|
Всё расхищено, предано,
продано
Анна, дочь православного святого киевского
князя Ярослава Мудрого, станет королевой католической
Франции. Славный гугенот Анри Четвёртый преклонит колени:
«Париж стоит мессы», – и сменит веру. «Православная
протестантка» Екатерина II дозволит в
России орден иезуитов. Её собеседник, энциклопедист Дидро –
материалист.
Каждому своё.
Гордо звучит: можно принадлежать к любой
конфессии.
Религия – просто муть. Гидра, у которой
постоянно отрастают новые щупальца, – и все они вздор.
Все люди братья.
Говорят, на Пиренейском полуострове евреи
почти испанцы, а испанцы почти евреи.
Зря говорят.
Иудеи – исключение: у них национальность и
вера тождественны.
Иудеи бесподобны: разительно несхожи с
другими вплоть до «острого запаха чеснока».
Испанские евреи теряют корни, и сразу под
ними уплывает шар земной.
Иудаизм – не пристяжная в упряжке.
Плох переход в ислам, – но это тот же
монотеизм, один праотец Авраам. Можно оставаться атеистом, –
многие «возвращаются».
Все, перешедшие в языческую веру, творящие
себе идолов, например, в виде бога-человека, перестают быть
иудеями.
Дочь Тевье-молочника выйдет замуж за
крещёного Федьку; для отца это – смерть любимого дитяти,
справит по ней траур. «Лист, что упал, должен сгнить».
Хава вернётся, когда «губерния выселяет»
евреев «фур-фур на Бердичев»; на сборы дано 3 дня. Сестра
заступается: «Где мы,…там и она будет.…И вот даже узел её
здесь».
«Скажите мне откровенно, как доброму другу,
как бы вы поступили?»
Занавес опущен, горькая история не
досказана.
Её доскажет сам Шолом-Алейхем, – в
завещании: «Те из моих детей и внуков, которые отрекутся от
еврейства и перейдут в другую веру, тем самым откажутся от
своего происхождения и своей семьи и сами вычеркнут себя из
моего завещания. «И нет им доли и участия в среде их
братьев».
Обратное возможно. Праматерь царя Давида –
моавитянка; раби Акива – потомок «геров», инородцев;
прославленный главком современного Израиля Рафуль, – из рода
Орловых, этнических русских.
Испанцы подхватывают любимую волчью песню
европейцев, но оттенок иной: странно переплетается фанатизм
и снисходительность.
Будь человеком, крестись, – или зарежу.
Обман ради спасения допустим.
Расправа 1391 г в Севилье (4000 погибших в
еврейском квартале) приведёт к купели жидовского дона Шмуэля
Абарбанеля (деда каббалиста Исаака Абарбанеля). Вельможа,
невзирая на постыдное лживое крещение, сбежит в терпимую
Португалию, – там дозволяют соблюдать субботу.
Для иудеев христианство – Мёртвый Дом.
Что делать тем, кто застрял в Испании?
Витязь на распутье: потерять коня жалко.
По-гусарски отсалютовать новому строю сложно. Эмигрировать –
страшно. Двурушничество – каторга. Но что поделаешь?
Порядка 70 000 маранов напялит маску. Втайне
исполняют обряды иудаизма.
Ждут объятий:
Здравствуй племя молодое, незнакомое!
Единожды солгавши – кто тебе поверит.
Отворачиваются и свои и чужие. Мараны чудны
как НЛО.
Рыбку съесть подавляющему большинству
новобранцев не удастся. У них репутация подлых трусов.
Нелегалам достаётся первый кнут.
В 1449 г. в Толедо вспылят, спалят 12
маранов, – цифра выбрана с оттяжкой: как апостолов.
Богатый урожай пожнёт инквизиция.
Легче тем, кто не кривит душой.
Счастливчики, открыто сохранившие заповеди отцов,
неподсудны церкви. Понятно, на евреев наложены ограничения,
– не беда.
Иудеи не карикатурны. Упрямцы заставят
уважать себя.
В аудитории «красноречивых раввинов»
набиваются христиане.
Иудеи сторицей оплатят моральную поддержку.
Прогнанные взашей, рассеянные по миру, они не держат зла на
испанцев; мелодии Андалусия останутся в их памяти, – сладкий
сон.
Проще всего тем, кто не связан условностями.
Должностей на всех не напасёшься, но самые
талантливые выкресты занимают важнейшие посты.
Для перерожденцев это и есть настоящая
жизнь.
Элита с еврейской кровью уверенно лидирует.
Евреи с чеканным профилем наденут сутаны и
плащи с развевающимися полами. Выигрыш огромен. Уверенно
идут путём сына плотника Жюльена Сореля, совесть им не
помеха, и подножки им не подставляют. Их способности
замечены. Из «новых» – влиятельнейшие аристократы, епископы.
Шломо ха-Леви, освободившись из оков, станет канцлером
Кастилии, основоположником рода де Картахен. Благословляет
избавление от предков канцлер Арагона Сантахено.
Так в преднацистской Германии евреи были
больше немцами, чем сами немцы.
Редко кто из «бывших» возвысит голос в
защиту родственников, – разве, кардинал Хуан Торквемада, –
дядя инквизитора, полукровка.
Демонстрируют лояльность.
Раскрепощены.
Для иудеев за ассимиляцией незримо
отсвечивают Содом и Гоморра.
Жена пуританина Лота, – незабываемы
увлечения молодости, – обернётся на город у Мёртвого моря,
где в любви позволено всё, – и остолбенеет.
У карьеристов из «новых христиан»
иммунитет: назад смотрят с отвращением.
Бей своих, чтобы чужие боялись. – Колотят
истово, взаправду.
Выкрест и выродок – понятия близкие; ублюдки
вылезают как грибы после дождя. Счастлив и далеко не нем
Иехошуа Лорка, – под говорящим именем Херонимо в 1413-1414
годах прокурор на позорном «диспуте» в Тортосе; самолично
унижает седобородых мудрецов. Что он изображает, спрятавшись
дома, неизвестно, но его внук вернётся к иудаизму.
Рвения в избытке. В 1460 г. шевелит
извилинами маран Алонсо де Эспино – создаст хрестоматию
еврейских мерзостей. Скрытые иудеи обложили – душно. Пусть
поторопятся, – их ждут большие неприятности.
Пусть хоть день, – перед смертью, – проведут
без вранья.
Бумагомарака жаждет, – горло пересохло, –
специальной инквизиции против бывших соплеменников. Возьмите
мою палку, – не корысти ради.
Обрящет.
Каменный помост для аутодафе оформит товарищ
из бывших, – поставит по бокам фигуры пророков, – как
персонажей поучительных басен.
