|
Счастье и горе в одних
санях
В начале VII века
византийская (восточная римская) империя трещит по швам.
Засаленную колоду тасуют персы. Сулят евреям суверенитет над
Арец-Исраэль. Вопрос, заданный в Эльсиноре: быть или не
быть?
Ужинаешь с чёртом – возьми длинную ложку. Но
мессианские настроения возобладают.
В 608 г. сын главы еврейской общины в
Вавилоне Нехемия Бен-Хушиэль возглавит ополчение из 20 000
воинов (оценка Исраэля Шамира – 26 000). Финансирует армию
мультимиллионер Вениамин Тивериадский.
Цифра огромна. Через 3 десятилетия на своё
Ватерлоо под Кинеретом (Ярмук) византийцы выставят против
арабов по минимальной оценке (в зависимости от аппетита
исследователя может быть увеличена в 5 раз) – 40 000 солдат.
Никакой умеренности иудеи не проявляют. В
Антиохии бросят противников в огонь и убьют патриарха,
говорят, зверски.
Персы, взявшие под крыло иудеев, – сила, –
вторгнутся в Палестину. Стан сасанидов – в Кейсарии.
Мирные переговоры успешны: иерусалимцы
склоняют главу, впускают дружину оккупантов (сдаётся, что
евреев – большинство) и добросовестно тишают. Омут тих
недолго.
Весной 614 г. «большие шайки простолюдинов»
разволнуются, побьют доверчивых завоевателей и заодно от
наплыва чувств «…умертвят многих евреев. Остальные евреи
бросились со стен… ». Трупы осквернены.
Войско персов и евреев после 3-хнедельной
осады (с подкопом стен) овладеет золотым городом как
наваждение.
Евреи – не ягнята на скотобойне. Есть
возможность – бей наотмашь.
Церкви и монастыри Палестины разорены,
уцелеет базилика Рождества Христова в Вифлееме: остановят
изумительные изображения волхвов-персов с явно иранскими
уборами. Святыни переплавлены; Животворящее Древо, на
котором был распят бог-сын, вывезено; патриарха гноят в
ссылке.
Число обречённых христиан несчётно, – цифры
разнятся более чем в 5 раз, определённо – тысячи.
Немногочисленные персы умывают руки, уступают пленных за
деньги. Не жалко: евреи радостно платят; византийских
вельмож и иноков «режут как овец» в огромном водосборнике, –
пруде Мамиллы, – и других местах.
Обольщаться рано. 3 года спустя веротерпимые
сасаниды возобновят свистопляску: еврейские предводители на
плахе. Христиане восстанавливают объекты культа, Крест
Господень возвращён на Голгофу.
Через полтора десятка лет персы повержены
византийцами. Участь бесшабашных евреев – погром и постылое
изгнание.
Евреи – оптимисты, мессианские настроения у
них как звёзды на небосводе – не гаснут. Неудача – не конец
света. Так получилось: созвездия сложились неудачно.
Они ясно понимают, что их преследуют от
Исхода из Египта. Пока супостатов не изведёшь дотла, будут
торчать «колючками в глазу».
Никакой гнилой интеллигентности, ни капли
ложного гуманизма. Раби Иегошуа Бен Леви укажет: «кто
милосерд к злодеям, тот становится злодеем для милосердных».
А лучше всего на том свете
Принято считать, что великие открытия и
подвиги – удел молодых. Не так по библии. Юнцы годятся для
жертвоприношений, но союз с Господом заключит 99-летний
Авраам; Моисея призовут, когда он не дряхл, но – старик.
Исход из Египта длится 40 лет, кто-то должен
отстать. Бойцы, разгромившие отряды канальи Амалека,
пожалеют красавчика, – сына короля, – отпустят мерзавца.
Разгневанный Моисей вытурит слабодушных, отвергнутые
поселятся в лежащем на караванном пути плодородном оазисе
Ятриб (будущая Медина).
Еврейский центр Аравии. Медина – арамейский
термин, несомненно, иудейского происхождения, означает
«узаконенный город».
Урождаются пальмы, фрукты. Поселенцы не
эрудиты, молитвы читают скороговоркой, учебники выпадают из
натруженных рук. Традиция соблюдена – синагоги, школы;
небольшая «высшая» раввинатская семинария гордо названа
Академией. Евреи – менялы и умелые ремесленники – ювелиры,
оружейники.
Палестина мизерна, границы призрачны, жители
мигрируют. Чёрный ящик Пандоры под названием Аравийский
полуостров истоптан иудеями.
В Хиджазе (западная часть Аравии) спасаются
от Навуходоносора, – пророк Иеремия умрёт на границе с
Египтом; зелоты бегут сюда от римлян.
В начале VI века
иудаизм примет йеменский царь Юсуф.
В барханах до 20 еврейских племён влачит
довольно жалкое существование.
Евреи владеют Мединой единолично. После 535
г. принуждены пустить в лубяную избушку соседей. В
VII веке в городе проживает около 42 000
иудеев.
В Мекке население, говорят, меньше.
