Сергей Баландин

«ПЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ»

ОПИСАНИЕ СВЯТЫХ МЕСТ В ИЗРАИЛЕ С КОММЕНТАРИЯМИ И РАЗМЫШЛЕНИЯМИ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЭКЗЕГЕТИКА ЧЕЛОВЕКА

Глава пятая

ИСЛАМ

Защитники христианской идеологии как один из аргументов, доказывающих ее преимущества перед исламом, нередко выставляли тот пресловутый прогресс, который эта идеология якобы повлекла за собой в христианских странах. Отчасти они, конечно, правы, но не всякий прогресс порожден христианством. Марксистская теория, которая полагает, что бытие определяет сознание, тоже в чем-то все-таки права, ибо каков поп, таков и приход, каковы сами люди, каков у них образ жизни, каковы у них производственные отношения и т. п., такова, следовательно, у них и будет идеология. Иными словами, не столько сам прогресс является следствием того или иного вероучения, сколько сами вероучения могут принимать различные формы (варварские или цивилизованные) в зависимости от уровня развития производительных сил. Тот же прогрессивный марксизм, попав в варварскую Россию и в полуфеодальный Китай, вылился в совершенное чудовище. Так, в определенный период истории, Европа, будучи христианской, долгое время пребывала в средневековом варварстве, но затем, в силу благоприятных исторических условий, совершила резкий экономический скачок, породивший новую идеологию и заставивший европейцев пересмотреть свое отношение к религии, но религия-то осталась та же. С другой стороны, и собственно учение Иисуса Христа очень мало имеет общего с так называемой “христианской идеологией”, и поэтому обвинять Его в “достижениях нашей цивилизации” вряд ли справедливо, а потому прогресс никак не может быть аргументом в споре (если таковой имеется) между Христом и Мухаммадом. Здесь прежде всего нужно сравнивать не уровень развития производительных сил так называемых “христианских стран” по сравнению с “нехристианскими”, а уровень духовной культуры, которым заметно отличаются христианские общины, даже когда они представляют собой этнические меньшинства среди нехристианских народов. Палестина – лучший тому пример.

В определенном смысле бесспорно, что тот прогресс, который привел европейские страны на современный уровень цивилизации, в какой-то степени был результатом высокого развития духовной культуры, имеющей христианские корни. Без этих корней не было бы ни Баха, ни Дюррера, ни Андрея Рублева. Нечего было бы защищать русскому народу в период татаро-монгольского ига, и покорились бы русские исламу, так же, как ему покорились татары. А почему бы нет? Чем хуже ислам темного язычества? Но христианство давало народу святое, веру, надежду, любовь, Пресвятую Матушку Заступницу. Эти ценности создали ту почву, на которую могло падать и прорастать семя-слово Пушкина, Толстого, Достоевского. Народ, не будучи воспитанным на христианстве, их просто не стал бы слушать. Слово проповедника, литератора, музыканта создало новый класс – интеллигенции, который уже был способен делать научные открытия, изобретать машины, совершенствовать экономику, осуществить то, что мы называем научно-технической революцией. Но с другой стороны, эта НТР могла бы прекрасно обойтись и без Андрея Рублева, и, как доказал Карел Чапек и наш ХХ век, весьма развитую цивилизацию могут создать и совершенно примитивные саламандры. Но и чистые сердца верующих христиан не могли не стремиться к благам, чтобы всячески улучшать земное бытие людей, что также стимулировало их всячески способствовать прогрессу и поддерживать НТР. Но способствовать осуществлению НТР и действительно осуществить эту революцию в той ее форме, от которой мы все сейчас уже начинаем пожинать ее “горькие плоды” (и еще неизвестно, что пожнем завтра) – это не одно и то же. Этот прогресс походит на осуществление какой-то фантастической антиутопии, сочиненной писателем сюрреалистом для фильма ужасов. Не этот ли “прогресс” просматривал два тысячелетия назад св. Иоанн в своем Апокалипсисе? не это ли почувствовал в конце XIX века Владимир Соловьев, когда сказал: “Я думаю, что прогресс, то есть заметный, ускоренный прогресс, есть всегда симптом конца” [1]? А что касается подлинного христианства, то его задачей было всегда, да простят меня его идеологи, не столько способствовать НТР, сколько удерживать народ от ее развращающих соблазнов, всячески воспрепятствовать превращению народов в машино-человечество. В этой своей миссии христиане, можно сказать, почти потерпели фиаско, но здесь им на помощь пришел ислам.

Виновно ли христианство в таком “прогрессе”? Я бы не стал всецело винить его в этом. У этих апокалиптических симптомов были и другие причины, и прежде всего, это своего рода возврат к язычеству, поклонению материи, плоти, телу, разуму и т. д., которое вкралось в европейское христианство в эпоху Возрождения, а затем и в эпоху Просвещения. Эти эпохи проходили, как правило, под знаменем борьбы с христианством, на котором было написано “Нет ничего святого”. Я думаю, что на ниву Божьего христианского прогресса дьявол посеял плевелы, которые и взошли вместе с пшеницей. А на какую же еще ниву ему сеять? Ведь во-первых, его всегда прельщало соблазнять избранных; а во-вторых, трудно посеять даже плевелы на почву, которая еще не вспахана. Вот почему другие религии с виду вроде бы сохранили свою паству в духовной невинности.

Мусульманские апологеты во многом правы, когда говорят, что ислам, в отличие от христианства, прежде всего, заботится не о “прогрессе”, а о человеке, о его гармонии с окружающим миром. Если бы мир жил по его законам, он никогда бы не пришел ни на грань мировой ядерной войны, ни к гибели от экологической катастрофы, если же ему и удастся справиться с этими проблемами, то он выродится от своей пресыщенности и развращенности. Весь образ жизни мусульманина как бы консервирует его в определенных рамках материального бытия, запрещая ему развиваться и раздвигать эти рамки, тем больше он предоставляет ему возможностей духовного развития. Пять раз в день молитва-медитация, обращенная к Аллаху, предписывается почти обязательный хадж в Мекку и поклонение Святым местам, что укрепляет веру и чувство единения со Всевышним. Отношение же христианского мира к Святым местам всегда оставляло желать лучшего. Так, после поражения крестовых походов, западные державы практически потеряли всякий интерес к Гробу Господня, сокрушительный удар по практике паломничества нанесла реформация. Не одобряла паломников и Русская Православная Церковь, вплоть до конца XIX века не проявлявшая инициативы в своем присутствии и в приобретении вотчин на Святой Земле. Считалось, что Богу можно лучше послужить, оставаясь дома. И до сих пор большинству христиан следовало бы учиться ревности по отношению к Святыням у мусульман.

Одним из последних событий, выражающих эту ревность, были беспорядки среди палестинцев, вызванные, казалось бы, таким безобидным действием, никак не затрагивающим ни мусульманских Святынь, ни лично мусульман, как открытие так называемого Тоннеля Хасмонеев, проходящего вдоль западной стены Храмовой горы. Этот тоннель не был вдруг “аннексирован” у арабов Израилем, но уже давно находился в распоряжении Министерства религий Израиля (как и Стена Плача); там спокойно производились археологические раскопки и научные исследования. Возмущение вызвало именно открытие тоннеля для посещения публики. Нам трудно понять, как это событие может повлиять на жителя какой-нибудь отдаленной арабской деревни в районе Газы и заставить его, бросив семью и работу, рискуя собственной жизнью, пойти убивать ни в чем не повинных евреев, живущих в соседнем мошаве. Трудно сказать, может быть, для кого-то этот злополучный тоннель, о котором не каждый мусульманин и понятие-то имел, вдруг стал удобной причиной сорвать свою давно накопившуюся злобу на ненавистного еврея-соседа, может быть, но не всегда и не для всех. Тяжело правоверному мусульманину созерцать этих грешных и холеных европейцев, от скуки и безделья, сующих свой нос в недра Святынь и анатомирующих их как медицинскую крысу. Вот интересный случай, раскрывающий психологию мусульман, приведенный Э. Ренаном: “Один мусульманин рассказал мне, что, когда несколько лет тому назад оказалась настоятельная необходимость некоторых починок могилы Магомета в Медине, то был сделан вызов каменщиков, желающих взяться за дело, с предупреждением, что тому, кто спустится в это страшное место для работы, по окончании ее будет отрублена голова. И нашелся желающий, который спустился, выполнил работу и затем по выходу дал себя казнить” [2]. Я не призываю никому рубить головы и прятать Святыни от глаз неверных, но отношение к Святым местам “на ты” самих христиан не свидетельствуют об их набожности. Если же нет искреннего почитания, то, как говорит Господь через пророка Малахию: “Лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике Моем” (Мал. 1:10).

В отличие от христианства, новая религия с самых первых своих шагов начала входить в историю твердой поступью, даже, я бы сказал, триумфально. Она практически не знала инкубационного периода постепенного создания мелких общин с их подпольной деятельностью, в обстановке гонений. Богословские споры также особенно не сотрясали мусульманский мир. Отвлеченные философские абстракции не могли расколоть ставших под знамя Пророка людей, сплоченных общей целью. Для них была истинной та философия, которая несла им победу, и гораздо более важны были реальные дела, чем душевные помыслы. Так, по свидетельству Абу Саида аль-Худри, Мухаммад сказал: “Тот из вас, кто увидит злодеяние, пусть остановит его своею рукой; если он не в состоянии сделать и это – то своим языком; если он не в состоянии сделать и это – то своим сердцем, что является самой слабой степенью веры”. Религиозному учению ислама никогда не было присуще это христианское самокопание в своем грязном белье, “рококо души”, по выражению Ницше. Для ислама прежде всего важны ваши поступки, а не помыслы. Привыкните всегда поступать хорошо и справедливо – тогда и помыслы ваши в конце концов станут благими. Эта религия всегда была политической, но политической духовно. Для мусульман все хорошо, что хорошо для славы Аллаха, а значит, и для блага сильного исламского государства.

В христианском же мире духовных лидеров мало заботили насущные проблемы государства, зато придавали огромное значения сохранению девственности, целомудрия, искоренению похотливых помыслов. Они, видимо, думали так же, как современные «интеллигенты», что, мол, политика – это грязное дело, недостойное их “высоких” умов. Они видели спасение не в защите цивилизации от варваров, не в укреплении экономической стабильности государства, не в борьбе с коррупцией и со злоупотреблениями чиновников, не в совершенствовании законов, а только лишь в том, к какой школе богословия принадлежат верующие по тому или иному мелкому и туманному теологическому вопросу. Например, для них было очень важно, чтобы вы четко определились по такому вопросу: От Кого исходит Святой Дух? – Либо только от Бога Отца одного, как считает восточная Православная Церковь, либо и от Отца и от Сына (филиокве), как считает западная Католическая Церковь [3]. Вот эти-то слабые стороны христианства, почти отсутствующие в исламе, и привели к развалу двух христианских империй: сначала Римской, а затем и Византийской. Говорят, что когда войска Мухаммада II стояли у стен Константинополя, епископы, вместо того чтобы организовать оборону или как-то вдохновить народ, собрались для решения таких “важных” теоретических вопросов как: “Что произойдет, если в чашу со святой водой попадет муха? Осквернится ли вода или освятится муха? По этому вопросу они разделились на две партии – сторонников скверной воды и сторонников святой мухи.

В то время, как европейская мысль зациклилась на церковной схоластике, в арабском мире верность исламу не мешала правоверным мусульманам заниматься точными науками, философией, обладать самым широким, в том числе и в религиозных вопросах, кругозором. Глубина мысли средневековых мусульманских богословов порой превосходила их христианских современников и предвосхищала идеи европейских философов эпохи Просвещения. Так, например, мусульманский средневековый мистик и пламенный проповедник ислама, почитаемый как святой (вали) и мученик, Хусайн ибн Мансур аль-Халладж (ок. 858-922) писал: “Я думал о различных верах, страстно желая понять их, и счел, что они подобны многим ветвям одного ствола. Не принуждай же человека предпочесть одну веру другой, ибо это отвлечет его от ствола. Ведь сам ствол ищет человека и демонстрирует ему свое величие и все свои сокровенные значения, чтобы он их постиг”.

Другим положительным отличием мусульманского миропонимания от житейских воззрений, распространенных среди европейских христиан, был принцип нерасхождения между словом и делом. Обычно то, что проповедуют исламские духовные вожди – то они и делают. Издавна сложились критерии, определяющие истинность того или иного предания или доверие к собранным хадисам, согласно которым их признание возможно лишь в том случае, если мухаддис не только передает, но и соблюдает их. Согласно одному хадису, пророк сказал: “Не уверует никто из нас по-настоящему, пока не станет желать брату своему того же, чего желает самому себе”. Можно полагать, что тот, кто передал эти слова, и сам всегда придерживался того смысла, который в них содержится.

Но при всех положительных преимуществах мусульманской религии, ее объективное сравнение с христианством будет все же не в пользу ислама. Говорят, что на арабов эта религия оказала благотворное влияние. Но если говорить о палестинских арабах, то именно на них хорошо видно, какая из религий больше способствует развитию их культуры. Факты, позволяющие сравнивать средний уровень жизни арабов-христиан и арабов-мусульман, говорят пока, увы, не в пользу ислама. Собственно палестинцы-мусульмане так и не смогли создать в этой стране чего-либо значительного, кроме, разве что, разбойничьих банд бедуинов и террористических организаций. Из страха грабежа жители палестинских городов не могли себе позволить слишком заботиться о своем благосостоянии. Поэтому не развивалась промышленность, сельское хозяйство оставалось на самом примитивном уровне, боялись даже строить мельницы. Моше Монтефиоре сочли безумцем, когда он в 1857 году, будучи первым из крупных финансовых магнатов, кто рискнул инвестировать свой капитал в Палестине, построил первую ветряную мельницу в Иерусалиме. Скажите мне, правоверные, разве ислам – это религия шаек грабителей? Никак нет. Вся исламская культура Иерусалима воочию убеждает нас в обратном. Идеальный образ мусульманина – это человек с большим самообладанием и мужеством, но с добрым и сострадательным сердцем, это аскет, но умеющий ценить прелести земных наслаждений, это мыслитель, но с душой поэта, эта гордая благородная натура, но с открытым сердцем, которому чужд элитарный снобизм, он обладает горячим вспыльчивым темпераментом, но умеет внешне сдерживать свои эмоции [4].

Как бы там ни было, Коран не смог стать для широкой массы мусульман регламентом жизни, каким, например, стала для евреев Тора, позволяющая им разумно организовывать свое земное бытие. Для христиан Евангелие, особенно Нагорная проповедь, тоже не есть регламент жизни, а скорее высокий идеал, который давно уже привыкли все игнорировать, зато жизнь в христианских странах регулируется, как правило, не религией, а гражданскими законами, основанными на языческом Римском праве. Ум и так называемая рабочая сила христианина обычно принадлежат кесарю, но сердце его принадлежит Христу, Который с ним всегда рядом и хранит границу того, что есть кесарево, а что есть Богово. Аллах же Корана находится настолько высоко над миром, что общаться с Ним удостаивались лишь избранные, такие, как Ибрагим, Муса, Иса и Мухаммад. Простые же смертные оказывались лишенными такой возможности. Да, они, конечно, подлежат суду Аллаха, но “Он далеко, да и суд, видимо, не скоро, – рассуждают в себе некоторые их них, – а пока можно грабить и убивать”, ведь в них самих Высший Судья не присутствует и культура и суперэго не развиты, понятия чести, благородства, совести им почти не знакомы. Но а что же Коран? А что Коран, если его благородные истины каждый может извращать как хочет, к тому же он не запрещает насилия, а иногда и предписывает его во имя правого дела и справедливости. А так как почти все грабители и бунтовщики считают свое дело всегда правым, то им нетрудно с чистой совестью брать себе в союзники и Аллаха. Иисус же запретил насилие даже по отношению ко злу, и хотя хитрой казуистикой христианские толкователи сводили эту заповедь к нулю, все же она заставляла многих задуматься и усомниться в своей безнаказанности, и приводила даже самых жестоких тиранов к покаянию. Правильное толкование понятия “джихад” – это прежде всего священная война, происходящая внутри человека, стремящегося уничтожить в своей душе сатану, что выражается в соответствующем внешнем поведении – в любви к ближнему и в распространении ислама силой доброго слова.