И огненный столб в центре.
Клин клином вышибают. Жуткий рецидив
антисемитизма возвращает волчок в исходную позицию.
Сохранившие устои, – как Шейлок, – слышат
зов Востока; останутся в одном рубище, но не отрекутся.
Творец роботов Норберт Винер заметит как бы
вскользь: нападки против евреев сократились после 2-й
мировой войны; даже не расшифрует: после Катастрофы. Не
разовьёт болезненную мысль: тогда и был создан Израиль. Ибо,
по его мнению, не совсем понятно, надолго ли.
Ино
ещё побредём
Не на все вопросы можно ответить. И не
потому, что не хватает образования.
Стоит ли гордиться национальностью?
Пушкин воспитан совсем не в сибирской тайге,
но не умеет заглянуть в святцы, смеётся над «архивными
юношами», путает свою родословную. В одном убеждён свято:
русский означает – патриот. Дойдёт до крайности в 1830 г.:
восставших поляков «надо задушить…»; грудью за тех,
«которые вешают».
Лермонтов ищет шотландских предков, пишет
портрет герцога Лерма, якобы слинявшего из Испании в период
преследования мавров; восхищается благородством евреев. Быть
кем угодно, только не русским.
Евреи не уступают другим в разночтениях.
Художник Леонид Пастернак клянётся:
«…никогда не пойду на то, чтобы оставить еврейство ради
карьеры…».
Его сын, яблоко от яблони, великий поэт
Борис Пастернак призывает не рыться в генеалогии, – «…надо
оставлять пробелы в судьбе». Убеждён: иудеи должны
исчезнуть: «…распустить этот народ, неизвестно за что
бьющийся, и за что избиваемый».
Палитра отношения к проклятому вопросу
многоцветна.
Томас Торквемада, Фердинанд Католик, папа
Александр VI, Христофор Колумб –
потомки евреев; Авраам Сеньор и Ицхак Абарбанель иудеи
чистокровные.
Отличная компания.
Все различны.
Дети связаны с родителями логически. У
богини любви Афродиты и беспокойного бога войны Ареса – сын,
которого в римском варианте зовут Купидон, – опасный мальчик
с колчаном стрел. Прямой вывод из свойств родителей.
Третье поколение непредсказуемо. Вместо
каллиграфически ровной строчки сплошные помарки; отношение к
родовому наследию полярно.
Того гляди, хрястнут по хрусталю молотком.
Внук всемогущего Зевса, красавицы Европы и
ослепительно прекрасного бога Гелиоса – чудовище Минотавр:
наполовину человек, наполовину бык.
Томас Торквемада родится в 1420 г. в
Вальядолид в Кастилии. Его бабушка – обращённая еврейка. Он
узнает об этом подростком, содрогнётся и вычеркнет из
памяти.
Этого не было.
Теперь он знает своих врагов.
Он на правильном канале. Не обольстившись
иудейскими бреднями, погрузится в богословие. Напялит
шерстяную «хламиду», вместо перины – доска. Вегетарианец, но
никак не скажешь: ни рыба, ни мясо. Его благословляют, на
него молятся как на семикрылого серафима. Да, он ангел, –
карающий. Настоятель небольшой обители в Сеговии; место
службы обдумано: духовник инфанты Изабеллы. Никакой
пасторали, воспитает чистоплотную, – прочь от разврата, –
фанатичку.
Его не интересуют эполеты. В 1483 г.
Торквемада назначен Великим Инквизитором без помощи интриг и
подкупов. Ватикан превращён в скотный двор. Торквемада
держит дистанцию.
Ему за 60 – он «едет с ярмарки».
Пока Илья-Муромец сидит сиднем на печи 30
лет и 3 года, – он несомненный пенсионер. Бокаччо в 48 лет
рассуждает об импотенции, – старик, ворон. Лев Толстой,
бросив обжитой кров и письменный стол, перед смертью в 82
года уходит в народ, – он юн. Физический возраст не
определяет.
Торквемада поджар и молод.
В «Легенде о великом инквизиторе»
Достоевский повествует о возвращении Христа в Севилью. Иисус
неудачно выбрал и время и место. Успеет вернуть зрение
слепому, воскресить 7-летнего ребёнка, затем Торквемада
бросит его в темницу. В камере блюститель насилия произносит
программную речь: идеал – граждане, у которых голова
спрятана в желудке. Люди «тогда только и станут свободными,
когда откажутся от свободы…»; вынесет приговор – назавтра
бог-человек взойдёт на угли.
Иисус целует его; дрогнув, изувер отпустит:
«Ступай, ступай и не приходи более…никогда!».
Ухвачена суть Испании XV
века, но в детали Фёдор Михайлович не
вдаётся: некогда. Томас никогда бы не вышел на площадь
незащищённым.
В Арагоне мараны-заговорщики прямо у алтаря
пропорют шпагой главного инквизитора Педро Арбуэса. Не надо
быть растяпой.
Телохранители Торквемады – 50 всадников и
200 пехотинцев. Бережёт себя, пьёт из рога, который должен
покраснеть при наличии яда. Излишне: никто не покушается на
его жизнь и не потому, что трепещут; он – спаситель
отечества.
Кто посягнёт на икону!
Всё обыденно, благочестиво, направлено на
пользу общества. Аутодафе – как театр с Полишнелем и
жандармом: забава. Рукоплескания оглушительны.
Бардак прекращён. Подозрительность возведена
в культ.
Так строился социализм, – шаг за шагом, без
головокружения от успехов, невзирая на враждебное окружение,
– неуклонно.
Торквемада травит и притесняет иудеев. Злая
рука задала ему азимут. Он не унтер-офицерская вдова,
которая сама себя высекла, – искренне ненавидит своих
предков.
Но дело даже не в них.
Испанская инквизиция призвана навести
порядок. Число её жертв – тысячи, это не геноцид. В
извращённой Европе лютуют никак не меньше, – в основном,
пылают женщины: папской буллой 1484 г. открыт сезон охоты на
ведьм.
Суеверия неуместны. В Испании всё крайне
серьёзно.
Хорошо, когда желание совпадает с
возможностями, но главное – это желание. Мир покоряют идеи.
Мессия уже был на земле, – это Иисус.
Признай это сердцем.
Дорогу к истине осилит даже ползущий, была
бы воля к спасению.
Предателей, изменивших иудаизму ради выгод,
ощипывают безжалостно.
Инквизиторы – не живодёры, их цель –
изобличение отступника; раскаявшийся плакса остаётся живым,
– назидательным примером.
Мараны исполняют еврейские обряды тайком.
Это подполье. – Вон отсюда!