Основное полуголодное население Аравии –
язычники. Кочевники-номады – о народе говорить бессмысленно.
На пастбищах много свободного времени;
пастух не чета пахарю, едва успевающему утирать пот, демон
поэзии не чужд бедуинам. Почитают джиннов с шайтанами, но
признают всех богов. Письменность, несмотря на близость
родины папируса Египта, распространится лишь в V
веке, алфавит – на базе арамейского.
Недалеко Нил – житница, но – голодно. Отсюда
раздоры: отчаянные потасовки из-за куска хлеба.
Новорожденных девочек закапывают живьём, сознательные
старики уходят и беззвучно умирают.
Как следы метелей змеятся вариации, –
арабески, – на темы Книги Книг.
Конечно, первый человек гутарит по-арабски.
Изгнание четы из благоухающего сада близ Ефрата отягощено
разлукой: простодушный Адам постится в Цейлоне, любопытная
Ева – на побережье Красного моря (в порту Джидда в
Саудовской Аравии – её могила). На горе Арафат (в будущем
распространённая фамилия, в том числе – палестинского
лидера) через 2 столетия епитимьи греховодники предадутся
брачным ласкам. Бог бросит им назидательный якорь – дубликат
храма, где склонялся Адам в Эдеме. Затосковал? – молись.
Со смертью праотца часовня отчалит восвояси.
Минует потоп.
Томящуюся жаждой Агарь Господь выведет к
солоноватому источнику Замзам, охраняемому
злыднями-амалкитянами. Авраам и Измаил выгонят негодяев.
Архангел Гавриил руководит возведением священной Каабы
(«куб»), – земного воплощения райской молельни Адама.
Подъёмный кран заменён летающей тарелкой – парящим камнем,
на котором отпечатается ступня любвеобильного праведника
Авраама. В угол здания вмонтируют дар архангела –
«ослепительно белый» камень, который скоро почернеет, – это
не справившийся ангел-хранитель Адама, в день Страшного Суда
он воскреснет и защитит целовавших его паломников. Это и
есть пресловутый Чёрный Камень, от которого начинают
семикратное обхождение Каабы.
Внутри Каабы – 360 идолов – по штуке на
клан.
Около священного метеорита исключено
кровопролитие.
Вокруг разрастётся Мекка. Среди жителей
городка доминируют курайшиты – нищие бродяги. Не подражают
кропотливым муравьям. Нужна удача; им повезёт: почти как в
«Угрюм-реке», убив эфиопского купца, разбогатеют; держат
ключи от Каабы за полтора столетия до явления Мухаммеда.
Прадед последнего пророка, – Хашим (отсюда династия
Хашимитов), – скончается в Газе.
Дед даст неосторожный обет: если родится
больше 10 сыновей, одного зарежет. Вырастет 12 мальчиков. По
совету заклинательницы откупится, – вариант заклания Исаака,
вместо барана – 100 верблюдов. Лицо спасённого юноши
излучает сияние, 200 экзальтированных девиц не перенесут его
женитьбы.
В 570 году, совпавшем с неудачным
(знамение!) походом абиссинского негуса на Мекку с жутким
боевым слоном, – родится Мухаммед.
Отец в дороге, – дела не терпят; зачахнет,
не полюбовашись младенцем.
Через 4 года ангелы очистят внутренности
мальца снегом (с Хермона?).
В 6 лет потеряет мать.
В 12 лет над ним застынет облако.
Сирота, как Моисей, но далеко не принц.
Никто не лелеет.
В 24 года, – совершеннолетие, – дважды
овдовевшая 40-летняя красавица положит на него глаз;
неравный брак окажется счастливым. Помыкать собой не
позволит. Таланту дозволено быть альфонсом: Карла Маркса
содержат жена и друг.
Торговым магнатом не станет, но концы с
концами сводит, – трудолюбив. Полтора десятилетия пройдут
как сон пустой.
Мухаммеду 40 лет – порог старости, возраст,
когда раби Акива начнёт познавать Тору. Перешагни Рубикон,
осуществись хоть на 5 процентов!
Достигнув умственной зрелости, арабский
купец мечется, постится, галлюцинирует, – приступы
вдохновения (говорят, – эпилепсия). Завидная участь:
насыщенные звучащие сновидения. Так глухой Бетховен слышит
симфонии.
Ему явится «некто могучий и страшный»;
опознает: Гавриил (Джибриль). Гость читает свиток:
аудиокнига; Мухаммед повторяет – провозглашает.
Это Коран; книга хранится на 7-м небе под
престолом Аллаха.
Посланнику ясно всё; арабам надо разжевать
местами кажущийся тёмным и непоследовательным текст.
Мухаммед – поэт, этим и интересен. Не знает
грамоту, так что? По каким манускриптам изучал Троянскую
войну слепец Гомер? Не обучался ни в кадетском корпусе, ни в
приличной ешиве. Многие знания порождают многие печали.
Знаком с поверьями иудеев, христиан, – на
уровне скверно изложенных адаптаций.