Конечно, отчасти правы те, кто считает ислам религией национально арабской, но не следует забывать, что не все арабы – мусульмане, и не все мусульмане – арабы. Но, видно, так было Богу угодно, чтобы арабы стали провозвестниками новой религии, чтобы многие народы благодаря новой религии смогли избавиться от закостеневших догм и предрассудков, а все человечество смогло узнать альтернативные пути к Царству Небесному.

Новая религия, взяв власть в Мекке, очень быстро объяснила народу свои простые принципы веры и сразу же занялась реорганизацией общественных отношений. Она отменила всякие привилегии курайщитов и превосходства каких-либо иных племен над другими и объявила всех верующих, независимо от национальности, братьями, отменив старые обычаи кровной мести. Совершенно новым явлением, неведомым до ислама монотеистическим религиям, была провозглашенная терпимость и к христианам, и к евреям, и ко всем иноверцам и еретикам, согласным жить в мире с мусульманами. С приходом мусульман в Палестину, евреи и другие национально-религиозные общины смогли дышать более свободно, чем при христианах. Евреям было разрешено жить в Иерусалиме, строить синагоги и даже занимать важные посты в государстве при дворах султанов. И в самом деле, если посмотреть объективно на ситуацию, сложившуюся в ту эпоху в христианском мире, то можно сказать, что большинство верующих христиан, здраво рассуждая, предпочли бы жить под властью мусульман, нежели быть зависимыми от своих собственных фанатичных лидеров, ибо никогда нельзя было предугадать, кто из них в очередной раз захватит престол или кафедру, монофизит или иконоборец, или появится какой-нибудь новый уклон, в результате чего обязательно полетят головы инаковерующих; ислам же всем гарантировал стабильность и равноправие.

Теперь возникает вопрос: как должен относиться к Мухаммаду верующий Христианин? Кто он есть с точи зрения христианства: друг или враг, праведник или грешник? Вопрос, конечно, непростой, но прежде, чем пытаться отвечать на него, необходимо хотя бы немного знать Коран и исламскую историю. К сожалению, нередко можно услышать от христиан категоричные высказывания, в которых Мухаммад однозначно расценивается как лжепророк, а когда пытаешься спросить этих безаппеляционных судей: могут ли они привести хотя бы одно лжепророчество или нечто враждебное христианскому вероучению из сур Корана, то оказывается, что у этих обвинителей, на самом деле, нет ни одного факта. Тот христианин, который защищает Святое Имя Иисуса от всякой клеветы, и в то же время проявляет несправедливость в отношении кого бы то ни было другого, он тем самым предает и своего Иисуса.

Оглядываясь на историю, можно сказать, что Мухаммад в свое время был врагом христианства, но само христианство в этот период времени пребывало в столь еретическом состоянии, что истинно правоверный христианин скорее своим сердцем станет на сторону Мухаммада, нежели сможет быть солидарным с теми идолопоклонниками, называвшими себя “христианами”. И если Церковь отчасти смогла осознать свои уклоны и вернуться к чистоте веры, то никак не без помощи ислама. Кроме того, историческая заслуга ислама состоит еще и в том, что он сохранил христианские Святыни в Палестине для всего человечества, предотвратив их монопольную узурпацию какой-нибудь одной сектой. Так, если бы Палестина осталась византийской, то она была бы потеряна для Западного мира, и наоборот, если бы остались у власти крестоносцы, Иерусалим утратил бы всякую ценность в глазах Востока так же, как когда-то Рим потерял ореол святости в глазах православных. Но, поскольку Иерусалим не Рим и даже не Константинополь, то наши великие Святыни постепенно превратились бы в закрытые монастыри – минигосударства, отданные в полное распоряжение местных монахов. Давайте представим себе: пойдет ли православный молиться в Грот Рождества Иоанна Крестителя, находящийся в монастыре испанских францисканцев в Эйн Кареме? часто ли католики посещают Русскую Гефсиманскую обитель? К тому же и сам доступ поклонников к этим местам подчас зависит от умонастроения некоторых, порой недалеких, клерикалов, присвоивших себе право по своему усмотрению одарять или не одарять небесной благодатью чающих ее. Разве это не профанация Святынь? Разве мало места на земле, где монахи могут строить себе монастыри и жить там по своим уставам? Разве они не обязаны, будучи ответственными за Святыни, обслуживать одинаково любезно каждого, кто желает им поклониться. Таким образом, если нет мира и праведности в христианском мире, кто же имеет право бросать камни в мусульман в ислам и, тем более, в его пророка? Не лучше бы, чем судить других, сперва бы вытащили “бревна” из собственных глаз?

Но ничто лучше не расскажет нам об исламе как мусульманские Святыни, и главная из них на Святой Земле – это, конечно, Храмовая Гора.

Храмовая Гора

Для мусульман Иерусалим является третьим по святости городом после Мекки и Медины, потому арабы называют его эль-Кудс – Святой (а-Кадош на иврите). Арабский писатель Абу-Бекр Ахмед-ибн-Мухаммад-ибн-Исхак аль-Хамадани, известный по прозвищу Ибн-аль-Факиха (сына законоведа), в своей “Книге стран” (903 год) передает следующий хадис: “Сказал посол Божий: нет более превосходной цели путешествия, чем три мечети: Мечеть Меккская, моя мечеть (Мединская) и мечеть Иерусалимская. Одна молитва в Иерусалиме лучше, чем тысяча молитв в ином месте”. Знаменитый историк и главный судья ханбалитов в Иерусалиме Муджир эд-Дин Абу-л-Юмн Абд-ар-Рахман ибн-Мухаммад аль-Омарий аль-Улейми, которого впоследствии мы будем именовать Муджир эд-Дин, в сочинении “Книга славной дружбы касательно истории Иерусалима и Хеврона”, написанном в 1496 году, пишет: “О великом значении молитвы в Бейт аль-Мукаддасе передают со слов Абу-д-Дарда, что пророк сказал: молитва в мечети Меккской имеет в 100,000 раз большее значение, чем молитва в другом месте, молитва в моей (т. е. Мединской) мечети в тысячу раз, а молитва в Бейт аль-Мукаддасе в пятьсот раз” [5].

Первоначально, как известно, установил Мухаммад киблу (направление молитвы мусульманина) в сторону Иерусалима, но впоследствии, по-видимому, из-за конфликта с евреями, изменил ее на Мекку. Персидский писатель Насири-Хосрау † 1088 в своей “Книге путешествия” в 1052 году писал: “Бог, Которому присущи могущество и величие, приказал Моисею, – да будет над ним спасение! – сделать киблой этот самый камень Сахру. В скором времени после того, как это было приказано и исполнено, Моисей скончался. Вот что было до времени Соломона, при котором вокруг Сахры, служившей Киблой, выстроили мечеть, так что Сахра оказалась в середине храма и служила михрабом для молящихся. До времени нашего Пророка, Мухаммада Избранника, на Сахру смотрели, как на киблу, и совершали намаз, обращаясь в ее сторону. Так было до тех пор, пока Бог – да святится Он и да возвысится! – не приказал, чтобы киблой стал дом Каабы” [6]. Вышеупомянутый Ибн-аль-Факих пишет: “Фудайль-ибн-Ияд говорит: когда кибла была перемещена в Мекку, Скала Иерусалимская сказала: о Боже мой! я не переставала служить Твоим рабам киблой, пока Ты не послал лучшего из созданных Тобой, и вот кибла их (людей) отнята от меня. Тогда Бог сказал: радуйся, ибо Я помещу на тебя свой трон, собиру к тебе создания Мои, у тебя произнесу Мой приговор и здесь воскрешу людей” [7].

Арабский писатель Шамс-эд-Дин Абу-Абдулла Мухаммед ибн-Ахмед ибн-абу-Бекр аль-Бенна аль-Бешшарий аль-Мукаддаси (иерусалимец), который родился в Иерусалиме в 336 году хиджры (948 г. н. э.), его отец, а также его дед были архитекторы, почему аль-Мукаддаси нередко называли Ибн-аль-Бенна (сын архитектора), в своем сочинении “Лучшее из делений для познания климатов”, в 985 году писал: “Сирийская земля знаменита; она – жилище пророков, средоточие праведников, рудник невымирающих святых, место, где находятся люди, выдающиеся (по своим заслугам перед Богом). В ней находятся: первоначальная кибла; место, где собирутся в день страшного суда, и место вознесения Мухаммада на небо; земля освященная (округ Иерусалимский); рибаты, имеющие преимущество перед другими; славные пограничные области; высокие горы; места, куда выселился Авраам, и его могила; страна Иова и колодезь его; михраб Давида и ворота его; удивительныве (постройки) Соломона и города его; гробница Исаака и матери его; место рождения Мессии и колыбель его; селение Талута (Саула) и река его; место убиения Джалута (Голиафа) и крепость его; колодезь Иеремии и темница его; мечеть Урии и дом его; купол Мухаммада и ворота его; скала Моисея; возвышенность Иисуса; михраб Захарии; купель Яхъи (Иоанна Крестителя); мешхеды пророков; селения Иова; места, на которых останавливался Иаков и мечеть Аль-Акса; гора Зейта; город Акка; мешхед Сиддика; могила Моисея; ложе Авраама и кладбище его...” [8] и т. д.

Помимо святости тех же традиций, связывающих Иерусалим с Авраамом (Ибрагимом), великими царями-пророками Давидом (Даудом), Соломоном (Сулейманом), которым так же как евреи и христиане, поклоняются и мусульмане, святость Иерусалима и Храмовой горы в исламе определяется главным образом традицией, связывающей Иерусалим с пророком Мухаммадом.

Согласно принятому мнению, Мухаммад был вознесен на крылатом коне аль-Бураке (бурак по-арабски – молния, барак – на иврите) в сопровождении архангела Гавриила из Мекки, сначала на Синай, затем в Вифлеем, после чего они прибыли в Иерусалим.

Это древнее предание берет свое основание в Коране сура 17:1, где написано: “Хвала Тому, Кто перенес ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую, вокруг которой Мы благословили, чтобы показать ему из Наших знамений”. Следует растолковать несколько арабских слов из этого айята: “мечеть” – по-арабски масджид, и того же корня ивритское слово мисгад – место поклонения; “мечеть неприкосновенная” – масджид аль-харам, “харам” запрет, отсюда “гарем” – место жен хозяина, запретное для посторонних, того же корня ивритское слово херем – запрет, бойкот; вся Храмовая гора по-арабски называется “аль-Харам аш-Шариф”, но статус харама, как запретного для неверных места, она утратила, зато такой статус сохранен за “Масджид аль-Харам” в Мекке; и, наконец, мечеть отдаленнейшая – Масджид аль-Акса, – того же корня ивритское слово “каце” – край, – именно эта мечеть и сохранила здесь, на Храмовой горе, память о “ночном путешествии Мухаммада” – “аль-Исра ва-аль-Мирадж”.

Некоторые туристы иногда недоумевают когда им показывают издали на Храмовую гору. “А где здесь, собственно, гора?” – спрашивают они, так как внешне сегодня это место выглядит наиболее ровным, плоским и не таким уж высоким по сравнению с остальными гористыми кварталами Иерусалима. Более того, сейчас территория Храмовой горы является одним из самых низких участков в пределах стен Старого Города (см. фото). В действительности же Храмовая гора по топографическим понятиям есть гора, хотя и небольшая. Между прочим, а какая самая высоная точка на Земном шаре, как вы думаете? Многие думают, что это гора Эверест, но вот средневековый писатель Ибн-аль-Факих (903 год) считает иначе. В своей “Книге стран” он пишет: “Сахра Иерусалима – первое место, откуда стала понижаться вода потопа”. Оказывается, что все зависит от того, как вы измеряете, если от уровня моря, то, наверное, правы первые, но мусульмане порой измеряют высоты в расстоянии до неба. Так, например, Муджир эд-Дин пишет: “Со слов Ибн Аббаса и Муаза ибн-Джебеля: всего ближе небо к земле в Иерусалиме; (тут оно) в 18 милях от нее...” [9]. Конечно, внешний вид сей горы значительно изменился в течение тысячелетий и уже трудно увидеть, каков был ее первоначальный природный облик, ибо вершины и выступы ее сравнялись, а долины, окружающие ее вокруг, почти засыпаны. Современный вид Храмовой горы (он почти не изменялся со времен царя Ирода) представляет собой большой двор, окруженный со всех сторон стенами, примерно в центре этого двора возвышается золотой купол так называемой мечети Омара, построенной арабами на месте бывшего еврейского Храма.

Весь священный двор – “аль-Харам аш-Шариф”, имеет форму неправильного четырехугольника, где длина западной стороны – 490 м., северной – 321 м., восточной – 497 м. и южной – 238 м. Путешествуя по этому двору, можно познакомиться почти со всеми периодами богатой исламской истории, узнать имена халифов, эмиров, своих деспотов и своих праведников. Итак, давайте обойдем этот двор по кругу, руководствуясь прилагаемым планом:

Мы попадаем на Храмовую гору через так называемые Ворота Муграби (обозначим их цифрой 1, см. план) (см. фото). Эти ворота названы так из-за когда-то (до Шестидневной войны) располагавшегося здесь квартала Муграби, где жили арабы – выходцы из Магриба – стран северной Африки. На месте этого квартала раскинулась сейчас площадь у Стены Плача. По-арабски эти ворота называются Баб аль-Маграба (на иврите Шаар а-Маарбаим). После Шестидневной войны это главные ворота для входа на Храмовую гору для всех посетителей не мусульман, так как доступ к ним может быть только со стороны площади Стены Плача, вокруг которой установлены магнитные средства контроля на наличие оружия. Выйти же с территории Храмовой горы можно через любые ворота, за исключением, конечно, Золотых ворот, которые замурованы, как говорят, до прихода Мессии.

На территорию харама ведут 11 ворот, семь из них расположены с западной стороны, трое – с северной, и только одни, и то недействующие – с восточной. С южной стороны сейчас входа на Храмовую гору нет, хотя в период Второго Храма там располагались главные ворота, ведущие непосредственно к Храму, и через которые могли проходить только евреи. Остатки этих ворот, называемых Воротами Хульды, до сих пор видны с южной стороны Храмовой горы.

К северу от Ворот Муграби и на протяжении почти всей западной границы Священного двора выстроена колоннада (ривак), наподобие той, что окружала всю территорию Храмовой горы в период Второго Храма (см. фото). Строительство этой колоннады относится ко времени правления мамелюкского султана аль-Малика э-Насера Мухаммада ибн-Калауна (1329-1330). В нее как бы вплетены пять ворот, а над ней, размещаются различные медресе и другие религиозные учреждения.

2. Ворота Цепи, или Ворота Мира. По-арабски Баб эс-Силсила, или Баб эс-Салям (на иврите: Шаар а-Шальшелет, или Шаар а-Шалом).