Как указано в «Истории антисемитизма»
Л.Полякова при Торквемаде сожжено порядка 2000 преступников
– за 15 лет. Хвороста потребовалось немного. Большим этот
Террор не назовёшь.
Чистка.
Наказания соразмерны. В небеспристрастном
«Тиле Уленшпигеле» от непримиримого Клааса останется пепел,
но Каталину, хоть и безумной, но отпустят. Более поздние
времена, но оттенок справедливости правосудия сохранился.
При Торквемаде это не видимость.
Он настроен как Екатерина II:
не ищет выгод от христопродавцев. Он хочет от них
избавиться, а народу дать хлеб насущный, – осчастливить
быдло.
В 1492 г. апофеоз – изгнание не усмирённых,
не прирученных, не притворяющихся христианами иудеев.
Был период, когда испанцы шли с иудеями щека
в щеку, но даже тогда их разделяло невидимое стекло. Брачное
ложе было разделено острым лезвием, каждый спал на своей
половице.
Довольно мучаться – развод.
Так ликвидируют в классовой борьбе.
Промедлением нанесён огромный ущерб, но лучше, чем никогда.
Скупой рыцарь, – король Фердинанд, – щупает
кошелёк: разорительно. Страна истощёна победоносной, но
затяжной (10 лет) кампанией против последнего оплота
мусульман, Гренадского эмирата.
Денег нет, – а когда их достаточно?
Бог подаст.
Евреи сулят за отмену постановления о
высылке сумасшедшую сумму. Содрать шкуру целиком и не
заработать ни шиша, или получить огромную взятку? Есть о чём
поразмыслить.
Торквемада не внемлет.
Не гонитесь за минутным выигрышем.
Поп, подрядивший Балду, лишится языка.
Торквемада не вступит в сделку, – как следствие,
красноречив. Совсем не сахарные уста.
В критический момент дискуссии католических
супругов инквизитор возопит из-за кулис как Полоний и не
найдётся Гамлета, который бы заколол его как крысу.
Заклеймит: Христа продают вновь за 30 сребреников. В сцене,
достойной голливудского сценариста, бросит распятие
колеблющемуся монарху. Так Лютер запустит чернильницей в
чёрного пуделя – Мефистофеля.
Торг неуместен. Иудеи обречены либо на
крещение, либо на изгнание.
Эдикт о трансфере подписан.
В конце 90-х папа Александр VI
Борджиа и король Фердинанд посадят
Торквемаду под колпак, заставят, как ничтожного канцеляриста
согласовывать приговоры.
Обида преждевременно сведёт его в могилу, но
Дело не буксует: через 4 года после его смерти, в 1502 г.
вытурят мавров.
Томас сотворил отчизну, однородную
религиозно!
Действие Утопии всегда происходит в
затерянном мире; Жюль Верн свою разместит на Таинственном
острове, населит беглыми пленниками. У конкистадоров масштаб
иной: отдельно взятой, – за шкирняк, – страны недостаточно.
Испания вырвется как зигзаг молнии, – если
не в космос, то в Латинскую Америку; на другом материке,
вдали от шума городского, её признают матушкой.
Одна дверь захлопывается, десять
открываются. Уплыла река золота, – евреи, – взамен втекает
континент.
Утверждают, что у Фердинанда Католика,
объединителя Испании, та же степень родства с евреями, что и
у Торквемады. Королю все эти подробности не интересны.
Пусть другие перелицовывают шинель Танаха,
он лично – переросток. «Посмертные блуждания души» –
изобретение фразёров.
Абсолютно безразличен к национальному
вопросу: ни предпочтений, ни отрицательных эмоций, ни
сожаления, ни негодования. Только трезвый расчёт. Иногда за,
чаще против, но всегда – лишь по деловым соображениям.
Один из председателей земного шара.
Маковка общества всегда наднациональна.
Дайте сегодня – и побольше!
Ему ясно, по ком звонит колокол, – по
жирному каплуну со знатной флягой вина.
Родится в 1452 г., к 17 годам – король
Сицилии и зам отца, – короля Арагона. Принцесса Изабелла не
хочет стать разменной картой, переборчива. Предпочтёт его
всем претендентам. Это горн удачи.
Инфанта, наперсница Торквемады, наследница
Кастильского трона. Остальное неважно. В песне поётся: пусть
будет коса, горбата, но червонцами богата. Исступлённо
религиозна. Изъян невелик.
Приданое колоссально. Что ещё пожелать?
Венчаются в родном местечке Торквемады Вальядолид.
Брак неравен: Арагон по сравнению с
Кастилией – мелкая купюра. В свадебном контракте разделены
права супругов. Унизительно? Пусть так: гигантоманией
Фердинанд не страдает, умеет держать язык за зубами.
Образован и умён.
Укротит строптивую.
Обстоятельства сложились для него
исключительно удачно. Так и должно быть.
Чета католических монархов – образец для
подражания. Их стол скромен, перемен блюд мало. Изабелла
всегда на коне, руководит, рожает 10 детей. Фердинанд
осторожен и бережлив, жена подталкивает его как взведённая
пружина.
Многочисленные династические схватки
местного значения, на дорогах кавардак, обычны разбои.
Введена полиция, хребет государства. Фердинанд прекратит
балаган, объединит и расширит Испанию.
Следующий этап идеологический: утирать слёзы
верноподданных с 1478 г. призвана испанская инквизиция, –
взовьются костры. Римский понтифик вякнет, что служители
церкви явно перебарщивают, но Фердинанд посоветует ему
заткнуться.
Борьба с еретиками небесполезна: при
конфискации имущества грешников 2/3 подгребает под себя.
В 1482 г., – токмо волей пославшей его жены,
– даст отмашку походу против последнего оплота мусульман на
полуострове, – эмирату Гренада. Это длительная затея.
Война против мавров прожорлива, её
благополучный финал в 1492 г. вызывает вздох облегчения.
В казне – шаром покати.
В резерве золотой эшелон – иудеи. Но против
них – партбюро: если не раскулачить христопродавцев, толку
не будет.
Судьбу тёмных лошадок решает троица, –
король с королевой и Великий инквизитор; фактически, только
Фердинанд: ему непонятна цель предприятия. Жизнь без евреев
пресна.
Он уверен, это перегиб.
Ему выкрутят руки.
Коли так, расстанемся по-человечески. Не
поминайте лихом.
Мягок, евреев не посылают из пушки на луну.
Все, кто одумается, признает власть закона божьего, могут
остаться. Несчастным дано 4 года на размышления; истинные
патриоты вернутся, окрестятся, – им воротят недвижимость,
либо возместят убытки с учётом инфляции.
Подносят чашу – пейте! Стыд не дым, глаза не
выест, позор минует.
Это его философия.
Иудеи даже не пригубят.
