|
Хулу и клевету приемли
равнодушно
Немецкие евреи XI-XIII
веков законопослушны. Не бродяги, не
пропойцы, – бюргеры иудейского вероисповедания. Необычно
разве, что огромное значение придают школьному воспитанию,
настоятельно стараются придерживаться нормы – по 10 детей на
учителя, хоть талмудистские методики разрешают трамбовать в
классы еврейских школ до 25 учеников. Забавы – забавами, а
без компаса знаний заблудишься.
Учат истово, но не всё подряд.
Им до лампочки, что церковью запрещён
Аристотель, – всё равно ни к чему, – им запрещено заниматься
философией до 25 лет, а чем старше человек, тем дальше от
ахинеи.
Не первооткрыватели, не возмутители
спокойствия.
Не изворотливы и не компостируют мозги
софистикой. Вторичны. Гениальные слушатели, – за лектором
строчили бы как обезьяны. Ни тени предвидения, на сполохи
грядущей катастрофы – ноль внимания.
И плохо и хорошо – прямолинейны. В Испании в
период гонений возникнет целая каста, – евреи, пожелавшие
соблюсти и невинность, и аристократичный вид, под маской
мусульманина или католика. Хитрецы жаждут получить всё в
одну тарелку: ведь они же евреи! В Германии всё
целомудренно: иудеи не ищут выгоды, не переходят в другую
религию, это исключено.
Халиф с визирем в сказке Гауфа превратятся в
аистов; вернуться в человеческий облик стоит им немалых
трудов. Но невозможно вообразить, чтобы мусульмане пожелали
обернуться свиньями. Это табу.
Для рейнских евреев отход от иудаизма –
противоестественен.
Фаталисты: с божьей помощью всё будет
хорошо, я это знаю, знаю.
Их разрывают на клочки и пускают по
закоулочкам? – это знамение; неизвестно, чем провинились, но
склоняют чело.
Нечто неопределимое в будни в их характере
проявляется в кризисных ситуациях.
А.Н.Толстой в документальной повести
«Эмигранты» опишет Леви Левицкого. Бонвиван и пустышка,
парижский нувориш предпочтёт умереть под пытками
белогвардейцев, но не подписать чеки: «ненависть, выношенная
десятками еврейских поколений…, каменное упрямство,
упрямство и ненависть, более жгучие, чем страх смерти …».
Из колена пророка Иеремии, говорят,
происходит династия Калонимусов; яблоко от яблони не далеко
падает: на Калонимусов тоже смотрят как на пророков.
Довелось же им жить среди прямых наследников племени
варваров – германцев!
Евреи надоели: возомнили, путаются под
ногами.
Чёрная литургия крестовых походов
отбрасывает иудеев в пропасть.
Затеряться бы, – но затишье обманчиво.
Твёрдая почва под ногами оборачивается разъярённым
левиафаном.
Не стой на ветру, дурак, зайди за угол: не
заметят – не тронут.
Но другого места нет.
И тогда проявится в ашкеназах выдержка Муция
Сцеволы, что положит руку в очаг, подождёт, когда обуглится,
и скажет римлянам: «Мы все такие».
Геракл, не вынеся страданий, сам взойдёт на
вязанку хвороста, – и Зевс ударит молнией. Так «Исаак
Благочестивый…из Вормса, которого крестили насильно,
приводит ночью двух детей в синагогу, перерезает им
горло,…поджигает свой дом,…синагогу и сам погибает…».
Сделал лучший подарок врагам.
Выбора нет.
Оттенок мрака в глазах.
В мидраше записано: в материнской утробе
эмбрион образован энциклопедически; перед выходом из лона
ангел-хранитель щелкает плод по носу, новорожденный забывает
все начисто и горько рыдает по утрате, вылезая на свет.
Зачем амнезия? Ребе Элиезер из Вормса комментирует щемяще:
«Чтобы не сошёл с ума от несправедливости людской».
Неведение – лучший подарок карапузу. Жаль,
повзрослеет, станет мучеником.
В угаре 1096 г. иудеи отличатся многократно.
Калонимус бен Мешулам возглавит в Майнце
безуспешный отпор живодёрам. Симха бен Калонимус, потерявший
отца и 7 братьев, притворно согласится на крещение, при
поднесении святых даров заколет племянника епископа.
Трое подчёркнуто скромных представителя
фамилии Калонимусов создадут уникальное каббалистическое
движение «хасидей Ашкенази».
Это троица: Шмуэль Хасид – отец, Иегуда
Хасид (1150-1217)
– сын; Элиезер из Вормса
(1165-1230) – их младший родственник, – очевидно, святой
дух.
Более чем через полвека после резни на Рейне
Иегуда наказывает: «Стены дома, забрызганные кровью
мучеников, никогда не следует белить, дабы кровь могла
взывать к небесам».
«Не следует убаюкивать маленьких детей
христианскими мелодиями».
Пьяная матросня пусть называет как угодно
свой отрывистый лай.
Знамя хасидов потрёпано и не ново:
конспектируют всё ту же книгу бытия. Оригинальностью не
блещут. Областные лидеры. Хасид не обязан быть большим
учёным как товарищ Сталин.
Поэт сочиняет стихи, композитор кладёт их на
музыку. Солист с оркестром повторяют ноты как двоечник
подсказку. В чём их заслуга? В усердии. В мастерстве
интерпретации.
Незачем обилие мыслей. Диалектика, –
искусство рассуждений, – хасидов не занимает.
Преданность богу важнее схоластики.
Германские хасиды не настаивают на
соблюдении буквы Торы, – всё зависит от обстоятельств. Ради
спасения людей можно прервать даже разговор с Всевышним,
даже нарушить заповедь.
Хасиды называют себя безупречными рыцарями,
«ибо…стыдятся бежать, предпочитая смерть или увечье». Они,
посмешище в лохмотьях, лишённые боевого задора и патронов,
противопоставляют стойкость и благочестие – залпам и
кострам. Перефразируя Пушкина, «сумрачны и бледны»,
погружены в «одно виденье, непостижное уму».
Главное – не поддаваться греху. Аскеты, –
среди искушений названы объятия блудницы. Но не ханжи, –
семьянины, – открыты все темы.
Выжаты как ломовая лошадь.
Хочешь отдохнуть, – побалуй себя, сходи на
кладбище.
Гонор отсутствует до безобразия. Хасид не из
тех, кто хочет быть королём хотя бы ночного горшка.
Питаются сухой корочкой и водой; клевету
сносят чинно: долой самолюбие, – для пощёчин подставляют обе
щеки. Вериги не навьючивают, – чураются извращений, – но в
искупление грехов своих тяжких мёрзнут нагими на снегу;
ложатся публично, – наступайте.
Разгул покаяния, человек должен страдать.
Жизнь – свет погасшей звезды, мираж.
Иудаизм – не обет бедности. Чтобы
возвыситься в обществе гоев, нужны набитые монетами сундуки.