Это двойные ворота, собственно Воротами Цепи называется южная, открытая часть ворот (см. фото), это название связано с легендой о волшебной цепи и суде Давида (см. ниже Куббат ас-Силсила) и одноименной улицей, ведущей к этим воротам – тарик э-Силсила (рехов а-Шальшелет), которая также является своего рода музеем исламской истории. Северная, закрытая часть ворот, называется Вратами Присутствия Божьего, Баб эс-Сакина, на иврите: Шаар а-Шхина, потому, что ведут к западной части Храмовой горы, к тому месту, где находился Двир – Святая Святых (Кодеш а-Кодашим) – та часть Храма, где хранился ковчег Завета, и где находилось невидимое присутствие Бога (Шхина). В раннюю мусульманскую эпоху эти двойные ворота назывались Воротами Давида (южные) и воротами Соломона (северные), арабский историк X века аль-Мукаддаси (Иерусалимец) называет их Баб ас-Сакина и Баб аль-Хадра (Илии), всего он насчитывает двадцать ворот.

С наружной стороны ворот можно увидеть частичную реставрацию ворот периода Второго Храма, от которых остались лишь две плиты. Возможно, это есть те самые ворота Ксиста, упоминаемые Иосифом Флавием: “Сама галерея сгорела до Иоанновой башни, называемой так по имени Иоанна, который построил ее над входными воротами колоннады Ксиста во время своей борьбы с Симоном” [10]. В свою очередь, ворота Ксиста были сооружены на месте ворот Шаллехет, где еще царем Давидом были поставлены особые привратники: “Шупиму и Хосе на запад, у ворот Шаллехет, где дорога поднимается и где стража против стражи” (1 Пар. 26:16). Эти ворота, по мнению археологов, располагались у моста Вильсона, по которому сейчас проходит улица а-Шальшелет.

По христианской традиции, здесь почитали так называемые Роскошные, или Красные ворота, которые упоминаются в Деяниях апостолов: “И был человек, хромой от чрева матери его, которого носили и сажали каждый день при дверях храма, называемых Красными, просить милости у входящих в храм...” (Деян. 3:2). Этот хромой был исцелен апостолами Петром и Иоанном. Впоследствии это название перекочевало на противоположную сторону Храмовой горы, но об этом речь пойдет ниже (см. Золотые ворота).

Внешняя сторона ворот построена крестоносцами (см. фото). Площадь и колонны реставрированы в 1329-1330 годах мамелюкским султаном аль-Маликом э-Насером Мухаммадом ибн-Калауном (1310-1341). В 1336 году они были отремонтированы эмиром Дамаска Саиф эд-Дином Танкизом. Он же, в 1329 году построил рядом с этими воротами здание мусульманского религиозного суда – аль-Махкама Сарайя, позже это здание превратилось в медресе э-Танкизия. Герб дома Танкиза – чашу, можно увидеть на многих домах Иерусалима мамелюкского периода. Среди учеников, а затем и преподавателей этого медресе был историк Джемаль эд-Дин аль-Макдиси (иерусалимец) (1314-1364) (не путать с вышеупомянутым аль-Мукаддаси (сыном архитектора), аль-Мукаддаси или аль-Макдиси – это не имя, а прозвище от арабского названия Иерусалима – эль-Кудс, что значит Святой (того же корня, что слово “Кадош” на иврите). Полное же имя нашего ученого Абу-Махмуд Ахмед ибн-Мухаммад ибн-Ибрахим ибн-Хилаль Джемаль эд-Дин аль-Макдиси, в 1350 году он написал трактат “Возбудитель желания посетить Иерусалим и Сирию”.

Здание суда продолжало существовать здесь сотни лет параллельно с медресе, и возможно, что неслучайно шариатский суд разместился именно здесь, ибо по одной из версий, в период Второго Храма на этом месте находился лишкат а-гзит, где заседал Синедрион. В 1473 году здесь разбиралось дело, связанное с конфликтом между евреями и мусульманами из-за молитв в синагоге Рамбана (см. выше, Глава третья, Иудаизм). В настоящее время здание занято военным постом Мишмар а-гвуль, для обеспечения безопасности молящихся у Стены Плача, которая находится как раз внизу, с обратной стороны здания (см. фото).

Над самими воротами возвышается высокий минарет, названный по имени ворот, построенный в 1329 году эмиром Танкизом (см. фото), а также  размещены медресе “Салах эд-Дин”, построенное в 1198-1199 году, и с северо-запада к нему примыкает медресе аль-Ашрафия, построенное мамелюкским султаном Кайтбаем в 1470 году. Это строение Муджир эд-Дин описывал как жемчужину Храмовой горы (см. фото).

3. Банные ворота, или Ворота Очищения. По-арабски – Баб эль-Матгара (на иврите Шаар а-Мирхац). Это самые маленькие ворота на Храмовой горе, почти примыкающие к соседним Хлопковыми воротам, и снаружи соединены проходом с последними (см. фото). Названы они так вследствие бань, действовавших вблизи них еще со времен Второго Храма и вплоть до конца отоманского периода – турецкие бани Хамам эш-Шафа и Бейт аль-Матгара. Ворота построены эмиром Ала эд-Дином Айдугдай при мамелюкском султане Байбарсе (1260-1277). К югу от Банных ворот находится медресе аль-Усмания (см. фото). Оно было построено в 1436-1437 годах одной богатой женщиной из Анталии и названо ее именем. Могила этой меценатки находится в строении рядом (против сабиля Кайтбай, см. № 31).

4. Хлопковые ворота. По-арабски – Баб эль-Каттанин (на иврите Шаар Сохрей кутна). Одни из самых роскошных ворот (см. фото). Надпись на медной табличке, установленной на воротах, свидетельствует о строительстве в 1336-1337 годах, в правление мамелюкского султана Ибн-Калауна, эмиром Танкизом (см. Ворота Цепи и медресе Танкизия). Справа от ворот находится медресе аль-Хатуния, которое было построено эмиршей Огул-Хатун (хатун – значит госпожа), дочерью Шамс эд-Дина ме-Казан. Под этим медресе, внутри колоннады, находится целый пантеон могил великих людей ислама (см. фото). Среди них:

Могила эмира Мухамеда Али, по прзвищу аль-Ханди (индус) – лидера мусульманской лиги в Индии, умершего в Лондоне в 1930 году.

Могила Мусы Казим-паши аль-Хусейни – президента высшего арабского комитета, умершего в 1933 году.

Могила Абд эль-Кадира аль-Хусейни – сына вышеупомянутого Мусы Казима, командира арабских военезированных отрядов Иерусалима, действовавших против Израиля. Был убит в бою под Кастелем 8 апреля 1948 года.

Могила короля Хиджаза Хусейна (см. фото). Хусейн ибн-Али аль-Хашими являлся одним из прямых потомков пророка Мухаммада (так же как и вся фамилия аль-Хусейни, носящая на себе имя третьего шиитского имама Хусейна ибн-Али Абу Абдаллаха аш-Шахида – младшего сына Али ибн-Аби Талиба и Фатимы – родной дочери самого Мухаммада). В конце Первой мировой войны, Хусейн, у себя в Аравии, поднял восстание против турок, тем самым поддержав Великобританию. Бедуины под командованием его сына Фейсала вторглись в Трансиорданию, а затем и в Сирию, сделав своего предводителя королем Сирии. Но Фейсалу недолго пришлось царствовать, вскоре он был изгнан оттуда французами, тогда как второй сын Хусейна Абдаллах прочно основал свое королевство в Иордании, которой правил до тех пор, пока не был убит заговорщиками у мечети аль-Акса в 1951 году. Сам Хусейн процарствовал недолгое время в Мекке и последние свои дни прожил на Кипре. Умер Хусейн в Аммане в 1931 году.

Надо заметить, что, хотя могилы и видны со стороны Храмовой горы, сами же они находятся за ее границами, ибо святость места запрещает также и мусульманам хоронить здесь кого-либо.

5. Железные ворота. По-арабски – Баб аль-Хадид (на иврите Шаар а-Барзель). Восстановлены эмиром Аргуном аль-Камили, правителем Дамаска (1354-1357) и называются иногда его именем (см. фото). Слева от ворот, над могилой короля Хусейна, находится медресе аль-Аргуния, построенное эмиром в 1357 году и также названное его именем. Некие “Железные ворота” упоминаются также в Деяниях апостолов (12:10), через них прошли Петр с ангелом и эти ворота отворились перед ними сами собой, но там речь, по-видимому, шла не о Храмовой горе, а об обычной городской стене.

6. Ворота Надзирателя, или Тюремные ворота. По-арабски – Баб э-Назир, или Баб эль-Хабс (на иврите Шаар а-Машгиах, или Шаар а-Келе). Построены при Айюбидском султане аль-Мелике аль-Муаззам Исе в 1203 году на фундаментах ворот крестоносцев, известных как “Ворота архангела Михаила” (см. фото). Современное название связано, по-видимому, с тем, что ворота находятся рядом с улицей, названной именем надзирателя двух харамов (настоящего Иерусалимского и в Хевроне) эмира Ала эд-Дина Айдугдай, который в этом районе построил себе дом. Через некоторое время его дом стал тюрьмой, отсюда происходит и второе название ворот. Особенно принято это название было при султане Байбарсе в XIII веке, отличавшимся своими репрессиями по отношению к неверным. Сейчас справа от ворот, в помещении бывшего медресе аль-Маджикия (см. фото), построенного в 1360 году, размещены кабинеты Высшего мусульманского совета (Вакф), который действует здесь со времен британского мандата. Отсюда и другое название ворот – Ворота совета, по-арабски Баб эль-Маджлис и Шаар а-Муаца – на иврите. Есть и еще одно название – Ворота убежища дервишей – Баб эр-рибат – Шаар а-минзар – по имени обители дервишей “Рибат аль-Мансури Али”, основанной в 1252 году мамелюкским султаном аль-Мансуром Али и расположенной с запада от ворот. Эти ворота ведут в квартал, где живут мусульмане – выходцы из стран черной Африки: Нигерии, Судана, Сомали. Во времена крестоносцев на этом месте находились так называемые Ворота Скорби, через которые проходили богомольцы, шествуя на Голгофу, но с захватом Иерусалима Салах эд-Дином, неверным было запрещено проходить этим путем, и христианам пришлось изменить традиции, приняв новый маршрут, соответствующий современной Виа Долороза (см. гл. «Кровь Его на нас и на детях наших»).

7. Ворота семьи Ганим. По-арабски Баб – аль-Гаванима (на иврите Шаар Бней Ганим). Названы по имени знатной семьи, поселившейся в соседних домах. Прежде они назывались Баб аль-Халиль (см. фото).

Над воротами возвышается минарет аль-Гаванима, построенный в 1297 году мамелюкским султаном Хусам эд-Дином Матшуном и восстановленный в 1327 году Ибн-Калауном (см. фото). Фасад минарета украшен колоннами, взятыми, по-видимому, из какой-то христианской церкви. На этом месте мы видим, как наш Храмовый двор “врубается” в природную скалу, которая как бы нависает над ним. На этой скале когда-то стояла Палестинская Бастилия – крепость Антония, построенная царем Иродом и названная в честь его друга и соперника будущего императора Августа, Марка Антония. Сам замок был разрушен еще при осаде Иерусалима Титом в 70 году н. э., но скала, на которой он стоял видна и по сей день. Как свидетельствовал Иосиф Флавий: “Замок Антония... Построен он был на отвесной со всех сторон скале, вышиною пятьдесят локтей” [11]. По мнению некоторых археологов, в частности Беллармино Багатти, южная граница Антонии простиралась еще вперед на 50 метров и доходила приблизительно до Тюремных ворот. Здесь, у стен крепости, римский тысяченачальник спас апостола Павла от гнева разъяренной толпы.

На месте бывшей крепости сейчас расположились различные мусульманские религиозные учреждения. Среди них:

Медресе аль-Джаулия, построенное в 1319 году эмиром Санджаром аль-Джаулом (см. фото). Его именем назван также зал молитвы в пещере Махпела в Хевроне. Сегодня оно присоединено к школе эль-Омария (см. I станция Виа Долороза).

Медресе ас-Сабибия, основанное в пятнадцатом веке Ала эд-Дином, правителем крепости Нимрод (на Голанах), умершем в 1442 году. Там же размещались медресе аль-Асардия (см. фото)и медресе аль-Парсия, в мамелюкский и турецкий период там находилась Сарайя – зал суда, в котором Иерусалимский паша разбирал дела своих подчиненных.

Теперь мы поворачиваем направо и идем вдоль северной границы Священного двора. Здесь, так же как и с западной стороны, большую часть его его длины обрамляет северная колоннада. Она была построена, по-видимому, в ранний мусульманский период и на своем протяжении включает в себя 12 медресе, построенных мамелюками в XIV-XV веках. На одном из столбов колоннады есть надпись, свидетельствующая о ее ремонте в 1213 году айюбидским эмиром Ази эд-Дином Якуби во дни правления султана аль-Мелика аль-Муаззам Исы, именем которого названо одно из медресе аль-Муазимия. Следует за ним медресе аль-Малкия, которое находится уже над северной колоннадой. Продолжая свой путь вдоль северной колоннады, мы подходим к Темным воротам.

8. Темные ворота, или ворота короля Фейсала. По-арабски – Баб эль-Атим (на иврите Шаар а-Афел, можно Шаар а-Хашух). Построены в мамелюкский период (см. фото). Темными они названы из-за темного прохода ведущего к ним, который носит название улицы короля Фейсала. Называются они также Воротами Славы пророков – Баб Шараф аль-Айнебиа (на иврите Шаар Тиферет а-Невиим), ибо, по мусульманскому преданию, вошел в них халиф Омар. Через эти же ворота в 1931 году на Храмовую гору вошел король Фейсал, первый король молодого государства Ирака, образовавшегося после распада Отоманской империи. Он же дядя нынешнего короля Иордании Хусейна и сын Хусейна, короля Хиджаза и шерифа Мекки, похороненного здесь, на Храмовой горе, под медресе аль-Аргуния (см. выше). Иногда эти ворота называют Баб эд-Давидария, по имени эмира Саудии Санджара э-Давидара, который в 1295 году пожертвовал сумму денег на строительство медресе. Медресе Давидария, названное именем эмира, находится справа от ворот (см. фото), сейчас там мусульманская школа для девочек, слева от ворот находится медресе эс-Саадия.

9. Ворота Отпущения грехов. По-арабски – Баб аль-Хетта (на иврите Шаар а-Слиха). Построены еще в X веке и обновлены при айюбидском султане аль-Мелике аль-Муаззам Исе (см. фото). Это название связано со стихом из Корана: “И вот Мы сказали “Войдите в это селение и питайтесь там, где пожелаете, на удовольствие, и входите во врата, приклоняясь, и говорите: “Прощение” – мы простим вам ваши прегрешения и умножим делающим добро”. И заменили те, которые были несправедливы, словом другим, чем было сказано. И низвели Мы на тех, которые были несправедливы, наказание с неба за то, что они были нечестивы” (Коран. 2:55-56). Насири-Хосрау в своей “Книге путешествия” (1052 год) так толкует это изречение: “Говорят, Бог, Которому присущи могущество и величие, приказал Израильтянам войти в храм через эту дверь”. То есть, в этом месте речь идет о евреях, которых Аллах приглашает войти в “это селение” (имеется в виду Иерусалим), но при этом они должны смириться перед Аллахом (не перед арабами, хотя каждый встретившийся тебе человек, араб ли, еврей, если ты справедлив, для тебя должен быть то же, что Аллах) и искать у него “прощения”, что на арабском – хетта, но они перепутали произношение этого слова и стали говорить “хитта”, что значит пшеница, хлеб, потому что душа их преследовала сугубо материальные, плотские цели, забыв, что “не хлебом единым жив человек”. Земля эта всегда была рада принять смиренных и ищущих Господа, но отторгала от себя тех, чьи носы были слишком высоко подняты.