Нет смысла связываться, – облапошит.
Шпионы имеют много паспортов и называются
различными фамилиями. У правителя в разных провинциях –
разная нумерация и подзаголовок. В Кастилии – Фердинанд
V; в Арагоне – Фердинанд II,
в Сицилии и Неаполе – Фердинанд III;
список не полон. Глобальное прозвище – Католик.
Не человек, а небесное знамение.
Возвратит владения во Франции, которые отец
пожертвовал за помощь против каталонцев, присовокупит в
Италии.
При нём создан новый жанр, – великолепный
рыцарский роман, позднее приконченный одноруким Сервантесом
(говорят, Мигель из маранов).
Испания благородных страстей.
Никколо Макиавелли рисует портрет
идеального государя: «…разумный правитель не может и не
должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит
его интересам.… А благовидный предлог…всегда найдётся».
Образец реал-политика – Фердинанд.
«Есть в наше время один государь,…который
кроме мира и верности ничего не проповедует. На деле же он
тому и другому великий враг; и верно, – храни он верность и
мир, – давно бы лишился и славы, и государства».
Проницательный дипломат Макиавелли
расценивает депортацию евреев положительно. «Из нынешних
правителей сошлюсь на Фердинанда Арагонского, короля
Испании…все его действия исполнены величья», изгнание иудеев
это «благочестивая жестокость…очистил … королевство».
Турецкий султан Баязид II
обронит: «Не оттого ли вы почитаете Фердинанда мудрым
королём, что он приложил немало стараний, дабы разорить свою
страну и обогатить нашу?»
Решение выгнать евреев, «людей благоразумных
и трудолюбивых», кажется абсурдным. Так оно и есть с
подслеповатой экономической точки зрения.
Бывают случаи, когда цель оправдывает
средства.
Страна превращена в «единое стадо»,
мобилизована и вымуштрована.
В ХХ веке нацисты попытаются выдворить
евреев, но никто не возьмёт. Не мытьём так катаньем.
Придётся затопить крематории.
Евреи потеряют Испанию, Германию.
Обретут же они Израиль.
Женитьба Фердинандо и Изабеллы совершена под
покровом тайны. Роль сводницы-дуэньи исполнит глава
еврейской общины Сеговии – Авраам Сеньор. Фердинанд помнит
добро: в 1475 г. пожалует исполнителю хрестоматийной роли
«Чего изволите?” богатую пенсию.
При депортации евреи уступают нажитое за
бесценок.
Хлеба и зрелищ? Испанцам хлеб не нужен,
разжились, можно кушать пирожные.
Зрелище тоже обеспечено: торжественно
примиряется с церковью «придворный раввин» Авраам Сеньоре.
Не алмаз в навозной куче: говорят, в последний момент сдадут
нервы у 50 000 иудеев.
Жаль, нет телекамер.
Часть родных Авраама покинут родной кров.
Летят
перелётные птицы,
А я не
хочу улетать
Фердинанду и Изабелле он близок как
посажённый отец.
Продолжит стричь баранов.
Заслуги евреев в жизни королевства
несомненна. Без их капиталов 10-летняя война против
Гренадского эмирата захлебнулась бы. Чрево кампании
ненасытно, нужен антикризисный управляющий; назначен
известный каббалист Ицхак Абарбанель. Он не тратит время
впустую.
Его уважают, но при чём здесь
государственные задачи? При захвате Гренады снесён еврейский
квартал, – 20 000 обитателей.
Считанные месяцы по завершению Реконкисты
иудеи Испании грузятся на каравеллы, последняя подымет якоря
в годовщину разрушения Храма.
«Покидая любую страну, не следует плакать.
Иудеи плачут, только, покидая Иерусалим».
Такие дела.
Ицхаку Абарбанелю предложено остаться без
всяких условий. Но каббалист, подымаясь на палубу, не
повернёт головы. Его прогноз: христиане одолеют мусульман, а
их поразят восставшие из небытия 10 исчезнувших колен
Израиля.
В мужестве знаменосца звучит боевой сигнал.
Как всякий раз, когда иудеи попадают в сети.
Огромна разница с ХХ веком: евреям есть куда
бежать.
Их принимают охотно. Например, в Италии.
Потомок выкрестов Родриго Борха, родившийся
в Валенсии в 1431 г., не прибыл в Италию голым и босым.
Кардинал с 25 лет, – назначен дядей, папой Каликстом
III. Жизнерадостен как трактирщик;
симпатичный кавалер, – походя совращает дам, золотых рыбок.
Покупает знать – мешками дукатов, поместьями, дворцами,
должностями – и в 1492 г., несколько месяцев спустя изгнания
евреев из Испании избран папой под именем Александра
VI.
Притча во языцах – «чудовище разврата».
Настоящий мужчина.
Он претендует на светскую власть в Италии, –
не выгорит, но он государь лучше других.
К евреям не просто терпим, – благосклонен.
Постановит: иудеям «разрешается вести свою
жизнь свободно от вмешательства христиан, продолжать свои
традиции и обряды, богатеть и наслаждаться многими другими
привилегиями».
В контре с Торквемадой. Помилует осуждённых
Томасом епископов и, посовещавшись с Фердинандом (король
кивнёт утвердительно), застопорит рвение церковного
прокурора. Повяжет Великого инквизитора по рукам и ногам:
добавит 4-х генерал-заместителей, имеющих право решающего
голоса, – руководство станет коллегиальным. Великому
Инквизитору забьют кляп в рот, после чего он в королевский
дворец ни ногой. Изабелла повинится перед хворым стариком.
Великий меценат Александр VI
наймёт для росписей Рафаэля, Микеланджело. «По субботам
евреи пересекают Тибр, чтобы предаться размышлениям перед
статуей Моисея, недавно воздвигнутой Микеланджело», –
творение 1513-1516 годов.
Сплетничают, что Борджиа – специалист по
ядам, что втайне исповедует иудаизм.
«Цезарь некогда сделал Рим великим,
величайшим же ныне его делает Александр VI,
ибо первый был – человеком, а второй – бог».
Увлечение химией, – отравитель! – приведёт к
печальному концу: по ошибке глотнёт из фужера, адресованному
другу.
Бродячий сюжет.
Изабелла, верная ученица Торквемады,
разругается с мужем, станет ярой мужененавистницей, в 1504
году составит подробную роспись своих похорон и почиет в
бозе. У неё своя система ценностей. Легенда гласит, что,
снаряжая Колумба, она заложит свои драгоценности.
Первая экспедиция Колумба, в чьём еврейском
происхождении почти нет сомнений, подымет паруса через пару
дней после проводов иудеев. Первым на землю Нового Света
ступит выкрест – переводчик с иврита и арамейского.