К стяжательству хасиды безразличны: «моё – твоё и твоё –
твоё». Благосостояние сопутствует скептицизму и нисхождению
к варварству, – вредно.
По их легенде заурядный чтец псалмов спасает
общину. Главное – благочестие.
Каждый день клюют печень, зато в перерывах
боль притупляется, – балдёж.
И всё же это не апокалипсис, всего страшнее
– продолжение изгнания. Тоска, тоска.
Трещина, отделяющая человека и божество,
зарастает, – верный Верховный Друг поможет в беде как Тимур
(и ангелы – его команда).
Молитва – это почти заклинание.
Это, Господи прости, челобитная от раба
твоего.
Европа не оранжерея интеллектуалов, а
ристалище полудурков. Тёмная, глухая осень. Уклад – рабы
сверху донизу; даже императоры дрожат, – перед папой: им
грозит дамоклов меч отлучения.
Оскорблённой воинственной девственнице, –
церкви, – не до иудеев. У неё во рту растут грибы, –
еретики. Калёным железом выжигает духовную чуму.
Непрерывный религиозный кризис. Все мысли
крутятся вокруг устава партии, – укрепления папской власти.
С утренней зорьки – в окопы. Есть против кого.
На Балканах, в Италии, южной Франции
(Лангедок) целые провинции считают идиотскими постулаты
католической церкви; оставаясь Добрыми Христианами,
отказываются верить в непорочное зачатие, распятие и
воскресение Христа, – и прочее. Их поддерживает знать, в
первую очередь граф Тулузы.
Религиозная война – не холодный душ, а
кровавая баня. Брат на брата, заодно на сестру.
Не разовые карательные рейды, – специально
благословенные крестовые походы, дающие его правоверным
участникам, если они проведут на передовой 4 месяца, те же
права, что и борцам за вечный город Иерусалим.
Афиша хороша и концерт удастся, – тьма
заблуждающихся загремит под литавры. 20 лет, – 4 пятилетки,
– продлится геноцид уклонистов Лангедока, – говорят, в
сумме более миллиона альбигойцев (более общее название –
катары) погибнет.
Достоверно, что на потеху и в назидание
поджарены 5000 выскочек-альбигойцев.
Это самодеятельность полевых командиров.
Пока что каждый сам по себе и церковь не
ответственна.
Но есть и
Божий суд, наперсники разврата!
Есть
грозный суд: он ждёт…
На пылающей земле южной Франции проповедует
неистовый подвижник – отец Доминик. Бог шельму метит, но
своих привечает. В 1207 г. на враждебной территории
альбигойцев в Фанжо богохульные манускрипты станут золой, но
опус будущего святого Доминика «выскочит» из огня». Тихой
сапой монах готовит щит и меч католиков, папскую ЧК, –
инквизицию.
В 1209 г. при осаде города Безье граф де
Монфор наставляет непонятливого служивого: «Бей всех подряд,
бог отличит своих». Перебьют не менее 15 000 мирных жителей.
Сектанты скукожатся, – у них нет
нравственной закалки Вечного Жида.
Европа полупуста, – это лучше, чем
скученность. Перенаселение тяготит.
Епископы подозрительны: в мудрости – подвох.
Беспощадность спасёт мир.
Эдиктом запретят простолюдинам читать и тем
более толковать Святое Писание. Слава богу, книгопечатание
не изобретено.
Лучший педагог – розга.
Ответ на пуританизм сектантов – основание
нищенствующих орденов доминиканцев и францисканцев. Более
отличатся доминиканцы.
Агенты папской инквизиции, – давшие обет
бедности босые «псы Господни», – мостят Дорогу Никуда. Их
глаза сияют как зарницы, во рту факел. Им тесны стены
обителей. Эрудиты существуют на подаяние, их котомки ломятся
от книг; ведут дознания как патер Браун, – сыщик от бога;
шпики переубедят, перебирая чётки, любого, – или отправят в
тартарары.
Первый трибунал папской инквизиции, – 1233
г., – даже не тройка: 2 сотрудника. Вскоре дрезину заменит
паровоз.
Инквизиторы ораторствуют на кафедрах
университетов, рьяно несут истину в массы. Заговорила сивая
кобыла.
Папа Иноккентий III
требует, чтобы евреи, распявшие Спасителя, «…бродили по
земле как беженцы и бродяги».
Декрет запрещает евреям занимать
общественные посты. Изверги должны носить на верхнем платье
желтый круг, – видимо, чтоб лучше прицеливаться. Евреев
крестившихся, но тайно исполняющих обрядам иудаизма,
отправляют одуматься на аутодафе.
На площадях мешают кочергой головешки из
грешников.
Колдуны, ворожеи – на мушке. Понятно, что
это впрямую относится к евреям, – поголовно грамотным.
Хасиды владеют секретами древней магии. По
секрету рассказывают, что ребе Элиезер из Вормса на дальние
расстояния летает на облаке; свалится и хромает до конца
дней.
Мистика хасидов выспрення.
На краткий миг хасиды повторят Творение –
оживят глиняную фигурку.
Всё это тайна, и смертельно опасная.
На устах печать.
Мир – не часовой механизм, а хасиды не
часовщики. Иегуда Хасид все расчёты заранее считает вздором.
Ребе Элиезер из Вормса нарушит завет
учителя: ему даровано откровение, – «мессианский век
достигнет кульминации в 1240 г.». Ясновидец не доживёт до
срама, ибо единственное Откровение, которое в изречённую
дату получат евреи – это парижский приговор по доносу
вероотступника; приведён в исполнение через 2 года: 24 воза
со свитками Талмуда сожгут.
Сатана пахнет палёным.
При Исходе из Египта к евреям примкнёт орда
гоев, – подлых и безобразных. Отвязаться невозможно. Это они
отольют Золотого Тельца.
Утомившись бороться с учением Маймонида,
ортодоксальные раввины обратятся к доминиканцам Монпелье с
яростным воплем: «Почему вы не обращаете внимания на наших
безбожников…? Раз вы искореняет ваши ереси, уничтожайте
также и наши, прикажите сжечь вредные книги».
Не речь, а стихотворение в прозе.
У евреев мало изменников. Но есть.
Единожды совравши, как правило, идут до
конца.
Становятся лучшими верноподданными, – на всё
готовыми немцами, французами, русскими.
Выкрест, а ныне доминиканец Никола Донен
горланит как Маяковский, – во весь голос, – «убеждает папу
Григория XI, что Талмуд – это
аморальная и оскорбительная для христиан книга».
Еврейские трактаты всех мастей – чемоданчик
с ядерной кнопкой.
Бог
мести, Бог ревности! Отомсти за нас предателям!
В конце XIII века
король Германии с отвисшей нижней губой Рудольф I
Габсбург подчиняет евреев персонально себе и доит нещадно.