10. Ворота колен Израилевых. По-арабски – Баб аль-Асбат (на иврите Шаар а-Шватим). Ворота построены в отоманский период, но еще во времена Второго Храма, вблизи этого места, в северной стене Храмового двора, находились так называемые Ворота Колен (см. фото).

Завершает северную колоннаду Минарет Исраил, построенный в 1367 году на фундаменте прежнего минарета эмиром Саифом эд-Дином Катлубага, надзирателем за двумя “харамами”, во время правления мамелюкского султана аль-Ашрафа Шабана. Минарет типично сирийского стиля, имеющий стройный цилиндрический ствол, в отличие от других минаретов на Храмовой горе – прямоугольных, и чем-то напоминающий минарет цитадели Давида. Видимо, здесь уже сказалось влияние Отоманской Турции (см. фото).

Вдоль восточной стены для посетителей прохода нет, но все интересные объекты можно увидеть возвращаясь по дороге, огибающей мечеть Омара с восточной стороны.

Первое строение, выступающее из стены в виде небольшой башни называется Трон Соломона, по-арабски Курси Сулейман, Кес Шломо – на иврите. Это строение омейядского периода (см. фото). По мусульманской традиции, здесь сидел царь Соломон и наблюдал за строительством Храма, который строили по его повелению джинны. Когда царь умер, то так и остался сидеть на своем троне, опираясь на жезл, и никто, даже черти, не догадывались, что он мертв. Только спустя много времени, подгрызли черви жезл, и тело царя упало с трона. Тогда черти почувствовали свободу и оставили свою работу. Во истину, как учил Соломон, нет ничего вечного под солнцом и всему есть свое время, даже колдовству мудрейшего царя и “участь сынов человеческих и участь животных – участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества пред скотом; потому что все – суета!” (Екк. 3:19). Но Соломон понял и другое: “...нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это – доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?” (Екк. 3:22). Нет, я думаю, черти ошиблись. Я не знаю, где в действительности находится сейчас трон Соломона, но я уверен, что царь и по сей день сидит на нем живой и смотрит, как мы продолжаем строить его Храм.

11. Золотые ворота, или Ворота Милосердия (см. фото). По-арабски – Баб ур-Рахмат (на иврите Шаар а-Загав, или Шаар а-Рахамим). Так же как и Ворота Цепи, эти ворота состоят из двух частей, каждая из которых имеет свое название. Первая – Ворота Милосердия, вторая – Ворота Покаяния, по-арабски – Баб эт-Таубе, на иврите – Шаар а-Тшува. Мусульмане относят к ним слова Корана: “В тот день, когда скажут лицемеры и лицемерки тем, которые уверовали: «Подождите нас, чтобы нам заимствовать вашего света!» – им скажут: «Вернитесь обратно и ищите света!» И воздвигнута между ними стена, у которой врата: внутренность ее – милосердие, а наружность – со стороны ее – наказание” (Коран 57:13). Отсюда второй вход – Ворота Ответа, или Покаяния, или Возвращения, что как в арабском, так и на иврите обозначается одним словом – тауба – тшува. Это значит, что всякий грешник, так или иначе должен вернуться и покаяться, уповая на милосердие Всевышнего, ибо других ворот у нас нет. Муджир эд-Дин приводит такое толкование этого айята: “Абу-л-Аввам, муэззин Иерусалимский. Он передавал со слов Абдуллы ибн-Амр ибн-аль-Аса, что упоминаемая в Коране стена – восточная стена мечети Иерусалимской” [12]. Персидский писатель Насири-Хосрау в своей “Книге путешествия” в 1052 году так описывал ворота: “Со стороны восточной стены в середине площади мечети (площади Храмовой горы С. Б.) есть громадный вход, тщательно отделанный, выстроенный из тщательно пригнанных камней, точно высеченный из одного камня, имеющий в вышину пятьдесят гезов и тридцать в ширину. Он покрыт узорами и резьбой. В нем десять красивых дверей, так что между каждой парой дверей находится не более одного столпа. Двери старательно украшены железом и желтой дамасской медью, снабжены кольцами и обиты гвоздями. Говорят, что этот портик соорудил для своего отца Соломон, сын Давида. Если пройти сквозь этот вход, идя к востоку, то перед вами будут две двери; та, которая справа, называется Баб-эр-Рахме (ворота Милосердия), а другая Баб-эт-Таубе (ворота Раскаяния). Говорят, что здесь Бог, да прославится Он и да вознесется! – принял раскаяние Давида” [13].

Происхождение современного названия “Золотые ворота” имеет курьезную историю. В свое время крестоносцы перепутали звучание греческого слова Θυρά Ωράίά (Тира Орайя) Роскошные ворота, упоминаемые в Деяниях апостолов (см. выше Ворота Цепи) и латинского Porta aurea – Золотые ворота (орайя – орея). Есть и другое объяснение этому названию. Говорят, что так назвала их императрица Евдокия потому, что велела построить эти ворота по образцу знаменитых Золотых ворот в Константинополе, но нет никаких документальных подтверждений этой версии. Точная дата строительства этих ворот неизвестна, возможно, в своем настоящем виде они были построены в VIII веке при правлении омейядских Халифов. Но и до этого здесь также были ворота. Не эти ли ворота имел в виду пророк Иезекииль, которые назывались Восточные ворота: “И привел он меня обратно ко внешним воротам святилища, обращенным лицом на восток, и они были затворены. И сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, и не отворятся, и никакой человек не войдет ими; ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены. Что до князя, он, как князь, сядет в них, чтобы есть хлеб пред Господом; войдет путем притвора этих ворот, и тем же путем выйдет” (Иез. 44:1-3) По этому пророчеству, Господь, а также Князь (Машиах), уже вошел этими воротами, не потому ли они и затворены сейчас? Удивительное пророчество! Стало быть, Он пришел до того, как эти ворота были наглухо закрыты, и теперь вход в Храм возможен только через Него. Кого же вы, господа иудаисты, еще ждете? Или уважаемый всеми нами Любавический ребе имел когда-нибудь честь проходить через эти ворота?

Возможно, что именно здесь или где-нибудь рядом, в период Второго Храма стояли так называемые Сузские ворота – Шаар а-Шошан, о которых упоминается в Мишне: “На восточных воротах был нарисован план столичного города Сузы. Через эти ворота первосвященник, который сжигал рыжую телицу, и с телицей, и со всем необходимым выходил к Елеонской горе” [14]. Шошан (Сузы) – это древняя столица Персии, в которой также поселилась значительная еврейская диаспора, События, рассказанные в книге Эсфирь (Эстер), происходили именно там. С тех пор связь Иерусалима с этим городом никогда не прекращалась. Богатые евреи и купцы, приходившие из далекой Персии на праздники в Иерусалим, гостеприимно встречались этими роскошными воротами, ослепительно сверкающим Храмом и всем торжественным видом Иерусалима, открывающимся с Елеонской горы.

Предание говорит, что через эти ворота под ликование толпы въехал на осле в святой град Иерусалим Иисус: “Взяли пальмовые ветви, вышли навтречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!” (Ин. 12:13), а спустя почти шесть веков, 14 сентября 631 года, через эти ворота вошел император Ираклий, победивший персов. Легенда говорит, что император готовился въехать в ворота с триумфом, на боевом коне, но при его приближении ворота закрылись сами собой и голос с неба сказал: “Иисус вошел в эти ворота скромно, и так же надлежит входить и императору”. Тогда Ираклий сдался, спешился с коня, снял обувь, и ворота открылись перед ним во всю ширь. Другая подобная легенда, приводимая немецким монахом Теодориком, посетившим Иерусалим приблизительно в 1170 году, говорит, что когда Иисус приблизился к воротам, то они сами отворились перед Ним и даже засов упал на землю. Остатки этого чудесного замка долгое время хранили в специально построенной для него капелле. Эти два события вошли в историю христианства как два праздника: Пальмовое (Вербное) Воскресенье и Воздвижение креста Господня (14 сентября). Только по этим дням при крестоносцах открывались эти ворота для совершения торжественных процессий. Иоанн Вюрцбургский, немецкий пилигрим, посетивший Святую Землю незадолго до вышеупомянутого Теодорика (1165 год), в письме к некоему Дитриху (вполне возможно, что Дитрих и есть тот самый Теодорик), писал: “...(ворота) были заперты изнутри, а снаружи заблокированы камнями. Ни в какое время они не отворялись, кроме Пальмового дня, в память об историческом событии... и снова закрывались на целый год, как и прежде, кроме того, что еще открывались на Воздвижение Святого Креста” [15]. Я не знаю, насколько исторически верны свидетельства в отношении Ираклия, но очень мало вероятно, что этими воротами проходил Иисус. Во-первых, Евангелия не уточняют, какими именно воротами Иисус вошел в город, но мы знаем, что Сузские ворота в город не вели, а во-вторых, на Храмовую гору евреи восходили с южной стороны, через так называемые “Ворота Хульды”, упоминаемые в Мишне (трактат Мидот 1:3), которые сейчас также замурованы, что не меняет сути пророчества Иезекииля.

После крестоносцев, с приходом мусульман, наши ворота были окончательно закрыты Салах эд-Дином, но сами деревянные ворота крестоносцев продолжали существовать вплоть до прихода турок и замурованы каменной кладкой в 1536 году султаном Сулейманом Великолепным, надо полагать, из-за стратегических соображений. Некоторые евреи думают, что сделал он так из-за опасения прихода Машиаха, который должен войти в Свой Храм именно через них, но еще Муджир эд-Дин писал, что мусульмане ждут прихода Исы Сына Марйам через эти ворота и готовы открыть их перед Ним, но закрыли их опасаясь нападения разбойников со стороны пустыни: “Давно тому назад мне кто-то сообщил со слов одного передатчика преданий, что запер эти ворота повелитель верующих Омар ибн-аль-Хаттаб, и что они не откроются до сошествия господина нашего Иисуса, сына Марии – спасение да будет над ним! По-видимому, их закрыли потому, что боялись за мечеть и за город, как бы не ворвался безбожный враг, ибо они ведут в поле и держать их открытыми не принесет особенной пользы...” [16].

По одной мусульманской традиции, через эти ворота вошел Мухаммад и там он привязал своего коня аль-Бурака, по другой традиции, аль-Бурак был привязан у Стены Плача. Впрочем, и евреи сначала оплакивали разрушение Храма именно у ворот восточной стены, об этом свидетельствовал р. Беньямин из Туделлы, посетивший Иерусалим при крестоносцах: “На месте, где был самый св. Храм, стоит ныне Темпло-Домино (Храм Господень), над которым Омар, сын Аль-Катаба, построил огромный и чрезвычайно красивый купол. Туда иноверцы не вносят крестов, ни образов, а являются только для совершения молитвы. Против этого здания на западной стороне находится стена, остаток стены Святая Святых в древнем Храме, называемая Вратами Милосердия; пред этой то стеной, на площадке, евреи собираются для молитвы” [17]. Рабби Петахия Регенсбургский, посетивший Иерусалим примерно в то же время, что и р. Беньямин, писал: “В Иерусалиме есть ворота, называемые Вратами Милосердия. Эти ворота завалены камнями и мусором, и ни один еврей, а тем менее нееврей, не смеет в них войти. Однажды неверные хотели разобрать мусор и отворить ворота, но тогда сделалось землетрясение в стране израильской и в городе произошло такое общее смятение, что работу принуждены были оставить. Существует между евреями предание, что через эти ворота вышла из Иерусалима в изгнание Шхина (Слава Господня) и через них некогда возвратится” [18].

К югу, в 15-ти метрах от Золотых ворот, в стене видны как бы еще одни ворота, которые евреи называют Похоронными воротами (Шаар Альвайот) (см. фото). Муджир эд-Дин пишет: “В восточной же стене, близ упомянутых двух ворот, южнее их, есть маленькая замурованная дверь. Она находится напротив лестницы ас-Сахры, известной под названием лестницы аль-Бурака. Говорят, что это та дверь аль-Бурака, через которую вошел пророк в ночь вознесения. Она называется дверью Похоронных носилок, потому что в старину их выносили отсюда” [19].

В башне ворот (см. фото) любили уединяться мусульманские мудрецы и там размышлять о смысле жизни, о некоторых из них свидетельствует Муджир эд-Дин: “Ученейший шейх Абу-л-Фатх Наср-ибн-Ибрахим аль-Макдиси, ан-Набулуси, шафиит, шейх шафиитов в Сирии, автор сочинений, подвижник и богомолец, слушавший хадисы, диктовавший и передававший их. Он долго жил в Иерусалиме в том убежище (заавия) у ворот Баб ур-Рахмат, которое известно под названием “ан-Насирия”. Конечно, его так прозвали в память ан-Насра. Позже это убежище стало известно под названием “аль-Газзалия”, потому, что там жил аль-Газзали...” [20].

12.Трон Мухаммада. – Курси Мухаммад – Кес Мухаммад. Это древняя колонна, вставленная снаружи в восточную стену (хорошо видна со стороны Кедронской долины). По традиции, здесь будет восседать Мухаммад в день страшного суда и будет судить воскресшие души (см. фото).

13. Колыбель Иисуса. – Махад Иса – Эрес Йешуа. По одной из мусульманских традиций, это место рождения Иисуса, по христианской – сюда положили Младенца Христа во время представления Его во Храм (Сретение).

Персидский писатель Насири-Хосрау в своей “Книге путешествия” в 1052 году писал: “При восточной стене, если подойти к южному углу, – кибла же при южном ребре – напротив северной стены окажется подземная мечеть, в которую спускаются по многим ступеням. Ее размеры – двадцать и пятнадцать гезов. Потолок в ней каменный и опирается на мраморные столбы. Здесь помещается колыбель Иисуса. Она каменная и настолько велика, что в ней люди творят намаз. Я там сотворил намаз. Колыбель прочно прикреплена к полу так, что является неподвижной. В этой колыбели лежал Иисус, будучи ребенком, и разговаривал с людьми. В этой мечети колыбель заменяет михраб; в этой мечети при восточной стороне есть михраб Марии. Там есть еще другой михраб, михраб Захарии. Говорят, что в этой мечети родился Иисус. На камне одного из столбов есть отпечаток двух пальцев, как будто кто схватился двумя пальцами; говорят, что когда Мария разрешалась от бремени, то схватилась за этот столб двумя пальцами. Эта мечеть известна под именем Мегд-Иса (Колыбель Иисуса). В ней висит большое количество медных и серебрянных ламп, которые горят всю ночь” [21].

Крестоносцы также сохранили традицию почитания Господней колыбели, как об этом свидетельствует английский пилигрим Зевульф (1103 год): “В атрии храма Господня на южной стороне находится храм Соломона удивительной величины, на восточной стороне которого помещается часовня, в которой заключается колыбель Иисуса Христа, его ванна и кровать его матери Марии, по свидетельству ассирян” [22]. Согласно Иоанну Вюрцбургскому, здесь был дом Богоприимца Симеона Праведного, который принял у себя Святое Семейство: “Рядом со строениями темплиеров, к востоку и над городской стеной, находится дом Симеона Праведного. Блаженная Дева Мария, как говорят, часто пребывала там благодаря гостеприимству и дружественности, проявляемыми по отношению к Ней... Это строение сейчас превращено в церковь. Здесь похоронен блаженный Симеон, и его могила отмечена, написанными на ней стихами. Ниже этой церкви, в крипте, до сего времени хранили и показывали с великим почитанием деревянную колыбель Христа” [23].