Гражданин мира, адмирал, говорят, намерен
разыскать в Индии 10 потерянных колен Израиля.
Как всегда, первооткрывателю не фартит.
Христофор Колумб скончается 2 года спустя на
родине Торквемады, – Вальядолид.
Выражение: «Сухой бы я корочкой питался», –
рационализм, – не для избранного народа Иудеев сопровождает
мистика.
Искры божьего пламени, – евреи, – или лица,
подпадающих под действие сегодняшнего закона государства
Израиль о праве на возвращение, – участвуют почти во всех
мировых судьбоносных событиях. Речь идёт не только об
Октябрьском перевороте, где евреи бьются по обе стороны
баррикад.
Всякий раз, когда мир трясёт, не ищите
женщину, – ищите евреев.
Это не мафия, не заговор сионских мудрецов,
– просто закон природы.
Испания XV века – не
исключение.
В ХХ веке Сталин развяжет террор против
отвернувшихся от корней евреев; тиран погибнет в критический
момент, – когда в 1953 г. решит уничтожить российское
еврейство в массе, – оно предназначено для алии в Израиль.
Гипотеза не хуже иных.
Просто я работаю
волшебником
В XVI веке
католическая церковь прогниёт до донца. Реформация проведёт
изменения так, что камня на камне не останется. Не то
религиозный спор, не то смена формации. Европа как амёба
разделится на протестантов (те, в свою очередь, на лютеран и
кальвинистов) и католиков, опустошена.
Есть, кому защищать католицизм! Возможный
прототип Дон Кихота, – бесстрашный и целомудренный испанский
дворянин Игнатий Лойола, – дав обет посвящения Царице
Небесной, отбывает в паломничество в Святую землю, гостит в
Иерусалиме, Вифлееме, – заряд для многолетней учёбы. В 1540
г. – первый генерал ордена просвещённых детей Иисуса.
Солдаты папы, иезуиты, если необходимо,
называют белое чёрным. Это надолго. 4 столетия спустя Феликс
Дзержинский чуть не вступит в орден. Поклонник иезуитов
товарищ Сталин.
Без двуличия, тотального подчинения
общество разваливается.
Сделки с совестью поощряются. Унификация
внедряется в жизнь.
Сотри
случайные черты
И ты
увидишь – мир прекрасен
Что остаётся? – расслабиться и получать
удовольствие.
Ощупай себя: ты идиот, значит всё в порядке.
Шекспир в конце XVI
века устами Гамлета назовёт отчизну темницей «из худших».
Мир не театр, – каземат; Фальстаф, собутыльник принца
Генриха, скончается за решёткой; сколько не набивай брюхо,
на душе погано.
Человек – тень бога, но над ним тень ужаса.
Несвобода – основа средневековья.
Куда не бросишь взгляд – ограничения,
запреты. Край родной, навек любимый…
На заточение люди реагируют разно.
Привыкаешь ко всему: Иван Денисович в лагере хлопочет с утра
до ночи, поглощён бытовыми проблемами. Хлюпик Раскольников
на больничной койке в остроге зачитается евангелием, загадка
его воскрешения остаётся за кадром. Настоящие мужчины, –
не неврастеники, – заделываются отпетыми зэками. Съевший пуд
соли за колючей проволокой Варлам Шаламов констатирует: опыт
заключения целиком отрицательный.
Казалось бы, евреи, – в зоне до гробовой
доски. И это верно. Их вытесняют в гетто.
Не полосатый костюм, так жёлтая звезда.
В кутузке единственное развлечение – руки за
шею и прогулка по кругу. У евреев ненамного разнообразней.
В лучшем случае на коротком поводке.
Изгоняют, когда хотят; отбирают деньги, когда хотят; шерстят
как и когда хотят. Жизнь по понятиям.
Шныряют надзиратели. В 1559 г. в Праге
устроят облаву на еврейские книги, отберут даже
молитвенники, кантор вынужден заспивать не по бумажке.
Исключения подтверждают правило, приятными
их не назовёшь.
Чешский банкир Мордехай Майзель субсидирует
по очереди 3-х императоров Священной Римской империи
XVI века, оплатит вооружение антитурецкой
рати; его мошна превосходит венскую казну. Бесполезно:
приручить своих кредиторов не в состоянии, спасибо, что не
растерзают. По слухам, его начальный капитал от лешего;
по-русски сказали бы: тамбовский волк ему товарищ.
Есть деньги, – трать. Щедр чистосердечно,
оборудует для пражского еврейского микрорайона театр,
больницу, микве, ратушу с часами, стрелки которых вращаются
против земной оси. Это называется гетто? На строительстве
заняты гастарбайтеры. После смерти сундук почти пуст, всего
полмиллиона золотых.
Финал зловонен. Рудольф II
выпотрошит безутешную вдову своего «придворного еврея»
подчиста, уцелеют крохи.
По христианскому учению союз иудеев с богом
расторгнут, место избранного народа занято церковью.
Что остаётся иудеям? – Мрак.
Джентльмены ведут на них психическую атаку,
и нет Анки-пулемётчицы, которая бы их срезала.
Проклинать мир, твердить: «вечность – это
банька с пауками», – не ново.
Не сдаются. Так и должно быть: они –
фундамент мира. Есть на кого равняться. Ради траура по
Мафусаилу потоп был отсрочен на неделю.
Память не отшибает. Наоборот.
Кругом грызут глотки, но они расправляют
крылья.
Выразитель их чаяний – каббалист Иехуда Леви
бен Бецалель (иначе, Махарал из Праги).
Великий учитель настойчиво твердит: мир был
создан в порядке, сейчас не полный ажур, но неприятности и
расстройства временны. Бог избрал Израиль именно потому, что
он был мал и унижен; испытания только усиливают его. Любовь
создателя к иудеям – это союз, порвать эту цепь невозможно.
Народ иудейский – единая семья, помогут друг другу в любом
уголке.
Израиль – огонь, остальные нации – вода,
тушат пламя, невольно разогреваются сами.
То, что иудеи страдают, – беда всего
человечества. Рухнет Израиль, – и падёт мир.
Это не похвальба, – просто истина.
Всё окрашено гонениями, клеветой.
Махарал должен был явиться. Он – и никто
другой. Вся его жизнь – борьба против травли иудеев.
Он родится в Познани в 1512 г. Его рождение
срывает попытку подбросить в общину труп христианского
ребёнка: провокатор пугается суматохи и бежит.
Не учится ни в одной ешиве. Изучает
первоисточники без ментора. Абсолютно самостоятелен.