Ребе Меир бен Барух из Ротенбурга (Магарам)
призовёт всех евреев отправиться в изгнание. Говорят,
возглавит беженцев в Палестину. На дорогах кордоны, – ребе
арестован.
Король милостив: не прочь отпустить мудреца
за чудовищную сумму, – 20 000 марок. Евреи готовы снять
последнюю рубаху, но ребе откажется и проведёт в темнице
долгие годы до смерти в возрасте 78 лет.
Через 14 лет состоятельный еврей выкупит
тело Магарама и захоронит в Вормсе по еврейскому обычаю.
Единственное условие филантропа, – чтобы, когда настанет
час, погребли его рядом с ребе Меиром.
«Тот, кто принял твёрдое решение сохранить
верность Закону и умереть, если потребуется, мученической
смертью, не чувствует страданий под пытками. Его можно
побивать камнями или жечь огнём, закопать заживо в землю или
повесить, он останется невозмутимым, и ни одна жалоба не
сорвётся с его губ». Это слова Магарама.
Это то, чем памятна иудеям средневековая
Германия.
Иегуда Хасид пишет книги анонимно, – никаких
отпечатков пальцев, никаких гонораров. Большинство его
трудов сгинет. Рукопись «Книгу благочестивых» прячут 3
столетия с хвостиком, – 300 лет на дне болота хранила
черепаха Тортила золотой ключик.
Еврейские типографии откроются после 1467
г., издадут «Книгу благочестивых» спустя 70 лет; порох не
подмочен: памятник былого станет бестселлером.
Чувства, что владели германскими хасидами,
живы.
В
ожидании Твоей мести дни кажутся нам такими длинными
Иудаизм – костюм, так и
не побитый молью
Савельич бесстрашно отстаивает перед
Пугачёвым заячий тулупчик барича; подневольный дядя Том
благолепно перенесёт лютые муки. В букваре средневековья
нет фразы «Мы не рабы», спина вассала согнута.
В СССР общественный строй называется иначе,
но парады в честь Октябрьской революции – символ
преданности Тому, Кто на Трибуне.
Редкое исключение, – Пушкин, – воскликнет:
«… я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не
буду даже и у царя небесного!».
Какая смелость, – речь титана, – и какой
перегиб.
Аристократ торгуется с богом!
Для иудеев это звучит абсурдом.
Их кредо изложит в книге «Кузари» Иегуда
Галеви. Вкратце оно звучит так: нельзя препираться с
Вседержителем; основа всему Тора; иудаизм – всему венец.
Формально, «Кузари» – это диспут: царь
хазар выбирает подходящую религиозную доктрину, заслушивает
всех претендентов.
За круглым столом вместо 10-ти негритят, –
четверо: философ, мусульманин, иудей, христианин. Конкурс:
царь выбирает лучшего, – но загадки нет: это детектив с
известным заранее финалом. Фактически, Галеви использует
приём доказательства от обратного. Так отвечают на заранее
подготовленные «вольнодумные» вопросы на официальных
приёмах.
Иноверцы, пальцем деланные, поперхнутся
собственным ядом.
Не переворачивайте песочные часы: время не
повернёшь назад. Иудеи изначально выше остальных. Неделя
начинается в Иерусалиме, центре земли; христиане «подобны
тем, кто ест свинину, но позаботился, чтобы свинья была
правильно зарезана».
Евреи – это проклюнувшийся цыпленок,
остальные народы – яичная скорлупа.
Нет более еврейской книги, чем библия.
Если не сомневается верховный судия, бог,
то, естественно, хазарский царь последует доброму примеру.
Галеви торжественно прокламирует: у евреев
есть идеология, – сионистская. Непорочный страдалец
Иов будет награждён сторицей.
Парадокс, но ровесники Галеви, почтенные
граждане Европы XI – XII
веков прискорбно мало знают об иудаизме. Они мыслят иначе:
не логическими построениями, а «горячечными образами». Очень
приблизительны, интеллектуально близоруки, но самонадеянны.
Уважать чужое мнение для них – что целовать
гадюку.
Прекрасное исключение – француз Пьер Абеляр.
Моложе Иегуды Галеви на 5 лет. Отец
«препояшет <его> военным поясом», но, как Арамис, юноша
предпочтёт путаться в сутане, – и попадёт в яблочко.
Ему 17 лет в бурном провозглашении 1-го
крестового похода. Не всем покорять Иерусалим, ему довольно
Парижа.
Он не иудей, но его тянет к ветхозаветной
мудрости. Один из немногих изучает иврит в парижской
синагоге. Это опасно, скользнёт по блестящей поверхности.
Пьер обаятелен и богат, но часто не в ладу с
клиром.
Подножек хватает, но надеется достичь шпиля.
Излишне самоуверен. Слишком талантлив. Когда
в компании все гении («как ты, да я»), – то кто-нибудь
будет отравлен.
Чтобы перечислить его успехи, придётся
перевести дыхание. Профессор, философ и схоласт («разум выше
веры»), поэт и музыкант, литератор, «Сократ Галлии»
воспитает на своих лекциях «одного папу, 19 кардиналов,
более 50 епископов Франции, Германии и Италии».
Ну, и, конечно, истый француз, – дамский
угодник.
Дьявол, сбивая святошу с панталыку,
подсовывает ему красотку. Сатана подбивает Абеляра (40 лет)
соблазнить юную Элоизу (17 лет), племянницу каноника
Фульбера.
Отказаться невозможно.
Перелицованный сюжет «Тартюфа». «Голодный
волк» Пьер набивается к «нежной овечке» Элоизе домашним
учителем. Быстрый любовный успех Абеляра обусловлен ещё и
тем, что дядя разрешит наставнику «строго её наказывать», –
пороть. Это стандарт.
«В нашей нежности мы прошли все фазы
любви»; «руки чаще тянулись к груди, чем к книгам».
Через положенный срок крошка беременна. По
настоянию Абеляра обесчещенная малютка скроется в монастыре.
Взбешённый дядя прикажет кастрировать
обидчика.
Мужчина – прежде всего грубая сила. Мой член
– это история моих поражений и побед.
Калека Пьер подавлен, но не опрокинут на
лопатки. Богослов возвращается в аудиторию, и ему внимают с
большим восхищением.
Церковные догмы он не приемлет, покуда «не
расколет» их рассудком. Нечестивец сотрясает основы.
Завистники не ждут долее. Строчат доносы:
«…подрывает нерушимость веры…», «творец лжи…, уничтожающий
силу христова креста …».
Стукачей поддержит папа римский.
Теолога заставят сжечь собственную книгу. Он
перенесёт заключение в церковной тюрьме. Его приговорят к
«вечному молчанию».
Несчастья вызывают у него странные
ассоциации. Он размышляет о судьбе угнетённого еврейского
народа.
Ход мыслей естественен.
Марина Цветаева напишет:
в
сём христианнейшем из миров
поэты –
жиды.
Абеляр чувствует духовное родство со
скитальцами.