Забавно: христиане приняли Библию как Святое
писание, но не выполняют её установлений. Вместо единого
бога – троица, жрут вонючую свинину, не исполняют Завет –
обрезание; умерщвляют плоть, низринут иудеев – избранный
народ. Смешны сами себе. Христианин Пушкин сочинит
издевательскую поэму «Гаврилиада».
Евреи всё усложняют, блуждают в лабиринтах
комментариев, – это наказание, возложенное на них. Всё
гениальное просто.
Ваятель отсекает лишнее.
Иудеи и христиане близки к истине, но
искажают её, заблуждаются; пшеничное зерно, однако, есть, –
и прорастёт.
Исконные положения родоначальников-иудеев
справедливы: Вездесущий Творец ежесекундно творит вселенную,
– один.
Расхождения принципиальные. Никакой логики
для бога не предусмотрено, в его воле чёрного кобеля отмыть
до бела. У божьей твари нет свободы выбора – и это огромный
шаг назад по сравнению с иудаизмом, настаивающем на принципе
неопределённости. Религия фатализма. Ответственность снята.
Смерть не страшна.
Все мусульмане – братья. Изначально выше
неверных, чьё назначение – угождать равным.
Потусторонний свет – награда дружной
компании праведников. Мужчины на небесах не бесплотны, им
уготованы вино и девственные гурии; к жёнам в раю никто не
пристаёт, – благодать.
Информатика глаголет: страшнее всего
полуправда. Опишем человека: есть одно ухо, есть один глаз,
есть одна рука, есть одна нога. Ни слова лжи. Получается
монстр.
Какая самобытность!
Его проповедь не находит поддержки в Мекке.
Отношение к новациям точно изложит Пушкин:
«Нечестивые…думают, что Коран есть собрание новой лжи и
старых басен».
Сообщит противникам их участь: гореть в аду.
Его преследуют, осыпают камнями, бойкотируют, изгоняют.
Мужает. Он выше людей, из которых выкуёт
новую всемирную общность.
Далеко не сразу соберёт горстку
последователей; небольшая, но отборная группа, – среди них
будущие правоверные халифы. Отношение апостолов к нему
восторженное – как к хрустальному кубку. Омар ибн Хаттаб,
лобызая Чёрный Камень, приговаривает: «Я убеждён, что ты… не
приносишь вреда и не приносишь пользы. И если б я не видел,
что Посланник Аллаха целует тебя, то никогда бы не
притронулся бы к тебе устами». Внимают Пророку как рыцари
императору и поклоняются как Прекрасной Даме.
Иное отношение у непрозревших.
Мухаммеда исключат из клана. Изгой.
В Медине, среди евреев Пророк ищет
поддержки. Отсюда корни его родителей; его двоюродный брат
принял иудаизм. Убеждён, что иудеи – его естественные
союзники. Но что может быть общего у народа Книги с
человеком, незнакомым с азбукой (любой)?
В вещем сне архангел сажает Посланника на
белоснежного крылатого коня Бурака с человеческим лицом,
Пророк переносится в иерусалимскую мечеть. Делит службу с
праотцами и восходит по лестнице на небо. Христос на 2-м
небе, темнокожий (очень смахивает, что арабы правы) Моисей
на 6-м, на 7-м – Авраам, Аллах сокрыт занавесью.
Прежде чем ударить по рукам, всегда
торгуются, – в этом прелесть покупки на рынке. Бог потребует
для мусульман 50 ежедневных молитв; сойдутся на 5-ти.
Во время молитвы поворачивается к
Иерусалиму.
Лучшего выражения преклонения перед
иудаизмом подыскать трудно.
Когда плохо, слабый смиряется, сильный ищет
лучшей доли. Бороздит просторы праотец Авраам. Крестьян
Бориса Годунова более всего обидит отмена Юрьева дня, –
права перемены места. С повышением уровня жизни появляется
оседлость, но есть исключения. Одни встречают зорьку песней
«Нет у меня другой страны», другие бездомны.
В 622 году, – год хиджры
(переселения), – его гвардия, – безлошадные
бедняки (зажиточных почти нет), – ретируются на
подготовленный плацдарм в Медину.
Начало мусульманского летоисчисления.
Это вызов курайшитам: безумец явно готовится
к войне. Меккане взбудоражены, на тайном собрании решат
заколоть Мухаммеда семью мечами, но ловко обмануты. Погоня
(за поимку сулят 100 верблюдов) остановится у входа в
пещеру, затянутого паутиной, – и не посмеет вторгнуться.
В размежевавшейся окончательно и
бесповоротно со стариной мусульманской общине в Медине всё
вновь, как постановления советской власти; независимость
будоражит, все ликуют. Первая мечеть без крыши, муэдзин, –
как это прекрасно! По образцу синагоги мужчины и женщины
разведены по углам.
Количество его сторонников неуклонно растёт.
Для Мухаммеда приобретён участок «на дне
пологого оврага»; понятно, что остальные переселенцы
стараются строиться компактным кварталом.