Служение богу не терпит суеты: Махарал не
обеспокоен заработком. Карманы дырявы? По уши в долгах? Его
избранница содержит лавку. Некий проезжий всадник бранный,
рассчитываясь, бросит ей взамен монет рваную попону, в
которой найдут зашитые золотые дукаты. Так, со знамения
начинается семейная жизнь: раби не должен заботиться о куске
насущном.
На бога надейся.
Влюблён по собственному желанию. Много
здоровой эротики в его мировоззрении. Грудью станет на
защиту прав женщин, требует их почитания. В 1573 г.
нескромно сравнит приливы и отливы в отношении к иудеям с
волнообразными движениями любовников.
Нет закрытых зон. Плотские утехи прекрасны.
Талмуд объясняет предпочтительность миссионерской позиции:
мужчина сверху – обращён к земле, женщина – к напарнику;
каждый смотрит, откуда был создан. Никакого нелестного
сравнения: констатация факта.
Надо максимально наполнять жизнь, – даже
если бредёшь, солнцем палимый.
Иехуда – голова! – на пари раскалывает
сложнейшие математические головоломки. Чтоб не было проблем
сложнее!
Макает перо в чернильницу регулярно, но
первый труд, – субкомментарии на комментарии Раши, –
опубликует в 66 лет.
Всё очень просто и очень выразительно.
Оскомину не набьёшь: зауми нет.
Он великий педагог.
Не только ищет истину, – хочет донести её до
слушателей.
Как воспитывать подрастающее поколение?
Для евреев проблемы педагогические на
повестке дня всегда.
Школяры заняты зубрёжкой. Поветрие общее.
Мальчиком Гаргантюа учится у схоластов: “от книг его не
оторвёшь…глупеет, тупеет и час от часу становится рассеяннее
и бестолковее”.
Еврейские школы не исключение. Учителя
поглощены казуистикой, растят софистов, в результате “дети
не знают ничего”. Штудируют Талмуд как пособие по
психометрии, развивают логическое мышление, будто готовят
гроссмейстеров.
Всё направлено на внешний эффект.
Не надо превращать Тору в “Книгу о вкусной и
здоровой пище”.
Вернёмся к живому писанию.
Сосредоточимся.
Бог гармоничен, но почему бытие исковеркано?
Человечество юно. Детство – переходный
период, неизбежны необъяснимые приступы ненависти и ярости.
За нарушения Закона, – это не формальность, – небеса
наказывают, это и есть Зло.
Не обижайся. Шишки и ссадины заживут.
Богу нравится каждое его творение: “И увидел
бог, что это хорошо”. Однако ликующий фальцет срывается.
Припев «это хорошо» не повторён, когда вылеплен Адам “из
праха земного”: бог промолчит.
Самое проблематичное создание, – выше
ангелов, которые ему служат, – незрело.
Придёт совершеннолетие.
Будем веселы, пока мы молоды. Как бы не
старались официанты, когда трапезничают, за столом
беззаботная анархия; ковбои могут и подраться, и уползти на
четвереньках, – не всё чинно.
Меньше думайте о загробном, на том свете все
будут праведны, нужда в заповедях отпадёт. Ударение ставьте
на сегодня, не ждите награды, служите богу ради него самого.
У жизни нет эпилога, как в чаплинских
фильмах внуки уйдут в диафрагму.
Мир это не капкан, но и не кавардак. Пуп
вселенной, Иерусалимский Храм связывает все физические
измерения в единое целое.
Постарайтесь соблюдать порядок. Мяч для
гольфа у хорошего игрока падает в лунку. Место Израиля – в
Земле Обетованной.
Махарал в ауре легенд, – не басен.
Было время, когда каббалисты не разглашали
свои достижения.
Махарал делает тайное явным.
Нельзя пользоваться святым именем всуе.
Обыкновенно, практическая магия запрещена. Кощунственно
оживлять Галатею, отправлять вёдра по воду.
Но при смертельной опасности «волшебство»
допустимо.
Против кровавых наветов Бецалель создаст «из
влатвской глины» стража: «пучеглазого» Голема. Исполняет
долг перед общиной.
Это происходит так.
Раби Леви ждёт специального соотношения
звёзд, потом – недельная пауза.
Процесс исполнен 20 адара 5340 г., – в марте
1580 г.
Под язык истукану вливают воду и вкладывают
факел, вдувают в грудь воздух, раби обходит 7 раз против
часовой стрелки и 7 раз наоборот, читая стих из книги Бытия
о сотворении человека; в рот вставляют пергамент со
священными письменами, – Тетраграмон, – имя бога из 72
слов.
Есть законы природы, но они могут быть
прерваны.
В фэнтэзи “Понедельник начинается в субботу”
братья Стругацкие дадут шутливую атеистическую справку: “Бен
Бецалель успешно использовал Голема при дворцовых
переворотах: глиняное чудовище, равнодушное к подкупу и
неуязвимое для ядов, охраняло лабораторию, а заодно и
императорскую сокровищницу”. В институте Чародейства и
Волшебства весельчаки-учёные используют 7 «приборов»
каббалиста, – «ручной сборки».
Совсем не ради смеха в 4-й час за полночь на
берегу Влтавы у пражских ворот сотворён Голем.
Чтобы уберечь собратьев.
13 лет Голем хранит покой еврейского
квартала. Он силён как Самсон.
Робот обнаружит злодея, что хочет подбросить
расчлененное тело христианского мальчика в подвал Мордехая
Майзеля. Описано много подобных случаев.
Сказка – ложь, но в ней намёк.
Его выключают перед наступлением субботы.
Это обязательно? Настолько привычен, что обсуждают, можно ли
его включать в число молящихся мужчин.
Однажды рабби, зачитавшись псалмов, забудет
изъять программу и механизм выйдет из строя; бесконтрольное
исчадие несётся и разносит всё, что попадается под ноги;
Бецалель дематериализует его на чердаке синагоги.
Экстравагантный Император Священной Римской
империи Рудольф II в пражском
уединении подвержен меланхолии и приступам бешенства.
Прогуливается в сопровождении орлов и льва; гладит леопардов
как кошек. Король в кавычках, политикой занят едва.
Художник Арчимбальдо, опередивший время
авангардист, рисует портрет монарха из фруктов, злаков,
овощей, цветов.
Двор «бога перемен» сюрреалистичен,
карнавален. Очень украшает Прагу.
К иудеям Рудольф II
относится противоречиво.
Подарит привилегии, но обяжет носить
унизительную униформу.
Евреи в средневековье необходимы:
финансисты. Выгоняют, потом брезгливо зовут обратно.
Сказания сводят Бецалеля с императором.
Махарал активно поддерживает Его Величество:
от него зависит, встанешь ли завтра. Когда венценосец
проезжает по Карлову мосту, его освищут. В толпе Бецалель, –
и камни, которые мечут зеваки, превращаются в розы и фиалки.