За пару месяцев до своего заката в 1142 г.
Абеляр костенеющей рукой (болезнь Паркинсона) напишет
«Диалог философа, иудея и христианина».
Думает о себе.
Никакого азарта, свиста болельщика, –
никакого «ату их!». Доминанта – несправедливость страданий
иудеев. Очень уравновешенно, прочувственно описано положение
изгоев. Несчастье не повод для насмешек. Судьба евреев –
феномен, не подлежащий исчислению.
Персонаж Абеляра, иудей, говорит: «О нас
думают…, будто мы достойны презрения и ненависти…»
Иудеи не теряют привлекательности для
вольнодумца. Вопль: «евреи – богоубийцы», – для него
бессодержателен.
Герой повествования, «философ», сторонник
«естественного права» саркастичен: «иудеи глупцы, а
христиане …безумцы», отвергает обе религии как построенные
на слепой вере. Ситуация требует арбитра, но Абеляр отклонит
свою кандидатуру. Его время истекло: сочинение не закончено.
По преданию, когда аббатису Элоизу положат
в могилу мужа, мёртвый Пьер протянет к ней руки, – они
обнимутся.
Судьба Абеляра иллюстрирует тезис: грешен
каждый, кто сомневается.
Духовенство не любит Ветхий завет, –
обоюдоострое оружие часто используют еретики. Наиболее
благочестивые неграмотны.
Выношенные истины церкви надо обсасывать как
сахарную косточку. Будущее за инквизицией.
Жестокость нормальна. Жизнь – не праздник.
По большому счёту грешен каждый. Попался – значит, виновен,
не уйдёшь из клетки.
Иудеям, которых презирают все, Абеляр
сочувствует. Надо сказать спасибо: это максимум, на что
способен христианин.
Что касается евреев, то между собой они
толкуют, что в Новом Завете описан их местный (палестинский)
идиот. К счастью, судачат на иврите, их не понимают. Они в
зоне отчуждения.
Только в начале XIII
века европейцы познакомятся с Талмудом, – и ужаснутся.
В Испании, где позиции евреев доселе крепки,
через 120 лет после смерти Абеляра католики попытаются
обосновать порочность иудаизма доказательно.
Но шпоры свалятся.
Брачный союз в 1137 г. закрепляет унию
королевства Арагон и Барселонского графства. В 1204 г.
Арагон признаёт себя вассалом папы римского.
Стоит рывком преодолеть раздробленность, – и
сразу реконкиста прибавляет ходу, – полярная ночь
альморавидов и альмохадов убывает как шагреневая кожа.
Беспрерывная война, – против собственных
магнатов, французских еретиков, против мавров, за Балеарские
острова, Валенсию. От ислама освобождена большая часть
Пиринейского полуострова.
В 1242 г. воспитанник тамплиеров король
Арагонский Иаков (Хайме) I
Завоеватель, издаст указ, предписывающий промывать мозги
евреев, тащить их за шиворот на проповеди, бесцеремонно
врываться в синагоги, проводить открытые дискуссии.
Пропагандистский шабаш как в госпитале, где лежал Швейк, –
правда, не ставят клистиров.
В романе Потоцкого «Рукопись, найденная в
Сарагосе» все занятные приключения молодого офицера в
Арагоне заканчиваются утром, – под виселицей в обнимку с
трупами повешенных. Такова же ситуация с агитацией евреев.
Их тащат за шиворот, как нашкодивших котят, а они
«безучастны».
Нельзя войти дважды в одну и ту же реку, но
пачкаться тем же дерьмом – рядовое явление. Хорошо, если не
каждый день.
Венценосец быстр на расправы. В 1246 г.
отрежет попрекнувшему его за попрание нравственности
епископу Жероны язык под корень. Через год изгонит 100 000
мусульман. Меньше людей – меньше проблем.
А с евреями он нянчится, необычно терпелив.
Простофиля? Сдаётся, немало долгов казны
оплачено ростовщиками-иудеями.
Иудеи упрямы. Иногда бывает долгий перерыв в
еврейском присутствии в Палестине, но затем – новый заброс
удочки.
В будущем году встретимся в Иерусалиме. Если
не прямо в святом городе, то хотя бы в окрестностях.
В 1260 г. раби Иехиель, бывший 20 лет тому
назад защитником на процессе против Талмуда, основывает
ешиву в Акко; слушатели – парижские школяры.
В 1263 г. в Барселоне рыцарский турнир
заменят состязанием умов. Знаменитого раввина Нахманида
(иначе Рамбана) атакует выкрест Паоло Христиани.
Еврейская закваска с обеих сторон. Кто будет
вышиблен из седла?
Отступать некуда: или пан, или пропал.
Нахманиду разрешена свобода выражений;
дозволено даже, хоть это и нелепо, «поносить» христианство.
Не опускаясь до ненормативной лексики, Моше
доказывает логическое ничтожество Нового Завета. Если Иисус
– Мессия, то почему «у…мусульман больше власти и стран…чем у
вас»? Не надо особо изощряться, дабы опровергнуть слабые
софизмы христиан.
«Но они не хотели меня слушать».
Дебаты прерваны королём: «я не видел ни
одного человека, который был бы не прав и при этом
аргументировал бы всё так хорошо…».
В ближайшую субботу Иаков (Хайме) I
Завоеватель лично подводит итоги в центральной синагоге:
Иисус – Мессия. Нахманид настаивает на своём.
Его Величество подарит упрямцу 300 золотых
динаров.
Победа, однако, странная. Выражаясь слогом
Пушкина, не трудно расчесть, чья возьмёт верх.
Когда через 2 года Нахманид опубликует свою
версию полемики, его обвинят в хуле, поклёпе и оболванивании
публики, приговорят к изгнанию. Приговор утвердит папа.
Старик уедет в Акко в 1267 г., – там его
встретит соратник по подполью, – сионист раби Иехиель из
Парижа, – с товарищами.
Невидимые меридианы сцепляются в Палестине.
Через короткое время Хайме Арагонский
I примет участие в последнем, не то 8-м, не
то 9-м крестовом походе – в Тунис. Надо уметь выбирать
маршруты к гробу Господню: Жюль Верн бы позавидовал.
События в Барселоне положит в основу
короткой поэмы «Диспут» циничный романтик Гейне.
Цена поединка несообразно высока:
Решено,
что тот, который
Будет в
споре побеждённым,
Тот
религию другую
Должен
счесть своим законом.
Генрих посмеётся и над капуцином, и над
раввином. Поэт притворяется дурачком; ответа, кто сойдет с
бровки, – не даст. Ему лично – до фени.
Кое-кто
уже зевает
В безразличии вызов: пусть христиане не
надеются, Гейне крещен, но это – видимость.
Рад бы вернуться.
Аналогично чувствует себя другой выкрест –
Мандельштам:
Мы живём,
под собою не чуя страны
Он сошлётся на режим Сталина, но это –
издавна выношенное ощущение.