Сегодня это небольшая комната, находящаяся под землей у входа в Конюшни царя Соломона (см. фото). Сама “Колыбель” есть ниша, возможно, построенная еще римлянами и предназначенная для установления статуи. По другой традиции, это ниша Марьям (Михраб Захарии).

14. Михраб Дауд и Конюшни царя Соломона. Иначе называют Михраб Омар – углубление в южной стене, находящееся в 50-ти метрах от юго-восточного угла Священного двора, прямо над так называемыми Конюшнями царя Соломона (см. фото). Михраб построен при фатимидском халифе аз-Захире (1021-1035).

Сами Соломоновы конюшни – это большие подземные помещения, устроенные царем Иродом для облегчения давления грунта на южную стену и в настоящее время закрыты для посещения. Иоанн Вюрцбургский (1165 г.) писал: “Эти чудесные конюшни имеют так много пространства, что в них можно разместить 2000 лошадей или 1500 верблюдов” [24]. Теодорик же (1170 г.) утверждает, что здесь можно разместить 10000 лошадей вместе со всадниками.

15. Джама Омар. Собственно говоря, по названию, это и есть мечеть Омара, вернее, это небольшое помещение 5Х25 метров, составляющее юго-восточное крыло мечети аль-Акса, названо в честь халифа Омара (см. фото). Возможно, что это строение содержит в себе некоторые остатки от первой мечети, которую построил халиф Омар ибн Хаттаб в 640 году. Об исторической мечети Омара в 670 году свидетельствовал епископ Аркульф: “На том знаменитом месте, где некогда был выстроен великолепный храм, помещавшийся на востоке, по соседству со стеною, теперь саракины выстроили из дешевого материала четырехугольный молельный дом из приподнятых досок и больших бревен над некоторыми останками развалин; его они посещают, и дом этот, как говорят, может вместить за раз три тысячи человек” [25].

16. Бир эль-Верека. Кроме своих видимых достопримечательностей, Храмовая гора располагает еще многими чудесами, скрытыми от глаз посторонних, но тем не менее знать о них интересно. Это прежде всего уникальная система водоснабжения, насчитывающая сегодня 37 подземных водных цистерн. Возможно, что некоторые из них были высечены здесь еще а Ханаанский период и служили местом захоронения, другие были построены в эпоху Первого и Второго Храма как потайные подземные ходы и хранилища, переоборудованные затем в водоемы. С одной из таких цистерн связана легенда, рассказанная Муджир эд-Дином о том, как во времена халифа Омара один праведный шейх уронил ведро в цистерну и спустился за ним туда, и там он обнаружил дверь, ведущую в рай, и ему удалось даже вынести оттуда лист с Древа Жизни: “Колодезь листа. Внутри этой соборной мечети (Масджид аль-Аксы) слева, если войти через Большую дверь, есть колодезь, называемый колодезем Листа. Относительно этого Листа существует много различных рассказов, историй и преданий. К числу их принадлежит передаваемый Абу-Бекром ибн-абу-Марьямом рассказ, слышанный им от Атии ибн-Кайса. Посол Божий сказал: “в рай непременно войдет один из моего народа на своих ногах и будучи живым”. И вот во время правления халифа Омара в Иерусалиме прибыл караван на поклонение; один из каравана, некий темимит по имени Шерик ибн-Хайян, пошел достать воды для своих спутников. Его ведро упало в колодезь. Он спустился за ним и нашел в колодце дверь, которая вела в сады. Через эту дверь он вошел в сады, погулял в них и, сорвав лист с дерева, заткнул его за ухо. Затем он возвратился в колодезь, поднялся на верх, пошел к правителю Иерусалимскому и сообщил ему о виденных им садах и как он попал туда. Тот послал с ним людей в колодезь, он спустился с ними, но они двери найти не могли и в сады не попали. Об этом написали Омару. Омар ответил, подтверждая предание о том, что один из этого (т. е. арабского) народа войдет в рай на своих ногах живым, при чем написал: посмотрите на лист; если он высохнет и изменит цвет, то это не райский лист, потому что в раю ничто не увядает. И предание говорит, что лист остался неувядшим” [26].

Потому колодец и назван “Бир эль-Верека” – по имени чудо-растения из рая. Он расположен в открытом проходе, к западу от мечети аль-Акса, имеет глубину 13 метров и ширину 18 метров (см. фото).

Мечеть аль-Акса. Масджид аль-Акса (Отдаленнейшая мечеть). Как утверждает Насири-Хосрау: “Это та самая мечеть, куда Бог, Которому присущи могущество и величие, перенес в ночь Мираджа из Мекки Избранника Своего” [27].

 Считается, что эта мечеть построена сыном Абд эль-Малика, халифом аль-Валидом в 705-715 годах, хотя самая первая, временная мечеть, на этом месте, как мы уже говорили, была построена еще халифом Омаром, а потому с большим правом может называться “мечетью Омара”, чем наш Купол над Скалой, который, собственно, к Омару не имеет никакого отношения (см. фото). Как бы там ни было, но и от строения аль-Валида также мало что осталось, в 746 году мечеть была разрушена землетрясением. Остатки пола омеядского периода, который залегает ниже настоящего на 80 см., были обнаружены в 1938 году во время ремонтных работ. По этим остаткам были определены границы прежней мечети, которая была на 20 метров короче настоящей. Аль-Мукаддаси в своем сочинении: “Лучшее из делений для познания климатов” в 985 году так описывает мечеть: “Масджид аль-Акса расположена в юго-восточном углу города. Ее основания относятся ко временам Давида и сложены из твердых, плотно пригнанных, выпусковых камней в десять локтей в длину и меньшего размера. На этом фундаменте Абд эль-Малик построил здание из небольших красивых камней; оно было снабжено зубцами и оказалось более красивым, чем дамасская джамия. Но при аббасидах случилось землетрясение, вследствие которого рухнула крытая часть храма, за исключением части около михраба. Когда халиф узнал об этом, то ему сказали: не хватит государственной казны, чтобы привести это здание в его прежний вид. Тогда он написал правителям областей и другим воеводам, предлагая каждому взять на себя расходы по постройке одного ривака (нефа), и они построили здание более прочное и более массивное, чем прежнее” [28].

 В 1035 году, после очередного землетрясения, мечеть восстанавливается фатимидским халифом аз-Захиром, после чего здание приобретает свою настоящую форму.

Большим изменениям подверглась мечеть в период крестоносцев. Захватив власть в Иерусалиме в 1099 году, крестоносцы все мечети на Храмовой горе превратили в христианские церкви. Мечеть Омара стала называться церковью “Темплюм Домини” (Храм Господа) – в честь еврейского Храма, который стоял на этом месте, а мечеть аль-Акса стала сначала дворцом нового христианского короля Иерусалима Балдуина II, затем, в 1128 году, часть его была подарена последним ордену тампильеров (храмовников), которые превратили это здание в церковь под названием Темплюм Соломонис (Храм Соломона). От периода крестоносцев по сей день сохранились в мечети часовня Захарии (см. фото) и рыцарский зал.

Салах эд-Ддин, захватив власть в Иерусалиме, постарался стереть всякие следы присутствия крестоносцев, и мечеть снова была подвергнута различным перестройкам. На южной стене он построил михраб, который сохранился в том же виде до наших дней, но другой шедевр исламского искусства, подаренный Салах эд-Дином мечети, увы, навсегда утрачен. Рядом с михрабом он установил в мечете минбар – деревянную кафедру, в честь полководца и султана Нур эд-Дина (1146-1174). Сам минбар, как сообщала надпись на нем, был построен в 1168 году и имел волшебные свойства осуществления обетов. Тогда, за 20 лет до победы Салах эд-Дина, султану приснился вещий сон о скором возвращении Иерусалима мусульманам, и по пробуждении он дал обет поставить минбар в мечети аль-Акса. Нур эд-Дин не дожил до захвата Иерусалима. А уже в наше время погиб и его минбар. 21 августа 1969 года душевнобольной австралиец Майкл Роган поджег мечеть аль-Акса. Минбар Нур эд-Дина почти весь сгорел, его остатки хранятся в соседнем Музее исламского искусства (см. ниже).

Как свидетельствует надпись над входом, фасад мечети приобрел свою настоящую форму при аль-Мелике аль-Муаззам Исе в 1217 году. Значительные ремонтные работы были проведены в 1938-1942 годах, когда были заменены старые колонны на новые из белого карарского мрамора – царский подарок “дружественным” мусульманам от итальянского диктатора Муссолини. С 1948 года реставрация ведется уже на средства королевской семьи Иордании. Король Марокко Хасан II, посетивший мечеть в 1959 году, прислал ей в подарок десятки дорогих ковров, устилающих сегодня ее мраморный пол. В 1951 году, 20 июля, возле этой мечети был убит король Иордании Абдаллах ибн Хусейн мусульманским фанатиком, намеревавшимся таким образом сорвать назревавшие тогда мирные переговоры с Израилем; но наследником убитого короля стал внук Хусейн, который продолжил и мирный процесс, начатый дедом, и реставрационные работы в настоящей мечети.

17. Мечеть женщин. Джама ан-Ниса. Иначе она называется “Белая мечеть”, или в народе еще называют мечеть Абу Бакра – в честь ближайшего друга Мухаммада, первого принявшего ислам. Здание построено крестоносцами тамплиерами и находится между мечетью аль-Акса и нынешним Исламским музеем и когда-то составляло вместе с ними единый комплекс, вместе с дворцом, амбаром для зерна и служило складом оружия. Нижний этаж со времен крестоносцев не претерпел особых изменений, а верхний был разрушен и затем перестроен. Сегодня здесь находится студия по изучению ислама (см. фото).

18. Марокканская мечеть и Музей исламского искусства. Джама аль-Муграба. Построена в Омейядский период, возможно, является частью оригинальной мечети Омара. Отремонтирована при султане Абд эль-Азизе в 1871 году. Сегодня в ней расположился Музей исламского искусства – своего рода гениза (место сохранения священных предметов) для архитектурных деталей, снятых с мечетей Храмовой горы и замененных новыми при реставрации (см. фото). Это один из первых в стране музеев, основанный в 1923 году Высшим исламским советом (Вакф). Здесь можно увидеть также древние документы – книги Корана, фирманы, старинное оружие, монеты и много других интересных экспонатов.

19. Медресе аль-Пахария. Оно иногда называется не медресе, а Заавией – нечто вроде гостиницы для мусульманских духовных лиц. В этом качестве она открылась в 1330 году и названа по имени коптского кади (судьи) – Пахара эд-Дина Мухаммада, принявшего ислам и служившего надзирателем над финансами мамелюкского государства. Прежде это медресе называлось Дер Абу Сауд, что говорит о том, что здесь была обитель дервишей – заавия, или ханака. Сейчас здесь находится кабинет заведующего Исламским музеем. Над ним возвышается минарет эль-Пахария, построенный в 1278 году (см. фото).

Совершив круг по периметру Храмовой горы, мы вновь оказались у Ворот Муграби. Теперь нам нужно повернуть обратно и пойти по направлению к центру этой территории, где находится главная Святыня – так называемая мечеть Омара, но о ней несколько ниже.

Первый объект, открывающийся перед нашими глазами, когда мы повернем влево от мечети аль-Акса – это фонтан несколько необычной формы.

20. эль-Кас. Построенный мамелюкским эмиром правителем Дамаска Саиф эд-Дином Танкизом в 1320 году фонтан “Бокал”, или “Стакан” (на иврите – кос) по форме значительно отличается от традиционных мусульманских сабилей, он и действительно имеет форму стакана (см. фото). Его предназначение – умывание лица, рук и ног мусульман перед молитвой. Многие султаны и эмиры хотели увековечить свое имя, строив фонтаны (сабили), которых на Храмовой горе достаточно много. Но этот самый большой, он имеет в центре нечто вроде бассейна и вокруг него много кранов, что позволяет совершать ритуал омовения одновременно целой группе молящихся. Мозаика и краны вмонтированы в отоманский период, стулья, отлитые из бетон-мозаики – современная работа.

Центральная платформа (Мастаба дакка) представляет собой центральную площадь Храмовой горы, возвышающуюся на 4 метра над ее основным уровнем. Подняться на эту площадь можно со всех ее четырех сторон по одной из восьми лестниц, увенчанных великолепными одинаковой высоты арками – аркадами. Эти лестницы подробно описывает в 1052 году в своей “Книге путешествия” персидский писатель Насири-Хосрау: “На террасу можно подняться в шести местах, каждое из которых носит особое название. Со стороны киблы (южной) есть два входа со ступенями. Если встать в середине ребра террасы, то одна из этих лестниц будет направо, другая налево. Правый вход называется Макам-ан-Неби (местом Пророка) а левый – Макам-и-Гури (местом Гури). Первый получил свое имя от того, что Пророк в ночь Мираджа поднялся по этой лестнице на террасу и отсюда пошел к куполу Сахры. Дорога из Хиджаза действительно с этой стороны. В настоящее время ширина этой лестницы равняется двадцати арешам. Все ступени сделаны из тесаного, тщательно пригнанного камня, так что каждая ступень состоит из одного или двух четырехугольных каменных кусков. (Эта лестница) устроена так, что если бы пожелали, на нее можно было бы подняться верхом на лошади. На верху лестницы четыре столпа (ситун) зеленого мрамора, который походит на изумруд, но только испещрен разноцветными пятнышками. Вышина каждого столпа (амуд) – десять арешов, а толщина такова, что для обхвата каждого из них требуется два человека. На эти четыре столпа опираются три арки, одна из которых прямо против входа, а две других по бокам. Над арками прямой образ стены, украшенной карнизом и зубцами, а вся постройка имеет вид четырехугольника. Эти столпы (амуд) и арки сплошь украшены арабесками золотыми и мозаичными, красивее которых не найти. Перила террасы все сделаны из зеленого пятнистого мрамора, похожего на поле, усыпанное цветами. Макам-и-Гури состоит из трех лестниц вместе связанных так, что одна лицом к террасе, а две других боком к ней (с двух сторон первой лестницы); таким образом народ может подняться с трех сторон. И тут на верху трех лестниц поставлены столпы, а на них возведены арки, увенчанные карнизом. Ступени устроены, как было сказано выше, из тесаного камня; каждая состоит из двух или трех продолговатых кусков камня. На фронтоне колоннады написано изящными золотыми буквами: построено по распоряжению эмира Лейс-ад-Даулы Нуштекина Гурия. Говорят, что этот Лейс-ад-Даула был рабом султана египетского и сделал на свой счет эти входы и лестницы и вход, также тщательно отделанный, как и вышеописанный. И на восточной стороне есть вход, также тщательно отделанный, со столпами (амуд), аркадами и карнизом, называемый Макам-и-Шарки (Восточной стоянкой). На севере находится самый высокий и большой вход, также со столпами и арками. Его называют Макам-и-Шами (Сирийской стоянкой). По моей оценке устройство этих шести лестниц обошлось в сто тысяч динаров” [29].

 По-арабски эти аркады называются Мавазин или аль-Мизан, что значит весы (на иврите меознаим). Об этих весах, по-видимому, свидетельствовал в 1582 году русский купец Трифон Коробейников, проникший на Храмовую гору за определенную мзду, подкупив ею кого надо: “Перед тою ж церковью вне церкви у врат стоит смурована (из мрамора) не велика церковь, а в ней стоит мерило праведное, сотворенно мудрым Соломоном, кабы скалы (как кадила) висят две чаши великие железные черные на железных чепях (цепях)...” [30]. В строительстве аркад использованы колонны и капители из различных строений древних эпох, возможно, что есть среди них и те, которые украшали когда-то еврейский Храм. Последние реставрационные работы аркад были произведены турецким султаном Абдул Хамидом в 1893 году. В это время на главной южной аркаде были установлены солнечные часы, которые показывают время от 5 утра и до 7 вечера (см. фото).

