Лев Гунин

   ПРАВО НА УБИЙСТВО

                  часть третья


За время, прошедшее с первого и второго наезда, выяснились любопытные факты, которые переворачивают все прежние концепции, переводя акценты из плоскости социального явления в область личных дел, и обратно.

Твёрдых (прямых) доказательств того, что оба наезда (особенно первый) были делом рук недовольных моей авторской деятельностью, или что они были подготовлены и осуществлены правительствами Израиля и Канады, так и не появилось. Однако, и версия полной непричастности "посторонних сил" потеряла право на жизнь.

Начну всё по порядку.

По первому наезду.

1. Светлая машина с квебекским номером 988 PPH, которая меня сбила 2 октября 2007 г., ударила меня именно на той улице, которая (если посмотреть на карту) является продолжением улицы, где живёт моя мать. Этот символизм очень похож на установки как еврейского сионистского, так и еврейского религиозного сознания. Инцидент этот случился вечером, во вторник, когда на улицах появлялись шедшие из синагог евреи, в период еврейского Судного Дня, или незадолго до (после) него. То, что перед тем я проехал мимо главных еврейских организаций, с их висящими, как гроздья винограда, камерами слежения: дополнительный факт.

2. Перед тем, как меня сбила машина 988 PPH, за мной ехали следом полицейские машины 98-07 и 50-92.

3. Несмотря на мои 2 письма в полицию по поводу инцидента, никакого ответа из полиции я не получил, и мне оказались назвать имя водителя, сбившего меня.

4. После инцидента со второй машиной (светлая машина с квебекским номером 492 LTJ), которая 7 июня 2008 г. заставила меня упасть рядом с перекрёстком улиц Эверетт и Пий-IX, мои друзья, которых я попросил последить за домом, возле которого это произошло и в который заходил водитель, отметили на стоянке возле того же дома (6756 Пий-9) стоявшие бок о бок 2 машины: 988 PPH и 492 LTJ.

5. Полицейская машина 98-0(...) (по-видимому, 98-07) долго ехала за мной перед вторым "машинным" инцидентом. Вероятно, она же появлялась и тогда, когда меня сбила первая машина.

6. Я поехал на ту улицу, где меня сбила первая машина, и много там фотографировал. Я нашёл именно то место, где эта машина стояла перед тем, как рвануться на меня, и пришёл к выводу, что водитель мог легко избежать инцидента, если только намеренно не наехал на меня.

7. Широкая улица, упирающаяся в Декари, даёт много места для маневра, и поэтому наезд на меня тем более необъясним.

Есть и ряд других соображений и обстоятельств, которые я буду постепенно добавлять в этот очерк, т.к. должен подумать, как лучше их изложить.

По второму наезду.

1. С июня по конец сентября 2008 года я специально проезжал в автобусах мимо стоянки, куда ставил свою машину водитель - виновник второго инцидента, - бесчисленное множество раз, но так ни разу больше не видел ни его, ни его машины, а мои приятели, которые по моей просьбе всего-то пару раз там появлялись, засекли его машину 492 LTJ пять раз, и однажды рядом с ней: машину 988 PPH, которая меня сбила в октябре 2007 года. У кого не возник бы соблазн объяснить это слежкой, и доступу водителя второй машины к её результатам. У кого не возникло бы соблазна связать воедино оба инцидента, предположив, что водители обеих машин связаны между собой.




Царапины после падения 7 июня 2008 г.

2. Первая фаза второго инцидента имела место в субботу, 7 июня, около 9.15 утра. Именно тогда водитель машины 492 LTJ свернул с проезжей части улицы на тротуар прямо на меня, приблизившись со спины и вызвав моё падение. Не может ли быть так, что он сделал это из-за допущения, что я оказался в том месте не случайно? Если, предположим, водитель первой машины: его племянник, зять или сын, который живёт в том доме, или приходит туда, его поступок выглядит логическим продолжением первого инцидента.




Часы, разбитые при падении 7 июня 2008 г.

3. Когда, снова в субботу, 14 июня 2008 г., около 12.25, я оказался в том же месте, этот же самый человек (водитель машины 492 LTJ) напал на меня с бритвой, порезав мне руку, а на моё письменное заявление в полицию не последовало никакого ответа.










Порез на левой руке после нападения на меня 14 июня 2008 г. -
на разных стадиях.