Полемизировать с иудаизмом, – как искать
прошлогодний снег: давно стаял.
О чём, бишь, спор? Слушай, Израиль, – будя,
отвоевались.
Но главная заповедь: «Я – Господь, Бог
твой».
Это даже хорошо, что
сейчас нам плохо
В 1922 году Фридман обнародует теорию
рождения вселенной как результат Большого взрыва; Эйнштейн
колеблется: на заборе и не такое напишут. Через 7 лет
догадку подтвердят экспериментально.
Учился бы Альберт в нормальной ешиве, тогда
бы не было сомненья.
В XIII веке в
комментарии к книге Бытия каббалист Моше Нахманид (другая
аббревиатура имени – Рамбан) учит, что первоначально
вселенная была сокращена, – менее «горчичного зёрнышка».
Для него это не новость – каббалисты знают
это, скорее всего, со II века.
Каббала – «чёрный ящик» иудаизма. Каббалисты
немы до крестовых походов. О чём размышляет джин в бутылке?
При построении доктрины количество исходных
посылов должно быть ограничено. В геометрии 5 аксиом,
Лобачевский искривил одну, – возникла геометрия
Лобачевского, Риман накренил в другую сторону, – есть ещё
более кривая геометрия Римана. Больше по большому счёту
никто не пытался.
В Торе – 10 заповедей.
Что, если изменить одну, или добавить, или
исключить?
Перефразировать Закон, – именно этим и
занимаются христиане и мусульмане.
Каббалистам надо найти систему координат,
перспективу, без которой астральный свет – плохо сваренная
каша.
Таковой является возврат иудеев в Сион.
В каталонском городе Жерона в начале
XIII века евреи пока – хорошие.
Нахманид появится на свет в еврейском
квартале Жероны, – в 1194 г. На ночь ворота Иудерии запирают
от грабителей. Это не гетто, – там расположена, например,
резиденция судебного пристава, – но устав здесь свой.
Особо уважают седобородых мудрецов,
хранителей сокровенного знания. Не мни о себе чересчур; если
мнение учителей кажется ошибочным, возьми под козырёк: они
видят глубже. Подумай 7 раз, – может, поймёшь.
Министр, коммерсант или советник
правительства – уважаемые люди, но раввину почёт больше. И
намного.
Для обращения к Всевышнему должен собраться
миньян, – не менее 10 мужчин, – как 10 дней, которые
перевернут мир. Индивидуалисты обращаются к Вседержителю
коллективно. Общность – этим и отличается народ.
«Создатель…слышит нас всякий раз, как мы
взываем к нему».
Это не доходит до ковбоев Запада: их
компании – 3 товарища, 4 мушкетёра, максимум – великолепная
семёрка.
Моше – гениальный мистик, прекрасный врач и
неплохо зарабатывает. К нему благоволит король. Гонораров за
галахические исследования Нахманид не получает.
«Свободен лишь тот, кто учит Тору».
Число загадок необъятно. Тора начинается со
второй буквы алфавита. А где первая? Читай между строк.
Голова книжного червя понурена, но сердце
взлетает. Он в числе избранных, которому поведают
сокровенное знание; он слышит «тихий шёпот» небес.
Прогресс невозможен без использования чужих
мыслей; если инженер использует колесо, – это не воровство;
лучшая рекомендация талмудисту, – что он опирается на
источники. Лучшая биография Пушкина, составленная
Вересаевым, состоит только из правильно нарезанных цитат.
Нахманид не изобретает велосипед.
Поделится фрагментами откровений. Не
углубляется в дебри.
Признаёт существование демонов: злые духи
сотворены из огня и воздуха, они – «изнанка» божественной
покрывала. Раби Шимон бар Иохай изгнал бесов из дочери
римского императора. Этим же занимался ученик каббалистов
Христос.
Творить заклинания, вызывать джиннов
запрещено. Но есть белая магия, не опирающаяся на сумрак.
Соблюдая клятву Гиппократа, Рамбан разрешит амулеты: против
кашля наденьте металлическую пластинку с чеканкой царя
зверей.
Убеждённый сионист много размышляет об
Израиле.
Святая земля не терпит негодяев. Содом и
Гоморра погибли, так как располагались в Палестине, –
Вавилон пал ниже, но атомную бомбу на него не метнули.
Перед приходом Мессии грешники исчезнут
физически, – в потрясениях, войне Гога с Магогом; останутся
праведники, – они воскреснут вторично, обретут свежие тела;
преступники продолжат витать призраками.
К сожалению, в роковые моменты погибнет
немало истинно добродетельных людей.
Почему Бог – первооснова несправедливости, а
сатана правит бал с его подачи? Не даст исчерпывающий
ответ; признаёт: это проблема главнейшая.
В XIII веке связность
мысли в Европе отсутствует. Постулат: что написано пером, не
вырубишь топором, – не действует. Государства не
объединяются в Соединённые Штаты Ватикана, не подчиняются
буллам понтификов. Дети выросли. Что папа римский? Жаждет
быть самодержцем.
Он знал одной
лишь мысли власть
Но защищает её с редким бесстыдством.
Католическая родина-мать зовёт. Поэзии
немного.
Попы делают всё, чтобы их ненавидели, но
добиваются всеобщей любви.
А Палестина? – Все залезают на брошенную
страну, – все, кому не лень.
Пущена по кругу.
Руки загребущие, – франки, – предпринимают
одну провальную попытку за другой. Хватают, но пальцы –
решето.
В 1219 году (5-й крестовый поход) султан
Египта согласен уступить Иерусалимское королевство в
границах, предшествующих походу Саладина, – только
отстаньте. Щедр: ну её, Палестину, в болото. Борцы гордо
откажутся, – и с трудом сведут ничью через 2 года.
Жадность египетские города берёт, но
ненадолго. Не в коня корм.
Честно говоря, не нужен западникам берег
заморский, им бы у себя расхлебаться.
Италия раскромсана войной гвельфов
(сторонников папы) и гибеллинов (сторонников императорской
власти). Папская область географически невелика, с трудом
приводит к послушанию даже своих феодалов. Но международная
финансовая поддержка её огромна.
Церковь развращена и вызывает насмешки.
В 1228 году император Священной римской
империи Фридрих II за проволочки в
организации 6-го крестового похода предан анафеме; «преемник
царя Давида» с опозданием двинется, попугает египтян и
быстро добьётся успеха. Дипломатия – эффективное и
бескровное оружие. Мусульмане сдадут в аренду Иерусалим,
Назарет и Вифлеем, гарантированы свободные транспортные
коридоры из Иерусалима в Яффо и Акко.
Победителю – первый кнут.
Патриарх иерусалимский не придёт в восторг,
а запретит богослужения, пока в городе находится отлучённый
от церкви император.
«Крестоносца без веры» проклинают:
Антихрист.
Цирк, да и только.