Выдвинут демократический девиз: «Нет
принуждения в вере», – но Мухаммед наивно рассчитывает на
поддержку иудеев. Зря. Его суры глуповаты для искушённых,
теология – элементарна. В гневе прикажет молиться по
направлению к Каабе, а не Иерусалиму, и правая рука его не
отсохнет.
Настало время догм.
Однополярен как циклоп. Аравия должна
принять ислам.
Нацеливается на Мекку; замахнётся, но
запугивающие рейды кончатся лишь устрашающим бряцанием
оружием.
От запаха супа не насытишься, от звона монет
не разбогатеешь. Наконец, удачный грабёж, незабываемый как
первая любовь, – под покровом ночи взят караван курайшитов
из 6 верблюдов в сопровождении 4-х погонщиков.
Игра без правил. Какие, к чёрту, священные
месяцы, какой запрет на кровопролитие? Стычка в долине Бадр,
– в яму, как хлам, сброшены мертвецы: бывшие друзья,
родственники; «ад позаботится о них». Один из бандитов
чувствителен: поседеет над окоченелым трупом отца.
Пленники – предмет коммерции, казнить и
увечить невыгодно.
Это не школа, где лодырь спит за партой, не
отвертишься: все голосуют за войну с нечестивыми. Доброе
начало – благословенный террор. Болтливому поэту вырвут
сердце: не трындычи.
В Медине 3 еврейских племени: бану-кайнука,
бану-надир и бану-курайза. Бану-кайнука осаждены в «замке…
многоэтажном, с узкими щелями-бойницами»; припасы
обороняющиеся изведут за полмесяца. Голыми и босыми их
изгонят в другой еврейский оазис – Хайбар. Прочие еврейские
племена отмолчатся. Обобрали не их, лояльных граждан.
Мусульмане нарезают круги по трусливой
округе.
В 625 году курайшиты потеснят задир; да, это
так: в Мухаммеда угодит выпущенный из пращи камень; его
вынесут с выбитым зубом. Язычники нанизывают ожерелья из
отрезанных ушей и носов, едят внутренности врагов,
приплясывая, возвращаются восвояси.
Мученики веры найдут усладу в раю. Широки
небесные врата.
На ком отыграться после явной неудачи?
Поквитаемся с иудеями. Повод даже не
натянут, высосан; обличение льётся как ручей: надириты
хотели сбросить на пророка мельничный жёрнов; кто сказал? –
голос свыше.
Уматывайте подобру-поздорову, бегите легче
лани, – без скарба. Слабаки упираются неделю; под фанфары
загремят в оазис Хайбар.
Тускло ведут себя бравые некогда сыны
Давида.
Год спустя попытка реванша курайшитов: с
кавалерией идут на приступ. Мусульмане применят невиданное
новшество: выроют четырёхкилометровую траншею, непреодолимую
коннице. Ошеломлённые язычники отступят.
Наутро воодушевлённые исламисты осадят
оставшихся на развод иудеев: якобы держали нейтралитет, но
втайне чинили козни. Плесень. Всех – в отвал. Редут падёт
через месяц, 600 мужчин-изменников истребят в кровавой бане;
женщин и детей – в рабство.
Бард Мухаммед не повеса, регистрирует каждый
брак, ни одной гетеры. Одну из полонянок-евреек сделает
наложницей.
В 628 г. заключит перемирие с мекканами. Его
дружина, привыкшая к куражу и разгулу, раздосадована; нужна
кость. Пророк не дожидается явного ропота. Пора изодрать
плодоносящие Хайбар, Фудак, Вадиль Кора, Тейма – еврейские.
Пойдут клочки по закоулочкам.
Даже без зарытых и сгинувших еврейских
сокровищ добыча превосходна. Себе сластолюбец возьмёт
17-летнюю Софью, а её двух малолетних племянников
великодушно уступит плотоядному приятелю.
В мужчинах уважают силу, в женщинах
гениальна слабость. Чадолюбивая Софья послушно перейдёт в
ислам, забудет убитых мужа и отца; переживёт Мухаммеда на
полстолетия, её состояние составит 100 000 дирхемов.
Гармоничное сочетание смиренности и богатства.
И всё же проклятый народ сведёт пророка в
могилу. Кухарка, сестра прославленного доблестью еврейского
офицера, героя сопротивления, подаст ему отравленного
барашка. Мухаммед крепок как дуб и протянет ещё, но знает,
что жребий отмерен. Болезнь назовёт: «яд Хайбара». Так Ленин
не перенес выстрела полуслепой Каплан.
Люди писания униженно откупаются. Ведают:
ислам – означает покорность. Сосуществовать можно: у Пророка
были помощники и писец, блюдущие Закон.
Пообещает пощадить всех, кто покорится, и
отправить на тот свет несогласных. Слово его – кремень.
Чтобы преуспеть, не обязательно быть
инженером, способным коммерсантом, учёным. Дома стены
помогают. Необразованный купец, использующий
секретаря-еврея, основал новую религию. Чернильница
опустошена. Ислам, – руководство к действиям, не к
медитации, – принят его преемниками.