Поднявшись на площадку, мы становимся перед лицом главной Святыни Храмовой горы.

Мечеть Омара.

Это народное название прочно закрепилось за главной Святыней Храмовой горы, правильное название которой – “аль-Масджид Куббат ас-Сахра” (Купол над Скалой) (см. фото). Но “Мечетью Омара” называют ее почти все экскурсоводы, так она значится и во всех путеводителях, и мы, с вашего позволения, будем ее так именовать, хотя все знают, что это неправильно. Во-первых, это здание вовсе не мечеть в обычном понимании этого слова, подразумевая то место, где читаются проповеди, собираются общины и т. п., такого рода мечеть по-арабски называется джама, а слово “масджид” означает не только мечеть, но и всякое святилище, предназначенное для поклонения Святому месту. Когда в Коране говорится о ночном путешествии Мухаммада к отдаленнейшей мечети (аль-масджид аль-Акса), то, само собой разумеется, что никакого, собственно, здания мечети на Храмовой горе в то время еще не было, и под этим словом подразумевается Святое место [31]. Это же строение скорее напоминает мавзолей, по-арабски “кубба”, главная функция которого – выражение почтения Святыне – священному камню (Эвен а-Штия), и, чтобы сберечь и почтить его, было решено выстроить над ним большой купол. Таким образом, это купольное святилище можно определить как мечеть-мавзолей Камня, что по-арабски дословно и значит “аль-Масджид Куббат ас-Сахра. Во-вторых, как мы уже говорили, это строение не имеет никакого отношения к халифу Омару, так как было выстроено значительно позже его правления, но несет на себе память великого завоевателя Иерусалима, который открыл для арабов эту Святыню.

Легенда рассказывает, что когда халиф заключил мир с патриархом Софронием, и была достигнута договоренность о гарантии неприкосновенности христианских Святынь, тогда попросил Омар Софрония показать ему место еврейского Храма. Сначала патриарх отвел халифа на Голгофу и сказал: “Здесь алтарь Давидов”, но помолившись, Омар обвинил Софрония во лжи, тогда отвели его на Сион, и показав одну из церквей сказали: “Это Храм Соломонов”, но Омар опять не поверил, и тогда Омар обратился к одному старому еврею и тот отвел его на Храмовую гору, которая была полна мусора и терней, так что халиф вынужден был ползти на коленях, и вот тогда он почувствовал, что находится на Святыне. Рабби Петахия Регенсбургский, посетивший Иерусалим приблизительно в 1175-1180 годах, писал: “Пришли однажды к султану отступники из евреев и донесли ему: “Есть между нами один старец, которому известно, где именно стоял иудейский Храм, его святилище и преддверие”. Султан так застращал этого старца, что он вынужден был указать место. Но султан этот был очень расположен к евреям и сказал: “я желаю выстроить на этом месте храм, в котором приносили бы молитву одни только евреи”, и действительно выстроил мраморный храм – великолепное здание из мраморных камней, красного, зеленого и всех других цветов. Потом пришли сюда иноверцы и поставили в храме изображения своих богов, которые однако тотчас пали на землю; поэтому они вделали их глубоко в стену. На том месте, где была Святая Святых, они не могли поставить никаких изображений” [32]. Джемаль эд-Дин аль-Макдиси (1314-1364), преподаватель медресе аль-Танкизия, в своем сочинении “Возбудитель желания посетить Иерусалим и Сирию”, написанном в 1350 году, приводит еще несколько версий этого предания: “Рассказывают со слов Шеддада ибн-Ауса, что он находился при Омаре ибн-аль-Хаттабе, когда тот вошел в мечеть Иерусалима в тот день, когда Бог – велика слава Его! – предал его мирным путем. Омар с сопровождавшими его вошел через ворота Мухаммеда на четвереньках, пока не очутился во дворе ее. Затем он посмотрел направо и налево, произнес текбир и сказал: «это, клянусь Богом!» или «это, клянусь Тем, в Чьих руках душа моя, та мечеть Давида, о которой посол Божий сообщил нам, что был перенесен туда ночью». И он подошел к передней части двора, к стороне, прилегающей к западу, и сказал: здесь мы построим мечеть! Аль-Валид (ибн-Муслим) также говорит: Ибн-Шеддад (ибн-Аус) сообщил мне со слов своего отца, что Омар, заключив письменно мирный договор с жителями Иерусалима, сказал иерусалимскому патриарху: сведи меня к мечети Давидовой. – Хорошо, сказал патриарх. И пошел Омар, препоясанный мечем, во главе прибывших с ним четырех тысяч своих соподвижников, препоясанных мечами, и в сопровождении толпы наших, бывших под Иерусалимом, у которых не было другого оружия, кроме мечей. Патриарх шел перед Омаром с его соподвижниками, а мы за Омаром. Так мы вошли в город Иерусалим. Патриарх привел нас в ту церковь, которая называется церковью аль-Кумамы (Храм Гроба Господня С. Б.), и сказал: это мечеть Давидова. Тогда Омар внимательно посмотрел и сказал: ты солгал; посол Божий не так описал мне мечеть Давидову. Тогда патриарх пошел в церковь, которая называется Сихьюн (Сион), и сказал: это мечеть Давидова. Но Омар сказал: ты солгал. Тогда он повел его в мечеть Иерусалимскую и довел его до ворот, называемых Воротами Мухаммада, и оказалось, что подворотная лестница до самой улицы, на которую выходили ворота, завалена спустившимся из мечети мусором; его было так много, что он почти касался потолка лестницы. Тогда патриарх сказал: тебе нельзя войти иначе как на четвереньках. Омар ответил: хотя бы и на четвереньках! и патриарх пополз перед Омаром, а мы за Омаром и очутились во дворе мечети иерусалимской и там встали на ноги. Долго и внимательно смотрел Омар и затем сказал: клянусь Тем, в Чьих руках душа моя, это и есть то, что описал нам посол Божий”.

И тем не менее это святилище посвящено не бывшему Храму, а ночному путешествию и вознесению Мухаммада – “аль-Исра ва-аль-Мирадж”.

По традиционному воззрению, это ночное путешествие считается чудом, хотя сам Мухаммад своем учении ничего не говорит о чудесах. Вероятно, он хотел рассказать сон. Суфии считают, что путешествие было духовным. В средние века сложилось множество подробных рассказов о том, что видел Мухаммад во время этого турне с описаниями рая и ада. Арабский историк и знаток традиций Ибн аль-Асир (1160-1233) в своем сочинении “Полный свод истории” пишет историю о Мухаммаде: “И когда мы достигли Бейт аль-Макдис, святого города, мы подошли к воротам мечети, и здесь Джибрил велел мне слезть с коня, и он привязал аль-Бурака за кольцо, к которому прошлые пророки также привязывали своих лошадей”. Войдя на территорию Харама через ворота (Ворота Пророка), Мухаммад и Гавриил пошли к священному камню, который с древних времен стоял в центре Соломонова Храма. Встретив там группу пророков, Мухаммад распростерся в молитве перед этим сонмом его предшественников: Авраамом (Ибрагимом), Моисеем (Мусой), Аароном, Енохом (Идрисом), Иосифом (Юсупом), Иисусом (Исой), и Адамом. Со священной скалы Мухаммад, сопровождаемый Гавриилом, поднялся по лестнице света на небо и здесь он в ожидании был удостоен созерцать наслаждения рая. Пройдя через семь небес, Мухаммад наконец предстал пред Аллахом, от которого он получил предписания об исполнении молитв. Традиция говорит, что сначала Аллах повелел мусульманам ежедневно молиться 50 раз в день, но после переговоров, Мухаммаду удалось снизить число ежедневных молитв мусульманина до пяти. Оттуда, спускаясь снова на землю и сойдя с лестницы света, снова стоял на святой скале. Пророк таким же образом вернулся в Мекку до исхода ночи. По преданию, Мухаммад при встрече с Иисусом особенно долго смотрел на Него и старался как можно лучше запомнить Его облик, чтобы потом не спутать Его с антихристом.

Муджир эд-Дин пишет, что при византийцах, до прихода мусульман, Храмовая гора представляла собой свалку мусора: “Она (Елена) сравняла с землей находившееся в мечети святилище храма Иерусалимского и приказала свалить туда городские нечистоты и сор, так что место благородной ас-Сахры превратилось в кучу нечистот. Она оставалась в таком положении до прибытия Омара...” [33]. Но я думаю, что Иерусалимскому судье, хотя и жившему спустя тысячу лет с тех времен, следовало бы опираться более на показания живших тогда свидетелей, а не на ревностные чувства мусульман. О том, что было на Храмовой горе до пришествия мусульман и как она почиталась христианами, свидетельствует в 333 году пилигрим из Бордо: “Здесь же пещера, в которой Соломон мучил злых духов. Здесь же угол весьма высокой башни, на которую Господь взошел, и сказал ему искушавший Его: если Ты Сын Божий, бросься вниз. И отвечал ему Господь: Не искушай Господа Бога твоего и Ему одному служи. Здесь большой угловой камень, про который сказано: Камень, который отвергли строители, сделался главою угла. Под зубцами той же башни находятся многие комнаты, на месте дворца Соломона. Здесь даже сохранилась комната, в которой он сидел и излагал премудрость; потолок этой комнаты сделан из одного камня. Здесь же большие подземные водохранилища и водоемы, сооруженные с великим трудом. На самом месте, где был храм, построенный Соломоном, на мраморе перед жертвенником, где говорят некогда пролита была кровь Захарии, видны по всему помосту следы обуви убивших его воинов, отпечатанные точно в воске. Здесь же две статуи Адриана, а недалеко от него пробитый камень, к которому раз в год приходят иудеи, помазывают его, с воплем рыдают, разрывают свои одежды и затем удаляются. Здесь же дом Езеккии, царя иудейского” [34].

В эпоху крестоносцев здесь побывал русский игумен Даниил, в своем “Хождении” он так описывает Святыню: “Есть церкви Святая Святых дивно и хитро создана моисиею (мозаикой) издну (снаружи) и красота ея несказанна есть, кругла образом создана; извну (внутри) написана хитро и несказанна, стены ей избьены (обложены) досками мраморными другаго мрамора и помощена есть красно мраморными досками. Столпов же имать под верхом, кругом стоящих, облых (круглых) 12, а зданых (задних) столпов 8, двери же имать 4-рь; медию позлащеною покованы суть двери ты. И верх исписан издну мусиею хитро и несказанно, а звну, верх побиен есть был медию позлащеною. Под верхом же тем самем (под куполом) есть пещера, в камене изсечена (высеченная в скале), и в той пещере убиен есть Захария пророк; ту же и гроб его был и кровь его ту же есть была, ныне же несть ту. И есть ту камень вне пещеры тоя под верхом же, и на том камени Иаков сон видел: и се лествиця бяше (была лестница) до небеси и Ангели Божии восхожаху и низъхожаху по ней; и ту брался (боролся) с ангелом Иаков и, вста от сна, Иаков и рече: «се место дом Божий и се врата небеснаа суть». И на том же камени пророк Давид виде ангела, стояща с оружием нагим и секуща люди Израилевы, и влез в ту пещеру плакаше, моляся Богу и рече: «Господи, не овца согрешиша, но аз согреших»” (“И сказал Давид Богу: не я ли велел исчислить народ? я согрешил, я сделал зло; а эти овцы чтò сделали?” 1 Пар. 21:17) [35].

Настоящая мечеть построена при халифе Абд эль-Малике (685-705) в 686-691 годах. Об истории ее строительства пишет египетский ученый Шамс эд-Дин ас-Суюти в своем сочинении “Подарок друзьям относительно преимуществ Масджид Аль Аксы”, написанном в 1470 году: “Сооружение купола ас-Сахры и мечети Аль Аксы было окончено в 73 г. хиджры; в этом самом году был убит Абдулла-ибн-аз-Зубейр. Когда наступил 66 год, халиф начал строить купол благородной ас-Сахры и сооружать благородную мечеть Аль Аксу, и это потому, что он препятствовал людям совершать паломничество в Мекку, опасаясь, что они склонятся на сторону Ибн-аз-Зубейра и произведут смуту. Сооружая эту мечеть, его цель была отвлечь народ от совершения хаджа. За это Ибн-аз-Зубейр поносил Абд аль-Малика” [36]. Для правителей династии Омайя был политический интерес в возвышении Иерусалима в арабо-мусульманском мире, но причина возведения мечети, как полагают современные историки, была не столько создать противовес против исламских центров Хиджаза, сколько против христианских церквей самого Иерусалима. Интересно, что внутри мечети, по всей длине фриза над внутренней аркадой восьмигранника, идет мозаичная кораническая надпись с датой завершения постройки (72 г. х.). Имя Абд эль-Малика в этой надписи последующий халиф аль-Мамун заменил своим, но первоначальная дата – 72 год от хиджры, по мусульманскому летоисчислению (от 622 г. н. э.), по недосмотру осталась нетронутой.

Когда-то вся мечеть была покрыта стеклянной мозаикой, сделанной византийскими мастерами, но в 1552 году султан Сулейман Великолепный заменил ее персидской плиткой – знаменитой кашанской майоликой. Византийская мозаика сохранилась в Восточных воротах, и часть ее перенесена в Музей исламского искусства. Сегодня высота мечети от основания до купола составляет 43 метра. При последнем ремонте, который производился на средства короля Иордании Хусейна, прежний желтый анодированный аллюминий купола был заменен настоящим золотом, которого потребовалось 80 килограмм, стоимостью 1,5 миллиона $. Все же ремонтные работы, право подряда на которые по конкурсу приобрела северо-ирландская фирма, обошлись королю в 6,5 миллионов $.

Со всех четырех сторон мечеть имеет особые ворота.

Главный вход в мечеть – через Западные ворота – Баб аль-Гарби, которые иначе еще называются Ворота Женщин – Баб ан-Ниса.

Северные ворота имеют название Баб иль-Дженна (Ворота Рая). Для жителей знойной Аравии, прохладный Север ассоциировался с раем. Кроме того, причиной такого названия ворот послужила легенда о так называемом камне “Блатат э-Дженна” (Камне Рая) – каменной плите, когда-то находившейся в северной части мечети. Под этим камнем, как верили, начиналась тропа в Рай. Сам камень был продырявлен системой отверстий в более-менее симметричном порядке, а в некоторых из них оставались вставленными гвозди. Из порядка отверстий было видно, что к этой плите когда-то был прикреплен крест и что она сама является архитектурным фрагментом эпохи крестоносцев. Но люди верили, что из года в год, из этих отверстий изчезает один из гвоздей, их похищает дьявол. И когда ему удастся вытащить все гвозди из этого камня, мир обернется в хаос и наступит час воскресения мертвых. Историк Муджир эд-Дин называет этот камень “Блатат э-Сауда” (черная плита) и рассказывает несколько связанных с нею легенд: “Эта плита, которая находится с внутренней стороны одной из дверей ас-Сахры, двери Сирийской. Эта дверь известна под названием Баб аль-Дженна (Райская дверь). Рассказывают, что при этой двери видели молящегося Хидра (Илию). Бог знает, правда ли это. Говорят также, что при этой двери могила Соломона. Мы уже раньше, упоминая о его смерти, сообщили, что, по слухам, его гробница в Иерусалиме при аль-Джисмании, и что он и его отец, Давид, находятся в одной и той же гробнице” [37]. (Вот вам еще одна версия местоположения царских гробниц, см. описание могилы Давида, гл. Церковь). В Первую мировую войну Джамаль-паша забрал этот камень из мечети, и сейчас неизвестно его местонахождение.