На губы окаянные можно не оглядываться:
пусть дуются. Брань на вороту не виснет.
Экспансивные латиняне обмениваются
эпитетами. Не собираясь раздавить гадину до конца, безбожник
Фридрих II, однако, воюет всерьёз:
долой папскую тиранию, – займёт Рим и пленит папу Григория
IX. Внук Фридриха Барбароссы владеет
Германией и половиной Италии, – Сицилийским королевством, –
и хочет натянуть аппенинский сапожок целиком.
Свободомыслящий Фридрих II – «первый
человек Возрождения», – назовёт Моисея, Христа и Магомета
3-мя обманщиками; по его мнению, лишь глупцы верят, что
девственница может родить бога. Евреи, коих на юге – море
израилеванное, – подпевают.
Против святотатца объявят крестовый поход.
Гвельф Данте, путешествуя по Аду,
торжествует, найдя неверующего «короля чумы»,
клятвопреступника в огненном рву.
В 1244 году совершенно одичавшая стая
воронья, дрейфующая как рой разъярённых пчёл, – хорезмийцы,
– нанята египетским султаном Айюбом. Басурманы учинят
жуткую резню. Иерусалим брошен в отвал; у селения Харбийа
(Ла-Форбье) под Газой на кочевников напорются дружины
рыцарей, – тут то и таится их погибель! Славный заварится
бой.
Иначе, чем катастрофой крестоносцев сражение
под Газой не называют. Как в «Руслане и Людмиле» поле усеяно
костями, кольчугами, обломками копий. Уцелеют 33 тамплиера
и 26 госпитальеров; тевтонцев не упоминают, – обезглавлены
поголовно.
Решающий удар нанес бывший раб, этнический
половец, Бейбарс, – глава египетской гвардии, – мамлюков.
Он вырос между Волгой и Уралом; силён как
буйвол, – переплывёт Нил, таща на канате плот с побратимами.
На глазу бельмо, – не хватает черной повязки для сходства с
Моше Даяном. Немало крови на его смуглых руках, крови
близких – в первую очередь.
Восточная мудрость: избавь меня, боже, от
друзей.
Это не конец. Много желающих помериться
силушкой.
Все дерутся друг с другом, как оркестр
Утёсова в «Весёлых ребятах».
Кутерьма.
В 1249 г. трубит в рог «Последний паладин
Христа», Людовик Святой. 7-й крестовый поход отлично
подготовлен инженерно, броня крепка, подводит только
стратегия: направление опять же – Египет. Вторично
мусульмане согласны уступить Иерусалим, – ну его к аллаху, –
и снова европейцы кладут в протянутую ладонь камень. И снова
промажут. Отличное снабжение доспехами и материалами не
поможет. Император Франции в плену.
Кранты.
Зачем, нам, баронам, Чужая Земля?
В 1250 г. Бейбарс совершит в Египте военный
переворот, – но плоды пожнут другие, а полководец изгнан.
Все спешат познакомиться с Израилем.
Для полной экзотики на юг, – к последнему
морю! – движутся монголы. Жёлтый крестовый поход – это язык
огнедышащего Змея Горыныча, – жарко подышит, опалит, лизнёт
– и уберётся.
В 1260 г. под водительством своих «звёздных
ханов» монголы проборонят Палестину до Газы. Навестить
Иерусалим не успеют: их позорно разгромят у склонов горы
Гильбоа – под Эйн-Харод, – мамлюки. Конница узкоглазых
покорителей поднебесной рассеяна под Бейт-Шеаном.
Замысел и блестящее осуществление –
Бейбарса.
Вскоре он порежет непосредственное
начальство, султана Кутуза, станет законным правителем
Египта и Сирии. У диктатора Насера 700 лет спустя получится
много хуже.
Бейбарс – личность легендарная. Великий
строитель. Истинный мусульманин, – трезвость, никакой
проституции.
Не сразу, с многолетней оттяжкой, но очень
уверенно берёт замки крестоносцев. Эмблема Бейбарса, – лев,
– украсит крепость Нимрод. Районный центр устроен в бывшем
укреплении тамплиеров, Цфате, захваченном после жестокой
месячной осады.
Христиане – лишние на Ближнем Востоке, –
Бейбарс выдавливает занозу. Иудеям дарует привилегии.
Острейшая проблема иудаизма: является ли
заповедью возвращение в Сион? Бог изгнал евреев. Можно ли
самовольно вернуться, усесться в президиум, поджидая Мессию.
Не раскорячишься ли, – одна нога тут, другая наружи, – в
собственном как бы государстве?
Если сионизм – идея атеистов, – то мир её
праху.
Даже блестящие светские проекты исчерпывают
себя, осуществившись, – например, Октябрьская революция.
Вечность – это религия.
Нахманид твёрд: отбирать нахрапом Израиль у
других народов запрещено, – но можно и нужно тихой сапой
наводнять страну; метеоритный дождь не заметят. Никакого
хамства, только договорённости.
Предсказывает: поскольку иудеи в мессианскую
эпоху станут поголовно святыми, христиане и мусульмане
возлюбят их.
Учишь Тору? Прочитав, встань и сделай, как
написано.
Именно так он и поступит.
Бывший главный раввин Каталонии, захватив
личную печать, Рамбан прибудет в Акко в 1267 г. У него в
запасе 3 года жизни, год из них посвятит разорённому
Иерусалиму. Зрелище жуткое, – и это приводит его в
воодушевление. Очень рад: сбывается пророчество, –
«…опустошу землю <вашу>… и будет земля ваша пуста и города
ваши разрушены…», – до возврата иудеев.
Никто из чужаков не вернёт Израилю
благородства, иноземцы – временщики.
Рамбан напишет: «Но при всей разрухе
Иерусалим очень хорош…».
На горе Сион «…нашли разрушенный дом с
мраморными колоннами и красивым куполом и взяли его под
синагогу. И взялись за ремонт дома…». Свитки Торы из Шхема
привезут в вечный город. На Новый Год, Рош-а-Шана, через 3
недели после начала ремонта, произносит проповедь на
открытие синагоги. Откроет ешиву.
Воссозданную им синагогу позднее перенесут в
Старый город, вкопают в землю, – заглубят, – знак
приниженности.
Синагога Рамбана действует и сегодня.
Мамлюки наведут шороха. Христианские обители
улетают со свистом. Часовни и церкви обращены в мечети.
Бейбарса погубит минутная невнимательность:
в 1277 г. по ошибке выпьет бокал с отравой, который
предназначал одному из своих опричников.
В XVIII веке великий
еврейский философ Моше Мендельсон проницательно заметит:
«Среди заповедей Торы ты не находишь ни одной, которая бы
гласила: «Верь!» или «не верь!». Все заповеди говорят:
«Делай!» или «Не делай!». Нам не заповедано верить».
Мы – вольные птицы.
Но природа пустоты не терпит. Атеисты
не чают добраться до Земли Обетованной.