Говорят, настоящий отец Рудольфа II
– иудей. Якобы, при личной встрече в 1592 г. Бецалель вручит
королю подлинные документы. Их отношения доверительны. Когда
под самодержцем взбесится, – слава богу, пока не трон,
только необъезженный конь, – каббалист утихомирит скакуна;
ему проще, чем героине Некрасова: он чертит в воздухе
заклинание.
Под давлением иезуитов правитель намерен
изгнать евреев, но в вещем сне от верной погибели его спасёт
Бецалель; проснувшись, от греха подальше порвёт указ.
Выдумано, но нет дыма без огня.
Раби Иехуда – глашатай свободы слова. Нельзя
затыкать рты. И всё же ему не светит быть лауреатом приза за
демократию. Категорически против трактатов, в которых
покушаются на Тору. В наше время наверняка запретил бы
переиздание «Майн Кампф».
Представителям иных религий надо терпеливо
объяснять. Но если перед тобой осёл, – всё равно будет
бычиться.
Знаток христианской теологии выдерживает
необычный месячный марафон: каждый день диспутирует с новой
десяткой священников под руководством кардинала Джона
Сильвестра. Вопросы разнообразны: однозначны ли рекомендации
талмуда подмешивать в мацу кровь, – и чью? сколь велика вина
иудеев в распятии Христа?… Победит, согласно официальной
версии, дружба.
Ему всё сходит с рук.
Не сглазить бы.
Рудольф II уважает
науку, – правда, своеобразную.
Учёные и шарлатаны слетаются в Богемию как
на бочку с мёдом.
Среди нахлебников в его свите в 1600 г.
придворный математик, астроном и астролог с серебряным носом
(отрублен на дуэли), – Тихо Браго. По смерти звездочёта в
1601 г. должность займёт Иоганн Кеплер. Будущий исчислитель
планетных орбит напророчит честолюбивому чеху капитану
Валленштейну возвышение и гибель, хоть и не уточнит, что в
30-летней войне, и не продекламирует отрывки из будущей
трилогии Шиллера «Лагерь Валленштейна».
Под руководством венценосца алхимики ищут
философский камень и эликсир молодости; неподалёку от дворца
дом, откуда Мефистофель утащит доктора Фауста.
Полусумасшедшего владыку интригует
иудейский мудрец: ну-ка, «вынет из мешка золотого петушка»,
– поди, знай.
Но Махарал намного серьёзней.
Человек осязает мир через волшебное стекло.
Если оно «исцарапано», восприятие тускло и расплывчато.
Человек родня животным, – тело почти как у
обезьяны. Надо карабкаться вверх, там утоляется жажда. Стать
аристократом духа может любой, но никто не обязывает. Есть
наклонность, – не отклоняйся, не разменивайся. Тора была
дана в пустыне, где ничего не отвлекало. Не ищи смысл
заповедей, они как небо над князем Болконским. Исполняя их,
ощущаешь вкус иной реальности. Какое удовольствие!
Бог выбрал затурканный и прибитый маленький
еврейский народец именно потому, что они были унижены.
Сверху легко падать, снизу – подниматься. Его благословение
необратимо, записано в мироздании как генетический код.
Для иудеев не писаны обычные законы природы,
национальности, общества. Лев Гумилёв на вопрос о евреях
отрежет: «Я такого народа не знаю». Искренен: иудеи вне его
понимания.
Испытания усиливают Израиль. Он рассеян по
всему земному шару, ибо он и есть весь мир.
Подчинённость Израиля в галуте, само
изгнание ненормально, оно портит действительность, вредит
здоровью, – всего мира. Иудеи вернутся в Палестину и арка
радуги сомкнётся, замыкающее звено станет на место.
Покедова Израиль снаружи, продолжится
беспорядок.
Действительность ужасна, – но это иллюзия.
Не отчаянье, а радость должна переполнять иудеев. Танцы, –
но не свистопляски, – показаны.
Пусть другие угрюмо зачинают детей,
зверствуют.
Иудеи – единый организм, сердце – Тора.
Остракизма для неверующих нет:
возвращайтесь.
О заоблачном говорить трудно, даже мессия
придёт на грешную землю.
В XIX веке
австрийский писатель Майнринк засвидетельствует: чудище
Голем возвращается каждые 33 года, у него «монгольские»
черты.
Остановить танки нацистов Голем не сможет.
Махарал проживёт 97 лет. Почему так мало?
Виновата забывчивость: оставит дома агрегат, который звенит
при приближении Смерти.
Костлявая подстережёт, – полна коварства,
прикинется юной девушкой с букетом.
Его прямой потомок – Верховный судья США
Луис Брандайс, видный сионист.
В 1917 г. ему поставят памятник в Праге.
Сам чародей негодовал бы.
Его скамейка в Староновой пражской синагоге,
некогда перенесённой ангелами из Иерусалима, никем не
занята. И это понятно: сюжет напрашивается на продолжение.
Голем был, Голем есть,
Голем будет
Великий каббалист Махарал настаивает: евреи
в диаспоре должны отличаться всем, – одеждой, питанием,
манерой поведения. Его учение не остаётся втуне. Иудеи
впаяны в айсберг. Добиваются блеска в полировании Торы, –
техника феноменальная. Но абсолютное совершенство
нежизненно. С явлением в XVIII веке
провозглашённой Моше Мендельсоном эмансипации ситуация
меняется кардинально.
Дети с яростью выступают против религиозного
диктата. Раздражает всё. Судят отцов.
У патриархов разводы несложны. Авраам
выгонит Агарь с пащенком в пустыню.
Одна из самых страшных пыток, – на
длительный период связать любовников воедино, превратить в
единый организм. Никого не ненавидят так, как близких людей,
– как правило, заслуженно.
Евреи бросаются в крайности, – вон из
трясины.
Никого не остановить.
Хоть один вздох на воле. Если провёл всю
жизнь взаперти, и предлагают похоронить на свободе, – да
будет так.
Напролёт как ливень, как летняя гроза.
Они хотят быть как все, но не остаются
рядовыми, – либо со знаком плюс, либо минус.
Всегда сами по себе, всегда уникальны;
метина еврейской крови как горошина, которую принцесса
чувствует через 20 тюфяков и 20 перин из гагачьего пуха, –
не уснёшь!
Сколько уголовников! Бандой воришек
руководит блатной Феджин у Диккенса, – сломает шею.
Одесситов Бабеля сменяют американские гангстеры.
Подонков – пруд пруди. Фельдкурат Кац
пропьёт денщика Швейка. Пионеры освоения Палестины мучаются:
здешние евреи – худшие шкуродёры. С мерзавцами, посыпающими
голову пеплом и раскаивающимися только в Судный День, тесно
знаком Лазик Ройштванец у Эренбурга.