4. Хотя и первое его нападение на меня (с помощью машины), и второе имели место в субботу, но в разное время, и то, что оба раза он подъехал именно в тот самый момент, когда я подходил к тому же дому, и оба раза преграждал мне путь: первый раз машиной, второй раз собой, никак "не тянут" на совпадение. Одна и та же полицейская машина 98-07, "сопровождавшая" меня почти год назад, перед тем, как меня в первых числах октября 2007 г. сбила машина 988 PPH, появлялась и 7 июня 2008 г., перед могущим окончится весьма плачевно инцидентом уже с машиной 492 LTJ. А 14 июня 2008 г. появлялись обе полицейские машины, 98-07 и 50-92, как перед инцидентом 2 октября 2007 г. Как не предположить, что если не водитель машины 988 PPH, то уж водитель машины 492 LTJ наверняка связан с полицией. Связаны ли между собой оба водителя: это вопрос, хотя, конечно, их машины видели рядом.




Одно из пятен на коже после пореза 14 июня 2008 г.

5. Нападение на меня в присутствии намеренно доставленных к месту нападения свидетелей, которые наверняка свидетельствовали бы против меня (а если бы даже, вопреки здравому смыслу и логике, кто-то из них теоретически мог сказать правду, я, со своей стороны, по плану атаковавшего, вряд ли рассматривал бы такую возможность), чтобы предупредить, не допустить моё заявление в полицию: это стиль мафии, спецслужб, разведки, или полиции.




Один из "непонятных" синяков на левой
руке, которые стали появляться через
2 недели после пореза 14 июня 2008 г.


6. Когда я всё-таки, явно вопреки ожиданию планировавших оба нападения, подаю заявление в полицию, и даже помещаю его копию в Интернет, никакой реакции со стороны полиции нет, хотя человек, атаковавший меня, мог умышленно повредить себе лицо, или сделать пару синяков, и, в свою очередь, заявить на (обвинить) меня. В таком случае полиция немедленно сопоставила бы его и моё заявление (при современной базе данных это неизбежно), и знала бы, где меня искать. Это значит, что так же, как для меня возможность узнать, кто он такой, перевесила риск оказаться обвинённым в нападении на него (и я всё-таки подав заявление в полицию), для него необходимость скрыть, кто он такой, перевесила возможность причинить мне ещё больше неприятностей.

7. Когда через одного знакомого адвоката я обратился к частному детективу с просьбой выяснить имя и адрес владельца машины 492 LTJ, детектив передал через посредника, чтобы о машине 492 LTJ и её владельце я поскорее забыл. И совсем другое по поводу машины 988 PPH. Фамилия её владельца мне стала известна, хотя по определённым причинам здесь я её приводить не стану. Это может означать, что водитель первой машины случайный человеком, которого использовали, чтобы меня сбить, как это сегодня тонко научились делать. О том, что его использовали, ему могли сообщить уже после того, как он совершил наезд.

8. В конце предыдущей части, написанной сразу же после того, как я был атакован 14 июня 2008 г., я высказал некоторую озабоченность в связи с теоретической возможностью того, что лезвие, которым нападавший мне поранил руку, могло быть отравлено. Примерно с 16 по 25 июня рука, на которой был порез, дважды опухала. Потом на кисти несколько раз появлялось какое-то красноватое пятнышко, и такие же - то 2, то 3 - на теле. С июня до конца августа я ощущал боль на шее, под самой ключицей (в середине), то ли в области голосовых связок, то ли щитовидной железы. Анализ крови показал незначительное повышение активности щитовидки, чуть выше нормы, чего у меня никогда не бывало. Несколько раз на той же руке, где порез, возникали непонятные синяки, чего тоже у меня никогда раньше не бывало. На сегодняшний день - пока - подобные явления прекратились, и, кроме того, доказать связь между ними - и порезом, полученным по время нападения, не так просто, однако, хронология их появления говорит сама за себя.

9. Больше всего настораживает "случайное" появление перед обоими инцидентами одних и тех же машин полиции. В связи с этим уделю некоторое внимание возможности навязчивой и постоянной слежки.

==================================================

Надо сказать, что с момента нашего прибытия в Монреаль никакой слежки за собой я не наблюдал. Точнее, определённый интерес ко мне высказывало иммиграционное ведомство, 2 или 3 раза следившее за мной своими собственными средствами, но тут ничего необычного нет, т.к. Иммиграции это положено по штату. Несколько раз меня "вели" израильтяне, по линии то ли израильского консульства, то ли еврейских организаций, но это были "разовые" их мероприятия, далёкие от постоянной "опеки". Правда, после событий 9-11, где-то году в 2001-м или 2002-м, я отмечал более навязчивую слежку, для которой использовали молодых людей 16-19 лет, плохо или совсем необученных, но уходить от них не составляло никакого труда, и, кроме того, в стиле этой слежки не ощущалось серьёзной конфронтации (угрозы). Некоторые из этих примеров спорадической слежки описаны мной в моих политических работах, в дневниках и письмах к друзьям.