Восточные ворота – Баб Дауд (Ворота Давида). Они выходят прямо на Кипат а-Шальшелет – капеллу, посвященную месту, где царь Давид вершил свой суд (см. ниже). Слева от ворот – надпись султана аль-Ашрафа Барсбая 1433 г. Справа, в фундаменте, видна плита византийского строения.

Южные ворота – Баб Исрафил (Ворота Ангела Исрафила). Именно с этой стороны ожидают, что в конце времен огненный Серафим возвестит о воскрешении мертвых. С правой стороны от ворот интересна отделка стены из облицовочного мрамора, где плиты подобраны парами, образуя симметричный рисунок. Про одну такую пару плит, линии которых напоминают двух птиц, даже сложилась народная легенда, согласно которой эти птицы окаменели по приказу царя Соломона (Сулеймана) за то, что они сплетничали между собой о нем, а Соломон был настолько мудр, что понимал даже язык птиц (см. фото).

Фриз – работа турецкого каллиграфа Мохаммеда Чафика 1876 год.

Перейдем к главной Святыне мечети – камню ас-Сахре, что на иврите называется “Эвен а-Штия” (Камень Основания). Чтобы пересказать все легенды и традиции, связанные с этим камнем, необходимо, пожалуй, написать несколько толстых томов, здесь же напомним только несколько основных преданий: считается, что с этого камня стал создаваться мир, потому он и называется “Камнем Основания”, т. е. краеугольным камнем Вселенной, из-под него взят прах для создания Адама, здесь же был и жертвенник нашего праотца и жертвенник его сыновей. На этот камень Авраам положил связанного Исаака, на нем стоял Архангел Михаил, истребляющий народ Израиля страшной эпидемией в наказание за перепись населения, после чего царь Давид устроил жертвенник, а царь Соломон построил Храм и т. д. Но ни одна из этих легенд не основана ни на Священном Писании, и ни на каком-либо другом древнем источнике; ни Библия, ни история нам ничего об этом камне не сообщают. До сих пор даже в точности не известно, в какой именно части Храма находился сей камень. Согласно многим преданиям, камень находился в Святая Святых, но, как нам известно, размеры этого сакрального помещения были: “длиною в двадцать локтей, шириною в двадцать локтей и вышиною в двадцать локтей” (3 Цар. 6:20) [38], т. е. по нашим меркам 10Х10 метров, а размеры камня на сегодняшний день, даже после всех вандалистских усечений, составляют 13Х17 метров. Есть предположение, что камень находился перед Храмом, с восточной стороны и на нем был установлен жертвенник, но пока это остается ничем не подтвержденной гипотезой.

На камне осталось множество следов: отверстий, ямок, трещинок, зазубринок и т. п.; о каждом из них есть целая серия легенд. Говорят, что в эпоху крестоносцев священники откалывали от камня кусочки и продавали их пилигримам по цене: вес камня – вес золота, но когда правители узнали об этом, то приказали покрыть камень мрамором и оградить доступ к нему железной решеткой, остатки которой хранятся в Музее исламского искусства. Наиболее почитаемое место на скале – это так называемый след Мухаммада, находящийся в настоящее время на отдельном камне, отсеченном от скалы и установленном в ее юго-западном конце. Сейчас здесь стоит небольшая башенка, через нее можно дотронуться и до самого “следа”. В ней есть также реликварий – серебряная коробка, в которой хранятся три волоса из бороды Мухаммада. В 1609 году султан Ахмед I передал его в дар мечети. 27 числа священного месяца Рамадан эту реликвию показывают молящимся. По преданию, в прошлом здесь хранилось также знамя и меч пророка. На скале показывают и другие следы: Джибрила (архангела Гавриила), отпечаток ноги Иисуса, следы еврейских пророков, след Идриса (Идрис – в Коране это пророк и праведник, отождествляемый с Библейским Енохом. Он обманул ангела смерти и проник в рай живым, и за свою верность Аллаху был оставлен там). По краям камня показывают четыре насечки – следы пальцев Джибрила, которые образовались при удержании скалы ангелом, когда она начала подниматься на небо вместе с Мухаммадом. Насири-Хосрау в своей “Книге путешествия” в 1052 году пишет: “Я слышал, что когда здесь был Авраам с Исааком, то этот последний, еще будучи ребенком, прошел по Сахре, и это следы его ног”.

Легенда, распространенная среди жителей Иерусалима, рассказывает, что камень в течение многих поколений парил в воздухе. Насири-Хосрау в своей “Книге путешествия” пишет: “Говорят, что в ночь Мираджа Пророк сперва сотворил намаз под куполом Сахры и положил на нее свою руку. Когда он стал выходить, Сахра встала в знак почтения к нему. Тогда пророк снова положил на нее свою руку, чтобы она вернулась на свое место и улеглась. До сих пор она осталась полуприподнятой. Оттуда Пророк пошел к тому куполу, который называется по его имени, и сел на Бурака. Вот причина почитания этого места. Под Сахрой есть большая пещера, в которой постоянно горят свечи. Говорят, что когда Сахра сделала движение, чтобы подняться, то под ней образовалось пустое пространство, которое осталось после того, как Сахра улеглась” [39].

Муджир эд-Дин в 1496 году писал: “Обходя пещеру со всех сторон, ты видишь, что Скала отделена от почвы, нигде не соприкасаясь с ней; в некоторых местах промежуток больше, в некоторых меньше. Автор Мусир аль-Гарама говорит: таковы его слова; это необыкновенно удивительно. Я прибавлю: вещь известная, что Скала повешена между небом и землей. Рассказывают, что она оставалась в таком положении, пока не вошла под нее беременная женщина; подойдя под середину она была поражена ужасом и выкинула. Тогда вокруг Скалы кругом возвели постройку, так чтобы людям не было видно, в каком положении она находится” [40].

Европейский паломник, посетивший Иерусалим в 1641 году, рассказывает: “Он (камень) стоит в воздухе между небом и землей, и в недавнее время построили с четырех сторон каменную стену, окружающую его, но камень не касается стены. Причина строительства стены – из-за беременных женщин, выкидывающих плод, увидев висящий камень”. И действительно, если постучать по мраморным стенкам, построенным в некоторых местах грота, то получается как бы звук пустоты.

С юго-западной стороны скалы четырнадцать ступеней ведут в небольшой грот, который выглядит как высеченая в скале комната. Колонны у входа в пещеру относятся к периоду крестоносцев. Справа от входа в грот в скале есть выступ, называемый по-арабски “Лисан ас-Сахра” (язык скалы). Легенда говорит, что Мухаммад, придя к скале сказал: “Мир тебе, Божья скала”, на что скала протянула из себя язык и сказала: “Мир тебе, Посланник Божий”. В этом гроте молился Мухаммад перед своим вознесением вместе с древними пророками, в честь которых в разных частях грота почитаются различные ниши, среди них: место молитвы пророка Илии, которого арабы называют аль-Хадр (Зеленый – священный цвет рая), место Авраама (Ибрагима), Давида (Дауда), Соломона (Сулеймана). Над гротом в скале есть сквозное отверстие, через которое, по легенде, вознесся Мухаммад, здесь, как полагают, первоначально находился и камень со следом Мухаммада, впоследствии отколотый от скалы и перенесенный в реликварий. Мусульмане также верят, что этот грот есть своего рода колодец душ, и в день суда, по преданию, там соберется весь народ. Суфийский мистик Али аль-Херави в 1191 году писал: “Под куполом скалы находится пещера, носящая название Магарат-аль-Арвах (пещера духов). Говорят, что Бог собрал в ней души истинно верующих; в нее ведут четырнадцать ступеней. Утверждают, что в ней находится гробница Захарии” [41].

Джемаль эд-Дин аль-Макдиси описывает, как скала натиралась благовониями, чтобы верующий мог чувствовать запах рая: “Ежедневно 52 человека толкли и мололи шафран, затем ночью его приготовляли с амбровым мускусом и розовой джурийской водой, и ночью смесь заквашивалась. ...(При Абд эль-Малеке) Сахра освящалась мидийским баном и жасминовым свинцового цвета маслом” [42].

По христианской традиции, в этом гроте явился архангел Гавриил первосвященнику Захарии, будущему отцу Иоанна Крестителя и объявил ему о предстоящем рождении сына. Петр Диакон, составивший в XI веке “Книгу о Святых местах” цитирует анонимного пилигрима: “Посреди храма есть большая гора, обнесенная стенами, где была скиния, а в ней кивот завета, перенесенный, по разрушении храма Веспасианом в Рим. С левой стороны скинии Господь Иисус Христос поставил на камень ногу Свою, когда принял его в объятия Симеон, и так осталась там нога отпечатленною, как будто ею стали на воск” [43]. О традициях почитания Храмовой горы крестоносцами свидетельствует английский пилигрим Зевульф (1103 год): “Место, где Соломон построил Храм Господень, называлось в древние времена Бетель; туда отправился Иаков по повелению Божию, там жил он, там видел лестницу, конец которой достигал неба, и ангелов восходящих и нисходящих и сказал: “истинно это место свято”, как читаем в книге Бытия; там воздвиг он камень в виде памятника, соорудил алтарь и возлил на него масло. Там же впоследствии Соломон воздвиг по Божиему повелению храм Господу прекрасной и несравненной работы, и дивно украсил его всякими украшениями, как читаем в книге Царств; он возвышался над всеми соседними горами и превосходил все сооружения и здания великолепием и славою. В середине храма видна высокая, большая и снизу выдолбленная скала, в которой находилось Святое Святых; туда Соломон поставил ковчег завета, содержащий манну и ветвь Аарона, которая там зацвела, зазеленела и произвела миндаль, туда же поместил он и обе скрижали завета; там Господь наш Иисус Христос, утомленный поношениями иудеев, обыкновенно отдыхал; там место, где ученики признали Его; там ангел Гавриил явился священнику Захарии, говоря: “зачни сына в старости своей”. Там же между храмом и алтарем был убит Захария, сын Варахии; там был обрезан младенец Иисус на восьмой день, и был назван Иисусом, что значит Спаситель; туда был принесен Господь Иисус родственниками и матерью Девою Мариею в день очищения ее и встречен старцем Симеоном; там же, когда Иисус был двенадцати лет, нашли его сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их, как читаем в Евангелии; оттуда позже он выгнал волов, овец и голубей, говоря: “дом мой есть дом молитвы”(Лк. 19:46); там сказал он иудеям: “разрушьте храм сей, и я в три дня воздвигну его” (Ин. 2:19). Там на скале видны до сих пор следы Господа, когда он укрылся и вышел из храма, как сказано в Евангелии, чтобы иудеи не побили его камнями, которые схватили. Тут иудеи привели к Иисусу женщину, взятую в прелюбодеянии, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его” [44].

Немецкий пилигрим Иоанн Вюрцбургский, посетивший Иерусалим в 1165 году, также свидетельствует о вышеупомянутых традициях, но в то же время высказывает свои скептические сомнения относительно их достоверности: “...на этом самом камне изображен Иаков, приклонивший на него свою голову, когда он спал и видел лестницу, направленную на небо, по которой ангелы восходили и нисходили (но, при всем нашем почитании Храма, это не правда!)” [45]. Теодорик, посетивший эту мечеть через несколько лет после Иоанна, добавляет к показаниям своего предшественника еще одну неправду, утверждая, что: “...церковь сия, как говорят, была основана в честь нашего Господа Иисуса Христа блаженной царицей Еленой и ее сыном императором Константином” [46].

Сегодня священная Скала окружена двойным рядом колонн. В 1932-1942 годах разноцветные колонны замещены одностильными из каррарского мрамора. Сам купол мечети с внутренней стороны поражает красотой и высоким мастерством работы, сделан из стуко-отделочного штукатурного гипса.

Мечеть Омара является сугубо мусульманской Святыней, но несмотря на это, она стала для всех религий символом Иерусалима и Святой Земли. Как символ древнего Храма, ее изображения появляются в работах народного еврейского искусства. Ее формы заимствовала и христианская иконография при изображении Иерусалима.

21. Минбар ас-Саф. (Летняя кафедра) – построена, как полагают, при Салах эд-Дине (см. фото). Реставрирована верховным судьей Бухран эд-Дином (1325-1388) и названа его именем. Последний раз минбар был обновлен при турецком эмире Мухамеде Рашиде в 1843 году. Назначение этого минбара связано с особым культом молитв о дожде, поэтому когда-то он был передвижной, об этом писал Муджир эд-Дин: “...наверху этой лестницы мраморная кафедра (минбар), а рядом с ним михраб. Здесь молятся во время праздника и при молении о даровании дождя. Мне сообщили, что эту кафедру соорудил главный судья Бурхан эд-Дин ибн-Джама’а, о котором речь впереди, и что раньше кафедра была деревянная и перевозилась на колесах” [47]. Внешне это красивое произведение исламского искусства, хотя и отличается определенной эклектикой и смешением стилей.

22. эль-Куба ан-Нахавия. (Капелла грамматики) – построена, вероятно, еще в период крестоносцев и включает в себя три комнаты и подвал (см. фото). Для стиля архитектуры крестоносцев характерны вплетенные мраморные колонны (см. фото), похожие на те, что украшают с внешней стороны ворота Шальшелет. Предание говорит, что правитель Дамаска Муаззам Иса из дома Айюбов, требовал углубить знание арабского языка и приказал построить это здание в 1207 году. Об этом свидетельствует Муджир эд-Дин, он пишет: “По соседству с этой лестницей купол известный под названием ан-Нахавии. Его построил аль-Мелик аль-Муаззам Иса” [48].

23. Куббат Юсуф. Иначе называют Куббат Марьям (см. фото). Построена в конце XII века. Своим первым именем капелла названа в честь четырех Юсупов: 1. Юсуп ибн-Айюб – надзиратель трех Харамов и исполнитель приказа о строительстве, данного в 1191 году Испах-Саларом (генералом) Али ибн-Ахмадом, правителем Иерусалима от имени Салах эд-Дина. 2. Юсуп – также одно из имен самого Салах эд-Дина, его полное имя – аль-Малик ан-Наср ас-Султан Салах эд-Дин Юсуп. 3. Юсуф-Ага, министр Константинопольского султана (Ага – турецкое звание у высокопоставленных должностных лиц), его имя присвоено в благодарность за произведенные им реставрационные работы в 1681 году. 4. Юсуф – это, наконец, Библейский Иосиф Праведный, один из сыновей Иакова (Якуба), которого, по преданию, встретил Мухаммад во время своего вознесения.