Похожая на иудаизм как две капли воды, она
резко упрощена и в руках фанатиков превратится в
противоположность первоисточника.
Ни одного сына от Пророка не останется.
Ничего странного: у Аллаха нет семьи, и поэтому он выше
всех.
Мухаммед, – лучший на земле, – оставив 9
безутешных вдов, отойдёт с мучительной головной болью,
причинённой евреями.
Пусть злорадствуют.
У него впереди длинная беседа на небесах.
«Не делайте мою могилу местом праздника».
Справедливость –
вежливость халифов
Один в поле не воин. Кадры решают всё.
Первоначально Мухаммед набивает обойму медленно; зато почти
каждый – штучный товар.
Омар ибн аль Хаттаб станет мусульманином,
вняв молитве из уст Пророка. Слово божьё произведёт на него
сильнейшее впечатление: он заречётся пить (под горячую руку
отмутузит алкоголика-сына) и уже на следующее утро затеет
драку с многобожниками.
Окончательно Пророк запретит пьянство и
азартные игры в 625 году в период осады еврейского племени
надиритов, – дабы предотвратить разложение армии.
Амфора с вином, безразлично, кто наполнил
её, христианин или иудей, – сосуд с ядом.
Омар охвачен одной, но пламенной страстью; к
счастью, зажиточен, – помогает общине материально, всем, чем
может. (Бескорыстием ему не уступит другой сподвижник
Пророка, – состоятельный Абу-Бекр: совершив хиджру в Медину,
обеднеет в 10 раз). Всё для фронта.
Омар – ценное приобретение. Мухаммеда
боготворит. Всегда на передовой. Подскажет Пророку
необходимость дистанции с чернью: побратимство развращает, –
все вместе копали ров против набега курайшитов, но настали
времена иные.
Пора и честь знать.
Для язычников Омар фигура одиозная; не
рискует вернуться в Мекку даже во главе переговорной
делегации: наверняка зарежут. Предан, но прямолинеен,
упрекнёт Мухаммеда, когда тот заключит мир с мекканцами, –
неверными. Кроме воли Аллаха для него, раба Аллаха, не
существует ничего.
Он разведётся с 2-мя жёнами, не принявшими
ислам.
Радикал полагает, что жён Посланника
посторонние имеют право созерцать только через занавеску.
Архангел Гавриил подтвердит: прекрасная половина
человечества должна прятать личико.
Всё, произнесённое Оракулом, бессмертно.
Есть «чтецы», заучивающие речения Посланника, да продлятся
его дни, наизусть. Грамотных единицы. Писцы неприхотливы,
листья пальмы или лопатки козлов годятся. Как у Элюара: «Я
имя твоё пишу…», – на чём попало; правда, у гражданина
Франции Бог – Свобода.
По указанию Омара его дочь, жена Пророка,
собирает суры в особый сундук.
Первая сура «аль-Фатиха», открывается
словами: «Нет бога кроме Аллаха…».
Торе, данной свыше, имеющей ясную
историческую канву, противопоставлена бессвязная череда
отрывков, расположенных в порядке сокращения длины.
Мусульманство – вариант
монотеистической религии для арабов. Свирепый Пророк
транслирует слово божье в живом эфире. Мозаика речей отдаёт
сиюминутностью, сильны мотивы иудаизма, заметно слабее
христианства. Святость субботы иллюстрирована сказкой о
рыбке, которая приплывает только по будням. (Позже Мухаммед
отвергнет обязательный день отдыха: непрактично). Очищая
Каабу от идолов, оставит изображение Марии с сосунком
Иисусом. Перед Моисеем преклоняется.
Чем позже, тем плачевнее отзывы об иудеях,
«ослах, гружённых ценными книгами, которыми они не умеют
пользоваться». Два медведя в одной берлоге не уживаются.
Никакого крючкотворства, в диспутах не
искушён. Возрадуйтесь, мусульмане: «Вам сладость, им –
горечь».
Блаженны нищие духом…
Раздаст всем сестрам по серьгам:
остерегайтесь козней сатаны; женщины пусть носят чадру;
неверные – это второй и третий сорт, по определению должны
быть унижены.
«Судьбу каждого человека мы повязали ему на
шею». «Не может эфиоп сменить кожу, а леопард избавиться от
пятен».
Ислам озвучен, но даже не записан, как
подобает, канон предстоит создать. Может статься, это новое
платье короля. Нужен агитатор, за которым пошли бы, как
издевался Рабле, бараны. Есть наглядный пример: глашатай
христианства Павел. Он даже не ученик Христа, – пройдёт
тернистый путь покаяния, прежде чем стать апостолом. Ему
обязано христианство мировым признанием.
Омар ибн аль-Хаттаб удачлив: он соратник
пророка. Ещё больше повезло исламу, – именно Омар превратит
новорожденную религию в факт мировой истории.
Омар в 632 году не верит, что Мухаммед умер,
дрожит, твердит, что это летаргия, пророк очнётся и
выкорчует лицемеров.