Коренные изменения в этом вопросе произошли где-то на рубеже 2004 и 2005 года.

Именно тогда слежка за мной приняла постоянный, часто демонстративно-навязчивый (в стиле запугивания) характер, и стала проводиться она людьми, обладающими навыками в этой области, и всё чаще и чаще с вовлечением полиции.

После того, как в доме на улице Aylmer появился новый консьерж, бывший сотрудник полиции, а вместе с ним камеры слежения в холле, та или иная машина полиции "подсекала" меня очень часто на углу Эйлмер и Милтон, или на углу Шербрук и Эйлмер, или просто возле дома. То же самое при возвращении домой. Началось это примерно за 8 месяцев до нашего переезда в район Понт-Сан-Шарль.

С момента переезда на новую квартиру или чуть позже появление полиции через 4-6 минут после выхода из дома, и за 4-6 минут до возвращения домой стало нормой.

Однажды мне пришло в голову записывать число, день, время и - кратко - обстоятельства появления полицейских машин, что я и начал осуществлять. Оказалось, что номера этих машин постоянно повторяются, что означает: мне "попадаются на глаза" всё время одни и те же машины. Отметив это, я изобрёл для себя оригинальное развлечение: пытался "уйти" (т.е. "играть с полицией в прятки"). Я стал ходить дворами, пешеходными мостиками, вдоль железнодорожного полотна, по велосипедным дорожкам, и т.д. Несмотря на это, мне всё равно поразительно "везло" увидеть знакомую полицейскую машину не так далеко от дома: то она выскакивала в одном-единственном месте, где дорога подходит близко к велосипедным дорожкам, тянущимся вдоль канала, то стояла (и "ждала") на мосту, под который вели дорожки в обход улиц, то зачем-то въезжала с улицы на бездорожье и пустыри, какие я пересекал, обязательно нагоняя меня, и т.п. Создавалась такая иллюзия ("впечатление"), что все эти трюки явились "ответом" на мои действия. Кроме того, теперь полицейские машины с намозолившими глаза номерами возникали не один-два раза при выходе и возвращении домой, но по 4-6, а то и 12 раз, хотя в моих записях количество раз я не отмечал.

Когда же я повысил свою изобретательность, предупреждая своё появление в "узлах ожидаемости", чтобы "разминуться" со стражами порядка, машина полиции нагоняла меня уже с мигалками и сиреной где-нибудь в другом месте или при возвращении домой, и катилась параллельно мне по мостовой "черепашьим шагом" (т.е. навязчиво сопровождала меня с мигалками), воем сирены провожая меня до цели моего пути, или до дома (по возвращении). Когда же один-два раза мне удалось "разминуться" со стражами порядка вплоть до самого моего подхода к дому, возле дома уже дежурила полиция, и какой-нибудь полицейский угрожающе торчал в дверях, преграждая мне дорогу, но всё же молча пропуская меня.

Какой-нибудь слабонервный и мнительный нытик непременно решил бы, что сопровождение с сиреной и мигалками, и поджидание возле дома: это обязательно в наказание.

Кроме такого "наказания" за мной увязался, как собачонка, один хромой пожилой человек. Он стал появляться каждый раз при моём выходе из дому, как будто напротив моей двери установили видеокамеру, транслирующую изображение на его сотовый телефон, и он, как только видел, что я собрался выходить, "выскакивал из будки". Только вот где была его "будка": при всех моих стараниях я так и не смог увидеть. Ясно, что он мог так быстро появляться только если жил на моём или на соседних кварталах, но ни мне, ни тем, кого я попросил за ним "присмотреть", так и не удалось его поймать входящим в какое-нибудь жильё. Страдающий манией преследования параноик обязательно бы сказал, что этот хромой и блаженный придурок: профессионал высшего класса.