24. Куббат аль-Мирадж. Капелла Вознесения. Настоящая капелла построена крестоносцами и служила им баптистерием, но, судя по всему, и до нее здесь, как и на месте ее соседки, настоящей капеллы Пророка (см. №25), стояли капеллы, о которых свидетельствует в 985 году Мукаддаси: “На этой террасе четыре купола: три изящных, покрытых свинцом на мраморных колоннах без стен, а именно: купол Цепи, купол Мир’аджа и купол Пророка, а в середине купол ас-Сахры на осьмигранном здании с четырьмя вратами. Каждые врата против одной из лестниц (ведущих на террасу), а именно: Баб-аль-Кыблий (Южные ворота), Баб Исрафил (Ворота Исрафила), Баб ас-Сур (ворота трубы, в которую вострубят в день воскресения мертвых) и Баб-ан-Ниса (Ворота женщин) эти последние открываются на запад” [49]. Муджир эд-Дин сообщает: “Куббет аль-Мирадж. Эту существующую (теперь) постройку соорудил эмир Исфехсалар Изз-ад-дин Саид-ас-Суада Абу-Амр Осман ибн-Али ибн-Абдулла аз-Зенджили, правитель благородного Иерусалима в 597 году (1200-1201 г. н. э.). До этого времени там был старый купол, который обветшал и тогда, в указанное время, был сооружен новый” [50]. По архитектурному строению капеллы видно, что первоначально она выглядела открытой беседкой, затем мусульмане, по-видимому, при эмире Исфах-саларе Азиз эд-Дине аз-Занджили, в 1200 году, восстановили ее из почти полностью разрушенного состояния, они сделали ее закрытым помещением, пристроив мраморные стенки. Они посвятили капеллу вознесению Мухаммада на небо, ибо на этом месте, по преданию, молился пророк перед тем как совершить свой Мирадж. Купол капеллы увенчан фонарем и над ним нечто вроде короны (см. фото).

25. Куббат ан-Неби. Капелла Пророка (см. фото). Построена в 1538 году турецким правителем округа Иерусалима и Газы Мухамедом Беком. Ее называют также Куббат Фатима, по имени дочери Мухаммада Фатимы, которая находилась здесь среди других пророков-посланцев, чудесным образом прибывших сюда, чтобы созерцать священный момент вознесения “аль-Мирадж аш-Шараф”. Называют ее также и “Микам Джибрил” (место архангела Гавриила, сопровождавшего пророка).

26. Куббат аль-Арвах. Капелла духов. Капелла стоит непосредственно на материнской скале, которая выступает в этом месте на поверхность (см. фото). По легенде, в этой точке, на обнаженной скале под куполом, собираются души умерщих для молитвы. По мнению некоторых профессоров, именно на этом месте стоял Соломонов Храм, Багатти же, наоборот, считает, что Храм стоял с южной стороны от мечети Омара. Относительно локализации Храма до сих пор нет единого мнения среди ученых, но я думаю, пусть они себе считают что хотят, на то они и профессора, только вот их мнение еще не делает место Святым, и для верующих больше значения будет всегда иметь традиция, чем самая компетентная экспертиза. Но в данном случае оснований для такого заключения у археолога не больше, чем у любого неспециалиста, ведь за всю историю на Храмовой горе ни разу не были проведены археологические раскопки. Поэтому то, что мы видим своими глазами, не более видит и любой другой корифей.

27. Куббат аль-Хаддар. Хаддар – по-арабски значит зеленый, священный цвет Рая, прозвище пророка Илии. Для суфиев – мусульманских мистиков, Илия, бессмертный праведник, так же как и Идрис (Енох), считаются своего рода родоначальниками суфизма, который появился задолго до ислама, только после прихода Мухаммада, получил благодатную почву для своего развития. Другая традиция говорит, что здесь царь Соломон (Сулейман) содержал духов и чертей, которые были у него в повиновении. Поэтому дервиши – мусульманские монахи, собираются здесь на свои церемонии. Эта капелла установлена над комнатой молитвы и складом. Некоторые традиции связывают ее также и со святым Георгием, которого чтут мусульмане (см. фото).

Куббат ас-Силсила. Капелла цепи (на иврите Кипат а-Шальшелет). По одной из версий, здесь, в период Второго Храма, находилась резиденция высшего религиозного суда – синедриона – так называемый Бейт а-Газит, или Лишкат а-Газит (помещение высеченного камня). Возможно, поэтому и возникло предание, что на этом месте царь Давид любил вершить суд над подчиненными. Исследуя их хитрые и запутанные дела, он прибегал к помощи волшебной цепи, которая висела перед ним, прикрепленная к потолку. Царь предлагал свидетелю при даче показаний дотронуться до цепи, и если же он лгал, то цепь или отклонялась от него, или из нее выпадал один позвонок, но если же свидетель говорил правду, цепь легко давалась ему в руки.

Арабский писатель Ибн Факих, в своей “Книге стран” (903 год) пишет: “Цепь, решающая споры, была сооружена Соломоном”. Другое предание приписывает изобретение цепи Давиду. Насири-Хосрау в своей “Книге путешествия” в 1052 году пишет: “Это та цепь, которую повесил тут Давид. Только человек правый мог достать рукой до этой цепи; неправый и обидчик не могли достать до нее”. Муджир эд-Дин в связи с этой цепью приводит интересную легенду, он пишет: “К числу диковинок, бывших в Иерусалиме, была цепь, повешанная Соломоном, сыном Давидовым, от неба до земли, на восток от ас-Сахры, на том месте, где теперь находится Купол Цепи. О ней поэт говорит:

                        Исчезло откровение, умерло величие

                        И щедрость была унесена вместе с цепью.

Когда к этой цепи подходили двое, то правый мог схватить ее. Сущность ее истории, которая рассказывается различно, такова: один человек отдал еврею на хранение двести динаров; когда он потребовал их обратно, еврей отперся. Тогда они оба вызвали друг друга на суд к этой цепи. Еврей прибегнул к коварству и хитрости: он расплавил эти динары, выдолбил свою палку и влил их в нее. Прийдя на место, он вручил эту палку человеку, которому принадлежали эти динары, взялся за цепь и поклялся именем Бога, что уже возвратил эти деньги. Затем обиженный отдал ему палку, подошел, взялся за цепь и поклялся, что он не получил от него денег, так что они оба прикоснулись к цепи. Это привело народ в изумление. С этого дня цепь исчезла вследствие испорченности человеческих сердец” [51].

Есть предание, объясняющее строительство этой одиннадцатигранной капеллы с той целью, чтобы она служила моделью архитекторам для строительства восьмигранной ротонды мечети Омара. Шамс эд-Дин ас-Суюти так пишет об этом: “Тогда он собрал мастеров областей своих и назначил для этого сооружения большую сумму, говорят харадж Египта за семь лет, и поместил ее под зданием с куполом, которое приказал выстроить и которое находится против ас-Сахры, с восточной стороны, со стороны Масличной горы; это здание он сделал казнохранилищем и наполнил его казной. ...И говорят, что Абд аль-Малик объяснил мастерам, на каком устройстве и на какой архитектуре остановился его выбор, и они выстроили ему в то время, когда он еще был в Иерусалиме, малый купол, находящийся на востоке от купола ас-Сахры и называемый Куполом Цепи. Его архитектура восхитила его, и он приказал построить купол ас-Сахры на подобие этого” [52].

Хотя в общих чертах сходство между двумя этими строениями усмотреть нетрудно, но, кроме этого внешнего сходства и близости расположения, нет никаких оснований считать, что строительство этой капеллы предшествовало строительству мечети Омара. Ближе к истине другая версия, повествующая, что во время строительства мечети, на этом месте было другое строение, где, согласно преданию, хранились сокровища, собранные для финансирования строительных работ и склад ценных стройматериалов. Вряд ли это строение могло быть открытым и даже вообще без стен, как настоящая капелла (см. фото).

Так или иначе, строительство капеллы относят ко времени правления халифа Абд эль-Малика (685-705) – строителя мечети Омара. Не очень ясно, какую роль она играла тогда в культовых церемониях мусульман, известно только то, что в период крестоносцев строение было обращено в капеллу св. Иакова, брата Господня, который, как известно, дни и ночи проводил в Храме, вымаливая у Бога прощение за свои грехи и грехи своего заблудшего народа. Немецкий пилигрим Иоанн Вюрцбургский (1165 год) пишет: “С этой стороны он был свержен с крыши Храма и убит суконоваляльной скалкой” [53], а следовавший за ним в 1170 году монах Теодорик добавляет, что после захоронения в Иосафатовой долине, его тело было перенесено сюда, и он даже видел эпитафию на его могиле.

Местом же молитвы мусульман капелла стала, по-видимому, лишь при мамелюках, когда султан Байбарс (1260-1277) построил в ней михраб. Капелла, судя по всему, несколько раз перестраивалась, так как среди колонн есть как древние, предшествующие арабскому завоеванию Иерусалима в 638 году, так и более поздние – периода крестоносцев (XII век). Султан Сулейман Великолепный покрыл михраб израсцовой плиткой.

28. Куббат Муса. Иначе называют ее Куббат ас-сагара (капелла дерева) – имеется в виду мистическое древо изобилия, во всяком случае, ни одной деревянной детали в строении нет (см. фото). Арабские историки отрицают какую-либо связь этой капеллы с Библейским Моисеем, но связывают ее с именем молодого эмира Малика Ашрафа Мусы, который правил два года (1250-1252) совместно с Айбаком. Капелла построена султаном аль-Малик ас-Салех Наджим эд-Дином Айюбом в 1249 году. В этом же году султан умер. Его вдова Шагир эд-Дур, женщина довольно-таки крутого нрава, своего рода леди Макбет Востока, вышла замуж за султана Айбака (князь Луны) и в 1250 году убила его в ванне, а сама взошла на престол вместо него.

29. Мастабат ат-Тейн. Площадка смоковницы. Построена в 1760 году Ахмедом Куль-Лари (что значит по-турецки – из моих рабов), т. е. некто из людей гвардии султана, имеется в виду султан Мустафа III (1757-1774). Мастаба, или дакка – это также особое культовое мусульманское сооружение. Обычно это небольшие площадки-платформы, с южной стороны имеющие михраб, представляют собой как бы открытую летнюю мечеть. (Такова, например, Летняя мечеть слева от входа в цитадель Давида). Здесь, на Храмовой горе, таких площадок достаточно много, но все они расположены внизу, под главной “платформой”, поднимающейся на высоту 4 метра – Мастабой дакка, на которой расположена главная Святыня – мечеть Омара (см. фото).

30. Сабиль Касим-паша. Паша – это правитель на правах наместника, и назван этот фонтан, видимо, в честь Касима Гизали (1522-1523), египетского везиря султана Сулеймана Великолепного, с 1526 года наместник Иерусалима. Водная емкость в сабиле питает маленький бассейн 757 метров (см. фото).

31. Сабиль Кайтбай. Установлен в северо-западном углу площадки “Мусалля”, с южной стороны которой находится открытый михраб, граничащий с бассейном “Биркет Раранадж” (см. фото). Вверху надпись сообщает, что сабиль построен в 1455 году мамелюкским султаном аль-Ашрафом Иналем (1453-1460), отремонтирован Кайтбаем в 1482 году и обновлен турецким султаном Абдул Хамидом в 1883 году. Тут же приведена цитата из Корана: “Ведь праведники пьют из сосуда, смесь в котором с кафуром” (Коран. 76:5). Кафур – это название священного источника, вода которого напоминает по запаху камфору, и даже под этим словом может подразумеваться и сама камфора, которой мусульмане нередко ароматизируют источники. Эта надпись – турецкое подражание предшествующей надписи. В южной части фонтана установлен древний саркофаг, взятый из гробниц царей, который теперь служит в качестве умывальника.

32. Сабиль ас-шейх Будейр. Построен в 1740 году и назван именем шейха, похороненного рядом (Будейр – значит маленькая Луна, так сказать, светило религии) (см. фото).

33. Сабиль Шаалан. Находится в 5 метрах от северо-западного угла Храмового двора, рядом с бассейном (см. фото).

34. Сабиль Ала эд-Дин аль-Буцери. Построен в XII веке и реставрирован в 1435 году мамелюкским султаном аль-Ашрафом Барсбаем, о чем сообщает арабская надпись: “для использования бедняками и нуждающимися”. Сабиль находится над большим подземным водохранилищем, поэтому его называют также Бир Ибрагим эр-Роми (см. фото).

35. Куббат Сулейман. Иначе это строение называют “Малая Куббат ас-Сахра”, так как под его куполом находится небольшая скала, выступающая из-под пола (см. фото). Легенда рассказывает, что евреи, отправляясь в Вавилонское изгнание, взяли с собой (на память) глыбу камня, отколотого от Эвен а-Штия, на котором стоял их Храм, а сейчас стоит мечеть Омара. И когда евреи вернулись из галута, то привезли обратно и камень и положили его на это место. Здесь, по преданию, на которое в 1496 году ссылался Муджир эд-Дин, царь Соломон произнес молитвы по завершению строительства Храма: “Передают, что когда пророк Божий, Соломон, окончил построение храма, то принес в жертву три тысячи быков и семь тысяч овец, затем пришел в то место, которое находится в задней части мечети, близ ворот Баб аль-Асбат, и которое называется Соломоновым Троном, и сказал: «Боже мой! если прийдет сюда грешник, прости его, или если прийдет бедствующий, помоги ему!» (С тех пор) кто бы не пришел сюда получает то, о чем просил Соломон. Это место, известное под названием Соломонова Трона, одно из мест, славящихся тем, что просьбы, обращенные в нем к Богу, исполняются; оно находится внутри здания с куполом, известного под названием Купола Соломона, около ворот Баб ад-Давидария...” [54].

 Но некоторые историки оспаривают связь этой капеллы с царем Соломоном и утверждают, что она названа именем омейядского халифа Сулеймана (715-717), при содействии которого была построена капелла. По христианской традиции, на этом камне сидел Иисус и судил женщину, взятую фарисеями в прелюбодеянии (Ин. 8:2-11). Несмотря на свидетельство Иоанна, относящее этот эпизод к территории Храмовой горы, франкскому иноку Бернарду и его товарищам (его называют также Бернард Мудрый) в 870 году место суда Господня было показано на Елеонской горе, о чем он пишет в своем “Итинерарии”: “На стороне этой горы показывают место, где фарисеи привели к Господу женщину, взятую в прелюбодеянии, оно имеет церковь в честь св. Иоанна, в которой показывают писание на мраморе, которое Господь написал на земле” [55].

Капелла была построена крестоносцами в XII веке и выглядела изначально открытой, она подобна капелле куббат аль-Мирадж и капелле Вознесения на Елеонской горе, стены между колоннами были позже выстроены уже мусульманами.

36. Куббат аль-Гушак. Куббат Сулейман-паша (кипат а-охавим). Две надписи свтдетельствуют, что капелла построена Сулейманом-пашой, правителем Сидона и Триполи при султане Махмуд-хане II (1808-1839), под присмотром Мустафы-али Эфенди в 1817 году (см. фото).

37. Сабиль ас-Султан Сулейман. Небольшой фонтан (напротив куббат аль-Гушак, виден на том же (см. фото), предназначенный для питья и умывания рук поклонников, приходящих на Храмовую гору. Назван в честь турецкого султана Сулеймана Великолепного.

Другие мусульманские достопримечательности Старого города

Мечеть эль-Ханака. Ханака – это своего рода мусульманский монастырь, обитель дервишей, была построена во дни правления Салах эд-Дина, поэтому ее иначе называют Ханкет Салахия. При мамелюкском правителе аль-Малике э-Насере Мухаммаде ибн-Калауне, в 1341 году, Ханака была значительно увеличена и улучшена, о чем сообщается в надписи над михрабом. Каменные скамейки по обе стороны от входа весьма характерны для раннемамелюкского стиля мусульманской архитектуры. Ханака находится с северной стороны от Храма Гроба Господня, и ее минарет достигает высоты главного купола Анастазиса (см. фото). 

Мечеть Омара (джама Умари). С другой стороны от Храма Гроба Господня Салах эд-Дином была построена мечеть Омара (джама Умари) в память о молитве халифа перед Гробом Господнем (см. фото), имеющая минарет такой же высоты. Таким образом, Храм Христова Воскресения находится между ними как бы между двумя часовыми (см. фото).