Смерть 63-летнего Пророка ставит вопрос
перед его последователями. Племена сбрасывают ярмо, не
платят оброк; витийствуют лжепророки; «христиане и иудеи
поднимают головы; а правоверные…как стадо овец без пастуха».
Отовсюду раздаётся шипение.
Будем реалистами: нет тени намёка на
возможное воскресение Пророка, он не был чудотворцем.
Легенду надо творить самим. Если перехватим эстафетную
палочку, за талантливым первым фильмом последует
фейерверк-сериал.
Как Ленин, Мухаммед не назначил преемника.
Жёсткая борьба за лидерство. Претендует вся свита, – четверо
будущих первых праведных халифа (по-арабски буквальное
значение слова халиф – наследник): Абу-Бекр, Омар, Осман и
Али. Каждый родственен Мухаммеду или прямо, или через
брачные связи. Правоверны. Позднее, рассказывают, будут
халифы-выродки, которые в кругу друзей плюют на Коран.
Страшно даже представить.
Вещий Омар (45 лет) выдвинет старейшего –
Абу-Бекра (60 лет), – верующие в мечети послушно присягнут
первому халифу, правителю, «заместителю посланника Бога».
Эквивалент генерального секретаря в СССР.
Первый халиф пожилой Абу-Бекр мягок: «Я не
самый лучший из вас…поддержите,…поправьте…». Ситуация
туманна. Тетива натянута, того гляди, порвут. «Арабы подобны
непокорному верблюду».
Для бесстрашных (двум смертям не бывать)
кочевников главное божество – клан. Блудный сын припадёт к
стопам отца; прощение заслужено по праву крови. Семья –
высшая ценность. Бедуины признают старейшин, а не мифическое
государство. Не досмотришь, свалят вон.
Мятежники предлагают компромисс: угомонимся,
но не заставляйте платить десятину. «Даже, если вы удержите
лишь привязь от верблюда,… я буду биться», – ответит халиф
Абу-Бекр.
Бригада праведников руководит подобно
когорте первых большевиков. Не боятся гражданской войны.
Дилемма для поднадзорных незамысловата: «Подчинение,
изгнание или меч». Бунтовщики показательно изрублены в
капусту, пастбища конфискованы. Трупы повсюду, – как
подснежники, обещающие весну.
Приструнят Аравийский полуостров за год.
Оболванят, – и всё же покой только снится.
Необходимо обуздать свободу слова.
Сентиментальные дамы слагают элегии, а
вечерами потешают бедуинов, – это не диво в насыщенном
литературными дарованиями Востоке. Но не надо зарываться.
Двум поэтессам, судачащим о Пророке и мусульманах, отрубят
руки и выбьют клыки. Милостиво, ибо насмехавшиеся – женщины.
Неплохо, но недостаточно.
Без кардинального решения болото вновь
подёрнется ряской.
Откроем плотину.
Арабские племена должны осознать собственную
исключительность и неумолимость. Столетиями арабы обирали
купцов на торной дороге; обрыдло кормиться объедками. Меч
вынут из ножен: «Мы также любим смерть, как вы жизнь». Коса
смерти отбита до блеска.
Надо нацелить стрелу. Не без колебаний
посылают орду в населённые арабами Сирию и дельту Ефрата, –
против персов и византийцев. Не по правилам, – одновременно
по двум направлениям, – но надо торопиться, – пока не
сорвало клапан. Упусти момент, – сородичи выклюют очи.
Направим их ярость в русло победы.
Ударят по наковальне. От крови
арабов-христиан побагровеет река, родичей режут в «садах
смерти». Бей своих неверных, чтоб чужие боялись.
Громят греков в пустыне Арава, у
Бейт-Гуврина, выйдут к пляжам Газы; взяты Шхем, Лод, Яффо,
Эммаус, Бейт-Шеан. Иерусалим сбоку, там прячутся беженцы. До
Дамаска 2 перехода, – остановятся, – передышка.
По смерти благословенного первого халифа
Абу-Бекра в 634 году перчатку подхватит настойчивый второй
халиф Омар, – и швырнёт дальше.
Получив власть, огласит, что ему ведомо
указание Пророка побивать прелюбодеев камнями. Этого нет в
письменных источника, но он настоит: изменщиков надо
казнить.
Чёток, как часовая бомба.
Аскет никогда не спит, вместо отдыха –
молебствует. Погибшим в бою гарантирует вечную усладу.
Он мудр и, говорят, советуется даже с
женщинами.
Никакого личного богатства не копит: всё
роздано на равноценные паи, – и женщинам, и рабам, – не
учитываются ни стаж, ни заслуги. Уравниловка; подчёркнутая,
шокирующая скромность. Халиф Омар Беспощадный одет в драную
дерюжку, которую штопают, – как Дзержинский в потёртую
шинель; в голодный год не сядет за праздничный стол, – так
Ленин отдаёт подношения бедноте, а землю – крестьянам.
Однозначен, как червонная королева из «Алисы
в стране чудес»; наказание, как правило, одно: отрубить
наглецу голову. И, даже если пронесёт, уцелевший «никогда
больше не чувствует себя в безопасности». Ближайшие
соратники не защищены. Зубоскалам выбивают передние зубы, –
опыт имеется.
