L'original français avec une traduction russe.
[Cet article était envoyé à quelques journalistes et à journal
le Devoir, mais personne n'a donné de réponse.]
ON ESTIME UNE CHOSE
QUAND ON L’A PERDUE
Aujourd'hui, sur un fond de cataclysmes mondiaux et de durcissement des
régimes politiques en Europe et en Amérique du Nord, l'époque de Jean Chrétien
(probablement pas la meilleure de l'histoire du Canada) semble être l'âge
d'or.
Que nous reste-t-il de cet âge d'or dans le Montréal moderne? Ma réponse
se montrera paradoxale, mais je trouve que de la société plus humaine des
années 1990, il nous reste la police de Montréal. Je ne veux pas blesser les
sentiments de ceux qui militent contre la brutalité policière, et je ne démentirai
pas ni ne confirmerai les faits qu’ils amènent. Mais il suffit de jeter un
regard vers le sud de la frontière canadienne, et les « cops » de Montréal
apparaissent comme des anges. Oui, qu’en dire, si en Allemagne « modèle »,
les policiers font irruption dans le tramway et se mettent à battre les passagers
pour la critique publique de l'influence excessive sioniste...
Depuis environ 2005, j’étais proie à bon nombre d’escortes, retenues,
interrogatoires et perquisitions (à mon avis, selon des « signalements »
anonymes). Et JAMAIS, de tout ce temps, ils ne criaient sur moi, ne m'offensaient.
Les gardiens
de l'ordre se comportaient tout à fait correctement, amicalement (de manière
non hostile), en manifestant de la politesse, sans jamais transgresser la
loi. On peut s'imaginer ce qu’il serait advenu de moi si on avait lâché la
police contre moi, non pas ici, mais, pour ainsi dire, à Moscou au début
des années 2000, ou au sud de la frontière canadienne. On ne peut pas être
fâché contre les policiers seulement parce qu'ils font leur travail.
Entre les mains du pouvoir et des intéressés étrangers, la police est
une arme, mais on peut employer chaque arme à des fins de bien ou de mal.
Et ce n’est pas la faute de l'arme si elle est utilisée contre ses vraies
fins : non pour la protection, mais pour l'attaque des ruinés et des malheureux.
C’est comme la main humaine : on peut caresser un chien, un chat, un enfant,
mais on peut, ayant serré le poing, cruellement battre une personne complètement
innocente.
Sans avoir de requêtes envers les policiers eux-mêmes, je n'ai pas commencé
à déposer des plaintes (un geste, selon moi, de gratitude pour une attitude
humaine).
La plupart des gens, ayant été élevés avec des perceptions négatives envers
la police, ne veulent pas remarquer cela. Et c'est clair. C’est beaucoup plus
facile et sécuritaire de donner un coup de pied (sournoisement, certainement)
au serviteur, que de lever la main ou d’élever la voix contre son maître.
Je ne parle même pas du fait que la police locale a « quelque chose » à voir
avec la criminalité relativement basse.
Pour montrer l’essence tyrannique d’un régime répressif, on l’appelle
« état policier ». Cette expression est devenue tellement répandue qu’on
l’utilise en ayant totalement oublié sa signification initiale. « L'état
policier » est un régime qui utilise les mesures policières pour la terreur
politique, mais l’association de la connotation semblable avec des gens réels
dans l'uniforme policier est certainement une bêtise.
Est-ce un hasard, si le pouvoir, qui réprime aujourd'hui presque toute
la critique, permet librement ou même encourage les invectives contre la police
québécoise?
Est-ce un hasard, si ses représentants eux-mêmes attaquent le syndicat
de la police de Montréal avec adresse, sachant que cela accentuerait l’hostilité
envers les gardiens de la loi, déjà présente dans la société? Mais est-ce
que par hasard, la police de Montréal lutte pour ses droits bafoués, comme
le font les étudiants et tous les autres « simples » citoyens (« Libre Négo
»)? Est-ce que cela ne constitue pas une preuve de ce que nous avons à Montréal
une police du peuple, et nous n'estimons pas cela? Parce que souvent, nous
ne commençons à estimer quelque chose qu’après l’avoir perdu.