В «Мистерии-буфф», поставленной в 1-ю
годовщину Октября, Маяковский отправит туда 7 пар нечистых
во главе с трубочистом.
Кто ещё хочет попробовать комиссарова тела?
Вжик,
вжик, – уноси готовенького.
Вжик, вжик,
– кто на новенького?
В 1948 г. ООН провозгласит Израиль, – в
куцых границах, даже без Иерусалима, – город объявлен
международной зоной, – но Бен-Гурион согласится. Настал
черёд евреев.
Туши свет, потом разберёмся.
По мнению Льва Гумилёва, иудеи не народ.
Прав в главном: избранники господа не подчиняются общим
правилам.
Ведь нынче любят
бессловесных
Откуда у евреев столько лауреатов? Есть
нечто определяющее в манере мышления.
Основоположник кибернетики Норберт Винер,
потомок Маймонида афористичен: «Мы плывём вверх по течению».
Зигмунд Фрейд искренен: «Будучи евреем, я
был свободен от ...предвзятых мнений... предрасположен к
оппозиции...».
Среди иудеев нет равных, – все первые. Не
ищут флюгер, чтобы увидеть, откуда ветер дует, – или свежую
газету, чтобы узнать, как сегодня подтираться. Лучшим из них
не до быта, – долбят Пятикнижие даже в тундре. Отличники на
вершине блаженства и обыденное падение им безразлично. Но,
всё равно, от седьмой, последней ступени лестницы к
святителю, они бесконечно далеки.
Изучить Тору – не хватит жизни. Одно из
направлений – глубокомысленная лингвистика. Как в цирке:
слова рассыпают, буквами жонглируют. Оживляя первого робота,
– Голема, – глиняному идолу вкладывают в рот, или повязывают
на голову, – буквы.
Чтобы раскодировать священный текст
используют 3 основных способа: гематрия, – буквы превращают
в числа; нотарикон, – под каждой буквой кроется слово; тмура
– буквы заменяют по определённым правилам вплоть до
перестановки в иноязычные алфавиты, получая новые значения.
Всё очень и очень.
В буквоедческом анализе Торы колоссальна
лепта мятежного пиренейского метафизика XIII
века Авраама Абулафии. Но это – только часть открытий
каббалиста, малая, почти прикладная.
Его мысль глобальна: при соответствующей
подготовке каждый может «прилепиться» к богу, стать
электромагнитным сгустком, атомным грибом, частью эманации.
Абулафия держится за провод высокого
напряжения.
Современники осуждают его как скверного
ребёнка, пытаются выплеснуть как грязную воду. Сегодня
называют одним из 4-х величайших каббалистов. Может, эта
оценка завышена. В любом разе он в первой десятке.
Каббалисты скромны как информаторы
генералиссимуса: памятники пусть ставят футболистам.
Скрытны, допускают в свой круг только зрелых раввинов:
профаны, взявшись за гуж, наломают дров. Можно так прочитать
Тору, что мир рухнет.
Отсюда следует правило: нечего галдеть зря.
Затворники боятся огласки, – сокровенное знание как бита в
городках, – собьёт несведущего с толку.
Преступники могут использовать тайную
мудрость во зло: вскрывать сейфы, воровать золото партии, –
«творить себе тучного тельца».
Конец жизни Эйнштейна испорчен: ляпнул
лишнего, согласился на создание сверхоружия.
Каббалисты печатают свои труды неохотно: это
почти святотатство.
Преждевременная гласность вредна: дуракам
полработы не показывают.
Сочинения Авраама Абулафии, – счётом около
полусотни, – только для внутреннего употребления, не
опубликованы до XIX века.
Абулафия, между тем, простёрт к широкой
общественности.
Его книги обращены ко всем, как серия
«Эврика».
Жизнь наследного еврейского «аристократа» из
Сарагосы – бурная авантюра. Никакого единства места. Зевс
родится на Крите, на тот же пятачок притащит молодку Европу,
но молниями бабахает повсюду. Отчизна еврейского «принца» –
пробуждающийся к Ренессансу регион Средиземноморья.
Абулафия – вечный странник. Мечется как
ласточка перед грозой. Дерзок.
Жаль размениваться на чепуху. Каждый день
насыщен, будто завтра – смертельная дуэль. Мог бы повторить
за Галуа: «А у меня нет времени, нет времени». Жизнь
кажется неисчерпаемой, но спичка горит быстро.
Сколько заманчивых легенд в Талмуде!
Соломон посылал корабли в страну Офир, –
учёные не знают, где она, но там находились Копи Царя
Соломона. Там, за горизонтом...
Золото – не предмет для Авраама, – не
ценнее песка в пустыне. Не жаден. Его интересует река
Самбатион.
Ассирийцы именно «за этой баснословной
рекой, бросающей песок и камни из огненной воды...»
(Иерусалимский Талмуд) устроили поселения изгнанных 10 колен
Израиля, там шатры трети из невольников. Река спокойна
только в шабат, когда иудеям запрещено плавание.
Изредка доносится эхо. В 880 г. в Испании
побывает купец из колена Дана, – оттуда; бурное как
Ниагарский водопад течение реки подробно опишет современник
Абулафии раби Нахманид.
«Духовной жаждою томим», в 1260 г., –
20-летним, – Авраам пускается в небытие, – на розыски
Самбатиона. Навестит еврейскую общину Акко; воздух моря –
эликсир здоровья. Экспедицию придётся прекратить, когда
неистовый Бейбарс нанесет первое в истории поражение
монголам; это не конец: грозный полководец вытравляет
ядовитое семя, – крестоносцев. Зазевайся, – мамлюки сметут
как ураган.
Ближний Восток – огненная лава. Опасно как в
проливной дождь в поле.
Невод пуст: Самбатион остаётся за 7-ю
засовами.
Дрыхнуть некогда. Вернётся в Верону, где
воодушевлённо изучает учение Маймонида.
Считают, что чёрствый богослов XII
века был на грани запрещения песнопений в
синагогах. Несерьёзно: царь Давид бряцал на гуслях. Музыки
сфер не хватает в мудрости Маймонида. Абулафия восполнит
пробел.
Надо читать труды Рамбама шиворот-навыворот:
в них скрыто 36 мистических секретов. Расшифровка трактатов
Маймонида – только начало.
Сперва пиво. Потом водка. Потом – в космос.
Порвём тенёта буден.
Абулафия не ищет благословения, не просит
снисходительной критики, не терпит перста указующего.
Советчики ни к чему: любовью не занимаются на площадях.
Прозрения однозначны, как удары боксёра, но
не сатана ли за кулисами?
Достигнет катарсиса в 31 год: «…разбудил
меня Господь,…тронул мои уста…».
Он превращается в громоотвод и трепещет от
восторга, – и приветствует смерть, – при прохождении заряда.
Он знает, как принять «свет Божественного
разума»!