У хромого было явное пристрастие к переодеванию. То ли он в детстве не доходил на маскарады, то ли когда-то был голубым. Он одевал то кожанку, то джинсовую куртку, то роскошный белый костюм, совершенно не вязавшийся с нашим районом, с этим хромым, с его обычной одеждой, то какое-нибудь приличное пальто, то я его видел в парике и очках, совершенно изменявших его внешность, то он надевал "капитанскую" кепку и белый китель, и "втыкался" куда-нибудь в угол, так, что его совершенно невозможно было узнать. И что самое интересное: сразу после него возникала и полицейская машина. Когда он понимал, что я его узнал, он, несмотря на хромоту, вприпрыжку бежал за мной, ну просто по пятам, ни шаг не отставая. Если я пытался оторваться, свернув во двор, он уже ждал меня на другой улице, на выходе со двора; если я резко поворачивал назад - и он поворачивал, если я пытался дойти до метро по другой улице, он уже поджидал меня возле метро на подходе.

Если поздно вечером я выбегал на улицу прогуляться, или за хлебом в депенёр, и вероятно заставал его врасплох (он не успевал "выскочить из будто"), он всё равно возникал на какой-нибудь улице, или, в крайнем случае, поджидал меня у дома. И каждый раз именно ПОСЛЕ его появления, минуты через 3-4, появлялась и полицейская машина.

Кончилось всё тем, что я стал за ним демонстративно идти, пропуская его вперед, и не отставая ни на шаг. Он явно растерялся, колотил или звонил через интерком в три разных дома; останавливался и даже копался в урнах, и после двух-трёх таких моих выходок, он перестал "выскакивать из будки". И тогда появился один чёрный мужчина и его сынок, которые стали играть роль хромого, но и с ними я стал поступать так же и вскоре их тоже не стало.

И только полиция так и продолжает навязчиво "попадаться" мне на глаза при выходе из дому и при возвращении домой, словно эти каждодневные "совпадения" или "случайности" поставили себе целью вбить мне в голову мысли о слежке.

Сокращённый список (т.е. хронология слежки), который приводится в сносках [1], это не полный отчёт, а лишь выборочные примеры. К этому надо добавить, что стиль моей жизни таков, что, бывает, по 2-3 дня я "не вылезаю" из дому, и в такие дни записей, разумеется, нет. Кроме того, иногда мне надоедает вести дневник появления "навязчивых" машин или топтунов, и эти числа остаются без "отчёта". Некоторые из клочков бумаги, на которых я записывал номера полицейских машин, просто потерялись; иногда я запоминал "навязчивые" машины за 5 или 6 дней (я в состоянии запомнить), но потом либо забывал записать, либо некоторые всё-таки стирались из моей памяти. Поэтому даже "полный" список (если бы я его привёл) всё равно не полный, но, повторяю, все эти записи и не были на то рассчитаны. Это не более, чем типичные примеры.

Машины с буквами STM или STUM на борту: это формально диспетчеры метро-автобусов, но фактически это та же полиция.

При Харпере появилась масса секретных правительственных жандармских и гестаповских органов, единственное назначение которых: слежка за канадскими гражданами. Об этих органах я приготовил отдельную статью, в которой указаны их адреса, номера телефонов и машин, их примерные функции. Эти статья будет опубликована моими друзьями если со мной что-нибудь случится.

Теперь, когда сделали новый проездной билет на метро-автобус, необходимость полицейской слежки может отпасть: каждая такая карточка ("Опус") имеет индивидуальный номер, и, если раньше проездной в автобусе только показывали, теперь карточку надо, как в метро, проводить, и она регистрируется электронной аппаратурой. Т.к. во многих автобусах, как и в метро, установлены камеры слежения, то даже если карточку проводит не тот, кто её покупал, через систему распознавания лиц власти могут легко установить личность человека, и связать с ним карточку ( у которой есть совершенно определённый индивидуальный номер). Что касается утверждений активистов, которые твердят, что даже если не садишься в автобусе, но карточку "Опус" носишь в кармане, власти всё равно "видят" твоё местонахождение, то это надо ещё проверить; возможно, что это не так.

Самое неприятное: это что сейчас разница между метро и автобусом перестала существовать. Тотальная, "гестаповская" слежка установлена на таком уровне, какой даже и не снился, ни Гитлеру, ни Сталину, ни Чаушеску.

Слежка за диссидентами нужна властям для пресечения антиправительственной пропаганды, установления связей между диссидентами, выявления их источников существования (которые власти стараются разрушить), "подстраховки" - чтобы во время несанкционированного обыска "подопечный" внезапно не появился в свое квартире, а также для координации покушений на особенно "опасных" противников властей, саботажа компьютеров, диверсий, порчи имущества. И, конечно, попутно собирается компромат, фактологический материал, который власти могут использовать, если захотят сфабриковать уголовное дело.


Страшный про-израильский режим харперовской тирании в Канаде набирает обороты.

        8 октября, 2008. Монреаль.