Lev Gunin. Juin 2015, Montréal.
|
Слева - оригинал статьи, написанный по-французски
самим автором. Справа (в этой колонке) авторский
перевод (ноябрь 2015) с французского оригинала на русский.
(Эту статью автор посылал нескольким журналистам
и в редакцию газеты Девуар, но так и не получил никакого ответа).
МЫ НАЧИНАЕМ ЧТО-ТО ЦЕНИТЬ
ЛИШЬ КОГДА ЭТО ТЕРЯЕМ.
Сегодня, сквозь призму мировых катаклизмов и ужесточения политических режимов
Европы и Северной Америки, эпоха Жана Кретьена (возможно, не самая замечательная
в истории Канады) представляется настоящим золотым веком.
Что же нам осталось в сегодняшнем Монреале от "того золотого века?" Мой ответ
покажется парадоксальным, но я полагаю, что от более гуманного общества 1990-х
годов ещё осталась полиция города Монреаля. Мне ни в малейшей степени не хочется
оскорбить чувств тех, кто выступает против полицейской жестокости, и я не
собираюсь ни отрицать, ни подтверждать факты, которые они выносят как знамя
своей борьбы. Но достаточно бросить взгляд к югу от канадской границы, и
монреальские «копы» покажутся ангелами.
Да что об этом говорить, если даже в «образцовой» Германии полицейские врываются
в трамвай, и начинают дубасить пассажиров всего лишь за публичную критику
чрезмерного влияния сионистов…
Где-то с 2005 года я подвергался бесчисленным задержаниям, эскортированию,
допросам и обыскам (как мне известно: по анонимным «сигналам»). И НИКОГДА,
за всё это время, полицейские не повышали на меня голос, не
оскорбляли. Стражи
порядка вели себя достойно, дружелюбно, проявляя корректность, не преступая
границ закона. Можно представить себе, что бы было со мной, если б на меня
натравили полицию не здесь, а, скажем, в Москве в начале 2000-х годов, или
к югу от канадской границы. Абсурдно злиться на полицию только потому, что
офицеры выполняют свою работу.
В руках властей и зарубежных интересантов полиция - это оружие, и, как любое
оружие, его можно использовать как для благих, так и для злых целей. И не
вина оружия, если его используют не по назначению: не в целях оборотны, а
для нападения на несчастных и обездоленных. Оно как рука человека: ей можно
гладить собаку, кошку, ребёнка, но можно, сжав в кулак, жестоко избивать совершенно
невинного человека.
Не имея претензий к САМИМ полицейским, я не стал подавать жалоб (жест, как
я считаю, в благодарность за человечное отношение).
Большинство людей в Квебеке, воспитанных с заведомо негативным и предвзятым
восприятием по отношению к полиции, не желают этого замечать. И ясно, почему.
Ведь намного проще и безопасней пнуть (разумеется, исподтишка) слугу, чем
поднять руку или повысить голос на его хозяина. Я уже не говорю о том, что
местная полиция, вероятно, имеет «какое-то отношение» к низкому уровню местной
преступности.
Чтобы декларировать тираническую сущность репрессивного режима, его называют
«полицейским государством». Это выражение стало настолько расхожим, что мы
совершенно забыли его изначальное значение. «Полицейское государство» - это
такой режим, что применяет полицейские меры для проведения политического террора,
но ассоциация подобной коннотации с реальными людьми в полицейской форме
- разумеется, глупость.
Случайно ли власть, которая сегодня подавляет почти любую критику, свободно
позволяет или даже поощряет словесные оскорбления в адрес квебекской полиции?
Случайно ли её представители сами открыто нападают на профсоюз полиции Монреаля,
зная, что это раздувает враждебное отношение к стражам закона, и без того
присутствующее в обществе? И случайно ли полиция Монреаля борется за свои
попранные права, как это делают студенты и все другие "простые" граждане ("
Libre Négo ")? Разве уже только это одно не доказательство, что у нас есть
в Монреале народная полиция, и мы не ценим это? Потому что мы начинаем ценить
что-то только тогда, когда этого лишимся.
Лев Гунин, Июнь 2015, Монреаль.
|