Его открытие должно стать достоянием
миллионов.
Он ничего не прячет под полу; растворяет
двери для женщин и гоев. Довольно каббалистам сидеть
взаперти как физикам в Манхэттенском проекте.
Методику достижения экстаза разработает
досконально.
Чтобы «стимулировать глубинную жизнь души»
нужна полная отвлечённость от мирского. Наилучший
абстрактный объект, – «игра в бисер» с буквами: в них скрыто
Имя Бога.
Мистик дёрнет за ниточку еврейского
алфавита. В принципе годится и любой другой: все языки
истекают из единого источника, – божественного иврита.
Созерцая Писание, даже не вникая в смысл, –
именно, не понимая, просто лицезрея страницы, – можно
взбираться по спирали познания, – по ходу пьесы человек
встречает самого себя.
Известно: наиболее выразительное, – балет,
живопись, мимика, – бессловесно. Самое доходчивое просто как
мычание. Гамлет изобличит преступника-дядю с помощью пьесы,
которой предпослана пантомима. «Ревизор» кончается немой
сценой. В помещичьих усадьбах обожают «живые картины». В как
бы озвученных операх сложно разобраться без либретто. Чарли
Чаплин принципиально агрессивно поставит «Огни большого
города» только с неразборчивыми шумами и музыкой.
Магия жестов, песен без слов.
Стоит ли вникать в содержание? Пялься в
буквы, бормочи их про себя, – так нажимает пианист на
клавиши, – дойдёшь до степеней известных.
В этом суть, всё остальное – вопрос техники.
Как прямую аналогию Авраам использует
правила композиции мелодий. Возможности комбинирования в
азбуке в несколько степеней больше, чем на фисгармонии.
Бредовые ассоциации. Разрабатываются способы гармонического
сочленения букв в аккорды, контрапункт согласных и гласных.
Это не тарабарщина, а серьёзная наука. Каждый знак –
самостоятельная струна, имеющая лаконичное числовое
выражение. Космогония букв, – «мистическая логика», –
необычайно плодотворна.
Каббалист напряжённо созерцает пламенеющие
чёрным огнём буквы на фоне белого огня: «…волосы…встанут
дыбом…кровь твоя вострепещет,…тело будет охвачено дрожью и
трепет падёт на члены твои…».
Наконец, апогей.
Оковы
тяжкие падут,
Темницы
рухнут – и свобода
Вас
встретит радостно у входа
«Бездны разверзаются», человек становится
тканью бога, его излучением.
Есть контакт!
Надо соблюдать безопасность, иначе
зашкалишь.
Галлюцинации переплетается с плотью:
«человек должен быть чрезвычайно осторожен, чтобы не
сдвинуть…согласную или гласную с её места,…если он ошибётся
при чтении буквы, управляющей определённым членом, этот член
может отторгнуться от тела и сменить своё место или…принять
другую форму, вследствие чего человек может стать калекой».
И наоборот: если читать соответствующие
части Торы, можно лечить связанные с ними органы тела.
Сложная гимнастика, особо, – дыхательная, –
необходимая подготовка.
Своеобразный аутотренинг.
Явное сходство с буддизмом, индуизмом,
йогой. В разных религиях мысль бьётся как маятник Фуко, – в
единой плоскости, не зависящей от вращения земли.
Преподавание размеренно, никакого «быстрее,
ещё быстрее», – медитируя по указанной технологии, при
наличии таланта и усердия можно подняться до пророческого
уровня, схватить бога за бороду, – стать ретранслятором воли
всевышнего. Нужна практика.
Абулафия очень снисходительно отбирает
учеников; не все достаточно ретивы, но от лучших лицеистов
исходит сияние, – и это лишь промежуточный результат.
Нахманид на диспуте 1263 года заявит: «Когда
наступит конец дней, мессия по Божьему повелению явится к
папе и попросит его освободить свой народ».
В знаменательном 1280 году оглашена книга
«Зохар».
В том же году 40-летний Абулафия намерен
жечь сердца, – загодя сообщает о грядущем визите к папе
Николаю III. Переполнен красноречием.
У него «вырастают два рта». Говорят, еврей хочет обратить
отца церкви в иудаизм.
Его желание может исполниться разве во сне.
Средневековье: «буря мглою небо кроет».
Ясновидца никто не ждёт.
Ничего не страшится, шагает «по львам и
змеям».
Все монархи, сталкиваясь с незаурядной
личностью, одинаковы: стараются опустить собеседника. Тёзка
папы, русский царь с другим порядковым номером, Николай
I снисходителен: станет личным
цензором Пушкина; Сталин похлопочет: трудоустроит Булгакова.
Деспотам не дано выйти за пределы пошлости. Когда Пастернак
попытается поговорить с тираном по душам, «о вечности», –
генсек бросит трубку.
Прагматичный папа Николай III
поглощён раздачей синекур родственникам. Торопится: в
XIII веке папы
сменяются как призывники в военкомате.
Еврейского энтузиаста прикажет «арестовать…,
когда тот прибудет в Рим для ведения переговоров от имени
еврейства, … и сжечь».
Пусть евреи не обольщаются, домом их будет
Хиросима.
Хамством можно доказать всё, что угодно.
Папа окочурится от сильнейшего волнения,
едва Абулафия «вступит в городские ворота». Авраам заранее
знает, сколько его продержат в темнице францисканцев, – 28
дней.
Папа поплатится на том свете; мстительный
Данте возрадуется: Николай III
заткнут в яму головой вниз, ноги жалко дёргаются, их
обугливают.
Абулафия переселится в Мессину (Сицилия),
вне папской области. Он слишком уверен в себе, зарвётся как
Емельян Пугачёв; извиняюсь за выражение, объявит себя
Мессией.
Разгневанные раввины отлучат обманщика.
Бежит на Мальту, следы его теряются.
Дорог к истине в каббале немало, но
«шарлатан» открыл одну из торных.
В XVI
веке Авраам Халеви из Иерусалима даст
конкретный совет: когда вас пытают, сосредоточьтесь на имени
божьем, «поместите внутренним взором его пылающие письмена
между собственных глаз...», – и не будете страдать.
«И хотя ... это кажется невероятным, святые
мученики испытали и передали это нам».
В XIX веке теорию
множеств назовут «не ветвью математики, а разделом
богословия». Её творец, «немец» Георг Кантор скажет:
«Сущность математики заключается именно в её свободе».
С лёгкой руки отца основателя принято
обозначать множества еврейскими буквами.
В вещем сне можно достичь низших степеней
откровения. В возрасте Иисуса Христа австрийский еврей
Герцль мечтает окрестить народ иудейский и, уложив чело на
подушку, как Манилов зрит папу римского, – но ложку так и не
донесёт до рта.
Сионисты почти поголовно атеисты.
Поверхностны.
Без высшего вмешательства Израиль не мог
быть воссоздан.
Без воли небес за него не дашь и гроша
ломаного.
|