 лакот, всямокачна, а около теремцем оделана красно мраморными досками, а верху, над гробом Святыя Богородица, создана была церкви велика вельми клетски, во имя Святыя Богородица Успения; ныне же разорено есть от поганых место то. И есть гроб Святыя Богородица исподи под великим олтарем тоа церкви” [24].

Греческий паломник Иоанн Фока в 1185 году так описывал Святыню: “Храм этот весь сводчатый, просторный, цилиндрический, и посреди его наподобие амвона стоит гроб ее, изсеченный из камня в четыре каморной форме. И в восточной его стороне из того же камня изваянный, как бы ложе и обложенный белым мрамором одр, на нем положено было пречистое тело Пресвятой Богородицы, принесенное святыми апостолами с Сиона” [25].

Монастырь и базилика были разрушены Салах эд-Дином в 1187 году. Но из-за уважения мусульман к Матери Пророка Исы, крипта не пострадала. До XIII века сирийским христианам было разрешено проводить там свои богослужения, а уже в XIV веке церковь была передана латинянам, грекам, грузинам, эфиопам, якобитам и маронитам с их собственными алтарями. Францисканцы приобрели свою часть в 1392 году, но в 1757 году утратили свой контроль над нею, хотя официально за францисканцами сохранилось право раз в году проводить здесь богослужение, но публичные службы латинского культа здесь прекращены. Сегодня только греки, армяне, сирийцы и копты служат здесь свои литургии.

Двор перед церковью расположен над огромной цистерной, построенной крестоносцами.  Он  является  как  бы  ее  потолком  и  опирается  на 35 столбов. Низкий фронтон фасада церкви был надстроен уже в нашем столетии. Выступающие скобы-консоли (модильоны) были предназначены, вероятно, поддерживать карниз (см. фото). Южный проход, через который мы входим, состоит, главным образом, из длинной лестницы (см. фото). Здесь и там еще видны следы размытых фресок, не раз восхваляемых в свое время пилигримами. Южный проход состоит из трех частей. Первая имеет заостренный потолок, вторая – цилиндрический. Здесь размещены две капеллы. Одна посвящена родителям Марии Иоакиму и Анне, здесь находится греческий православный престол(см. фото), она же содержит и могилу королевы Мелисанды (см. фото). Капелла увенчана высоким маленьким куполом. Капелла слева посвящена святому Иосифу [26] и также содержит могилы принцесс, эта капелла принадлежит армянам (см. фото). Вторая часть южного прохода заканчивается низким поперечным сводчатым проходом, а с его третьей частью мы вступаем в византийскую церковь IV-V века. Это старейшее византийское сооружение всего иерусалимского региона, полностью сохранившееся до наших дней. Восточный придел, содержащий могилу Марии, заканчивается полукруглой аркой. Сама могила представляет собой остатки единственной настоящей погребальной камеры (см. фото). Она имеет два входа, по традиции, обычно входят с запада и выходят на север спиной вперед, обращаясь лицом к могиле (так же как и из Кувуклия Гроба Господня). Считают, что сначала был вход один – северный, но затем для удобства сделали второй – западный (см. фото). Западный придел был построен, главным образом, для эффекта баланса оригинальной планировки, которая сама диктовалась условиями места. Он содержит под собой цистерну.

С жизнью Марии связан целый ряд крупных православных праздников: Рождество Богородицы – 8-го сентября; Введение во Храм – 21 ноября; Благовещение – 25-го марта; Рождество Иисуса – 25-го декабря; Успение – 15-го августа.

Покидая церковь Успения, поднимаясь по лестнице на главную дорогу, следует обратить внимание на еще одну достопримечательность. В начале моста через Кедрон вы увидите небольшой купол на четырех колоннах, окруженный решеткой (см. фото). Это – могила Муджира эд-Дина – знаменитого мусульманского историка, чьи книги мы неоднократно цитировали в наших экскурсиях. Настоящий купол был построен иорданским правительством в 1950-м году. Остановимся на минуту здесь и поблагодарим праведника за его труды, помогавшие нам ознакомиться с исламским Иерусалимом.