Кочевники жаждут в первую очередь долин
Вавилона (но и гор Палестины также). Идеалисты, не
насильники. Не гадят, не разрушают и не отбирают строений у
хозяев. Их задача – «смести гордых принцев», не землепашцев
и мастеровых. Становая жила напряжена: мужчины рекрутированы
поголовно, – «будь то воин, поэт, оратор или вождь, просто
человек, владеющий конём или оружием…». Численность армии в
Междуречье, – с учётом подкрепления, снятого с Сирийского
фронта, – 30 000 человек. Боевой дух их невероятен.
Хвастают, что каждый стоит 10 воинов противника, и недалеки
от истины: сражаются «как тигры»; в ушах звенит «откровение
о тысячи ангелов…на стороне Пророка».
Месопотамцы капитулируют; на неприхотливых
арабов свалятся феноменальные сокровища. Фигурально
выражаясь, из золота и серебра можно отливать унитазы.
Хладнокровный Омар расплачется: роскошь
влечёт за собой несчастья.
Излишки ни к чему.
Затянутое в портупею общество, – вот его
цель.
Нечего рваться дальше, занятого довольно. Не
нужен берег заморский, хватит Персидского залива.
Недостойным веры Аллаха Омар дарит статус
«зимми», – это значит, что их права ограничены, но от
произвола они ограждены. Уважителен. Пусть носят свои шляпы.
В аду они будут по горло в дерьме, – но это дело их совести.
Имущество чванного дворянства и бунтарей
конфискует: поделом.
Трудности возникают от излишнего наплыва
желающих принять ислам.
Каждому лестно стать владыкой вселенной.
Византия сокрушена под Тивериадским озером
при реке Ярмук, незадачливый византийский полководец-грек,
отчаявшись, пострижётся в монахи в Синае.
Тлеют угли, – Иерусалим; последней падёт
Кейсария, – благодаря усердию юркого лазутчика-еврея.
Римская знать срочно эвакуируется в Египет;
патриарх Иерусалима молит, чтобы Омар лично принял
капитуляцию Святого города, где «мерзость запустения».
Халиф въедет на верблюде, а не на лошади,
как умоляют подданные, одёжка затрапезная. Учтив и выдержан,
невозмутим среди гниющей
свалки на Храмовой горе Мория, куда
на 3-й день творения был водружён мир, где был вылеплен
Адам.
Произносит внешне странную, но продуманную
публичную речь: «Кого Господь пожелает вести, тот будет
ведом прямым путём, а кого Господь пожелает сбить, тому не
найдёшь ни покровителя, ни проводника».
Затесавшийся в толпу священник негодует как
заигранная пластинка: «Господь не сбивает никого с пути, а
наоборот, желает всем пути прямого». Взбешённый халиф
закончит препирательства: «Во имя Творца! Если он не
заглохнет, я снесу ему голову!».
Шах и мат.
Омар знает: каждому своё, переубеждать
бесполезно.
Дай кретину святые писания, – увидит в них
свою тупую образину.
В церкви не входит, чтоб не стали
мусульманской территорией, единственное исключение –
Вифлеемская церковь Рождества. Оговорит сохранность святых
мест. Несмотря на предосторожности, большинство соборов
позднее превратят в мечети, – но не в склады.
Омар на подзорной вышке, – далеко глядит.
Подробен как стрелка часов, конкретен как будильник,
одномерен как кульман. Создаёт систему отношений с
покорённым населением, охладит оголтелых хапуг. Заботлив.
Поместья, чьи владельцы отсутствуют, реквизирует.
Детально распишет исламское
законодательство.
Палестина – общеисламское достояние. Все,
включая мусульман, – гости; все платят земельный налог. На
христиан, иудеев и самаритян помимо подушной подати наложен
«выкуп от смерти»,– те, кто могут носить оружие, ежемесячно
сдают меру зерна, масла, уксуса, мёда и жира; обязаны
уступать конюшни (без торб для кормления); должны 3 дня
оказывать гостеприимство, но не обязательно резать птицу или
скот; расходы возместят.
Исключено поношение Корана или мусульман.
«Желательно» носить жёлтую нашивку, не
показан колокольный звон, публичное чтение молитв, пьянство,
наружные кресты и свинина. На похоронах не орать;
передвигаться на мулах и ослах. Не трубить в шофар в
мусульманских кварталах. В присутствии мусульман «зимми»
должны стоять навытяжку. Иначе – штраф.
У себя в хате делайте, что
заблагорассудится, но капища не стройте.
Аравию Омар очистит от иудеев, чтобы кроме
Аллаха не поклонялись там иным богам, – так заповедал
Мухаммед.
Доходы распределяет даже рабам («по вере, а
не по благородству рождения»), но плавно отступает от
коммунистических принципов.
В Египте проложит канал от Нила до Красного
моря, – очередная версия жизненно необходимого Суэцкого
канала, который выкапывался не однажды ещё фараонами.