Девиз предпринимателей: мы не идиоты, мы –
негодяи.
Кому плохо, пусть кричит в пространство хотя
бы полчаса: успокаивает.
Большая часть взбираются по веткам успеха, –
и, по выражению Ромен Роллана, выныривают с золотым во рту.
Маркс прав: законы классовой борьбы –
всеобщие.
Евреи недружны, запальчивы, рассредоточены
по земному шару как песок в океане. Зиновий Пешков, сражаясь
под знамёнами Колчака, в 1919 году пошлёт телеграмму: «Яшка,
когда мы возьмём Москву, то первым повесим Ленина, а вторым
– тебя…». Адресат – родной брат, Яков Свердлов, председатель
ВЦИК.
Хоть убейся, горячая восточная кровь не тает
в плавильном котле.
В гениальном математике Норберте Винере
любящие родители пытаются вытравить еврейство радикально: он
не должен знать о своей еврейской крови.
Напрасный труд.
Корни отца, Лео Винера, выходца из
Белостока, – из Вены, о чём красноречиво говорит фамилия;
родня – берлинские банкиры, готовы принять его в лоно, но,
перешагнув порог 20-летия, в 1882 г. он в поисках
«вегетарианского социалистического общества» эмигрирует в
первозданную Америку.
И –
свистите во все свистки
В Новом свете Лео станет профессором и
плантатором: «…нет более воодушевлённого фермера, чем еврей,
который решил взять плуг в руки»; гордится, «…что ему
удалось преодолеть традиционные ограничения еврейского
народа».
Предельно независим, – «готов бросить вызов
самому Иегове».
Талантливый лингвист, языки схватывает на
лету, всего их в обойме, считая эсперанто, – 40. Слегка
сбрендил: настаивает, что евреи должны быть «насильственно
ассимилированы».
Хватит быть бельмом на глазу.
Его первая книга, однако, «История еврейской
литературы XIX века». Конечно, не
комментарии к Пятикнижию.
Не забыт русский язык. За 2 года перевёдёт
на английский собрание сочинений Льва Толстого в 24 томах, –
подвиг.
Мать (урождённая Берта Кац) постоянно
отпускает колкости против «ненасытных евреев». Бабушка
выписывает газеты на идише и иврите. Что-либо понять
невозможно.
Вундеркинд Норберт (рождения 1894 г.)
поглощает науки; в 11 лет, в «коротких штанишках», молоко на
губах не обсохло, – в колледже; бакалавр в 14 годков.
Меньше знаешь, крепче спишь. До него дойдёт,
что он еврей, в 15 лет, когда начнут обсуждать, – с ноткой
сомнения, – происхождение отца от Маймонида. Мать
опровергает намёки на своё еврейство. Вечно играть в
молчанку не удастся.
Небольшая тонкость: мальчик выяснит, что он
«на семь восьмых еврей», – есть германская примесь.
Взвинчен: то ли «…я должен
презирать себя», то ли нет. «Я пережил шок»;
«…сумятица чувств обиды, отчаяния и отрицания…». Колеблется.
Иногда «…я оказывался ещё большим антисемитом, чем моя
мать». Но «…у меня не было…желания
жить во лжи».
«Еврейский вопрос стал
довольно значительным в моей жизни».
Функциональный анализ
здесь бесполезен.
Сильно помят, но находит и преимущества:
евреи «…по праву рождения …философы и моралисты».
Итог: «Я… не… с Иеговой…», но «…с недоверием
смотрю на скептиков…, остающихся безбожниками в том самом
духе, в котором могли бы быть священнослужителями».
Защитит докторскую диссертацию в Гарварде в
18 лет.
Наука для него не ледяной сфинкс. Пробует
себя в биологии, физике, технике, журналистике. Поразительно
неуклюж, неповоротлив и чудовищно близорук. Не чурается
чёрной работы, но не для него работать под надзором, – как в
тюрьме с вороватыми тюремщиками. Гениальная память. Похоже,
в любой области он бы стал чемпионом, но жребий пал на
математику.
Баловень судьбы, идеи генерирует как паровоз
– стук колёс. Богатейшее воображение, зачастую делает
многообещающие заявки, но манят новые горизонты, – и он
уступает приоритет.
У лекционной доски студенты его не
интересуют. Он выводит уравнения, обнаружив ошибку, стирает,
приходит к правильному заключению и хлопает дверью. Когда
человека преследует вдохновение, он трудится для себя.
Постоянный антисемитский нажим, которому
трудно противостоять. Решающую роль в раскрепощении рассудка
сыграет жена, немка, которая настоит, чтобы он гордился
своим происхождением. Разве это возможно?
Его сознание раздвоено.
«У Гейне встречаются некоторые отрывки с
описанием религиозного экстаза евреев, особенно в «Диспуте»
и «Принцессе Шабаш», которые я не могу перечитывать без
слёз. Я …испытываю глубокое волнение, когда Гейне внезапно
переходит от описания убожества и низости повседневной жизни
к восторженному прославлению бога и человеческого
достоинства презренного еврея».
Мистический стих Гейне «Принцесса Шабаш»,
исключённый цензурой из «Романсеро» в брежневские времена,
повествует, как Израиль, превращённый «злой ведьмой» в
собаку с наступлением Святой Субботы,
Мыслит, чувствует как люди
Гордо,
с поднятой главою
И
разряженный вступает
Он в
отцовские чертоги
Винер чётко разграничивает иудаизм и
светский Израиль ХХ века. Скептичен. Предпочитает
трудоустраивать еврейских учёных-беженцев в Америке.
«Я… не говорю о сионизме,… еврейская нация…
продолжит…даже,…когда новое государство Израиль не устоит
или отступит…».
Фанат науки, Норберт полушутя скажет, что
надо каждый год расстреливать каждого десятого из когорты
учёных, тогда прилипалы отмажутся. Явная реминисценция
драматической иудейской истории.
От себя не убежишь. Совсем не воинствующий
безбожник. Не добавит приставку «экс» к своей
национальности.
Сказку сделает былью: с его лёгкой руки
общим достоянием станет кибернетика.
Кто разберётся в подсознании? Компьютер,
кажется, не имеет отношения к богемскому каббалисту Махаралу.
Другое предназначение, исполнение. Но предсмертное эссе
Винер назовёт «Бог и Голем, Inc.» и
настаивает: «Машина… – это… двойник Голема, созданного
некогда пражским раввином».
Подоплёка иудейская, – от далёких
австрийских предков.
У Махарала Голем защищает еврейскую общину.
Ещё лучше это делают гены.
|