Сказывают, что халиф снимет Ноев ковчег с
вершин 2-х гор и воздвигнет из него мечеть.
Недостоверный анекдот повествует, как он
управился с гигантской Александрийской библиотекой. Одно из
двух: или в книгах то, что содержится в Коран, – стало быть,
они излишни; или противоречат Корану, – тогда кощунственны.
Поленица велика: жгут полгода.
Выдумка, но – характерная.
Всё в зародыше: даже некому преподавать
Учение Пророка.
В Ираке повелитель правоверных почтителен к
гробнице Даниила.
Вопреки запретам евреи будут занимать в
халифате не очень устойчивые высокие посты, в том числе
бюрократические, получать почётные звания. Кто-то должен
наполнять блюдечко.
«Подлинно, мусульмане будут питаться за счёт
этих…».
Былые оппозиционеры-евреи активно поддержат
ислам, даровавший им равенство, – пусть в касте низших.
При христианах им было (и будет) гораздо
хуже.
Земля Ханаанская пленяет евреев не
богатством, – молоком и мёдом. Для перекати-поля самое
важное, – что разрешено вернуться в святой город, дозволено
возносить хвалу господу на Храмовой горе. Омар уберёт там
мусор, чтит «краеугольный камень мира». Недолговечная и
непоследовательная «милость к падшим», – лучше, чем ничего.
Погубит «друга Израиля» Омара ибн
аль-Хаттаба жадность: откажется уменьшить немыслимые поборы
рабу-ремесленнику; доведённый до отчаянья «пёс» заколет
властителя и дюжину из свиты в 644 году.
Каждый отпрыск араба – араб, а значит,
будущий солдат.
Благородные завоеватели волынят: пусть
ишачат неверные. Аладдин не учится, – он получит волшебную
лампу.
Праздны как певчие птицы; кеш-беш, курение
травки, – ну, и бабы. Есть лестница предпочтений:
чистокровный араб мужчин-друзей предпочитает женщинам, а
выше всего ставит любимого арабского рысака. Так Гулливер,
обозрев лилипутов, великанов и учёных, людям противопоставит
лошадей.
Мухаммед указал: «Крепость моей общины
покоится на копытах её коней и наконечниках копий; до сих
пор люди воздерживаются от обработки земли; начав заниматься
этим, они станут такими же, как и все остальные».
Единственный город в Палестине арабы
построят 80 лет спустя, – Рамле. Название дано от арабского
слова «песок»; не все умеют строить на таком основании.
Соорудят Белую мечеть и величественный дворец, перенесут в
Рамле из Иерусалима столицу провинции.
Палестина им неинтересна, но Страшный суд
начнётся в Иерусалиме, это знают даже лоботрясы.
Высшая раса – нахлебники.
Византийский историк Зонар расскажет, что в
653 году (правление 3-го праведного халифа Османа) «еврей из
Эдессы» купит и вывезет морем из завоёванного арабами
острова осколки чуда света – Колосса Родосского; перегрузит
бронзовый металлолом на 900 верблюдов …. Wikipedia
относит это любопытное событие к 977 году.
Уточнение даты не меняет сути: во все времена некоторые
стяжатели из жидов живут ничего себе.
В Месопотамии еврейская община автономна, ею
руководит «князь изгнания» из рода царя Давида (экзиларх).
Власти довольствуются своевременным перечислением налогов.
Евреи успешно выживают в халифате.
Плохо тому, кто на тёмной оборотной стороне
луны – на Западе.
Иудеев травят, атукают. Лучшее время суток –
ночь, – если зубы не болят.
У париев нет предрассудков, только самих
себя признают высшими судьями. Упрямы. На надгробном камне
годится надпись: «Горбатого могила исправит».
Ценность личности определяют сейчас.
Странно отзовутся восточные мотивы в
классической сказке социалистического реализма, –
восхитительном «Старике Хоттабыче».
В лояльном шедевре витебчанина Лазаря Лагина
– двойное дно. Кондовый патриот проговаривается намёками.
В первом издании сказки джинн, творя чудеса,
бормочет иудейскую молитвы, пионер-герой носит типично
еврейскую фамилию Богорад. Колдуна запечатают в глиняный
кувшин и кинут в Средиземное море по указу царя Сулеймана
ибн Дауда (царя Соломона).
Прямая семитская аллюзия, не взирая на
цензуру, исчезнет не до конца.
Добряк Гассан Абдурахман вызволит плохого
брата, Омара; но обозлённый чародей чуть не погубит Вольку
ибн Алёшу. В назидание неумный маг с бриллиантовыми зубами
ещё до Великой Отечественной превратится в спутник земли.
Советский сказочник неласково поминает
халифа Омара ибн аль-Хаттаба.
Выходец из черты оседлости помнит худшее.
По прошествии веков уже неважно, что
арабский король иногда неплохо относился к евреям, – слишком
горьки ассоциации.
Так устроена память: обиды накапливаются как
снежный ком.
На Храмовой Горе Иерусалима сверкает золотой
«Купол над скалой», прозванный мечетью Омара.
|