Сергей Баландин

Является ли наука «политическим мифом»?

Ответ Владимиру Гольдину

«Только не устраивайте здесь политических споров!» – такой фразой обычно затыкают рты всем тем «смутьянам», что по простоте душевной порой пытаются воспользоваться декларируемой писаными законами нашего «либерального» общества «свободой слова». Наивные, они не знают, что развитой «либерализм» живет не по законам, а по «понятиям», «либерально» навязываемым всему обществу властьимущими «либералами». «Политкорректность» – их неписаный закон, давно уже устоявшийся во всех «приличных домах нашей интеллектуальной элиты». Разговаривать можно о погоде, о здоровье, о ценах на квартиры, о сенсационных новостях, можно рассказывать анекдоты, но при этом ни в коем случае не трогать «священных коров либерализма» и не поднимать никаких острых вопросов, таких как, например, глобализм, война цивилизаций, еврейский вопрос, информационная война, манипуляция общественным сознанием. Вернее сказать, ответы на эти вопросы у наших «интеллектуалов» как бы считаются давно найденными, окончательно утвержденными и никакой ревизии не подлежащими. Так, например, если кто-то заговорит о евреях, можно с твердостью заявить: «никакого еврейского вопроса нет и быть не может, ибо давно установлено, что он политический миф, и точка», если кто-то заговорит о «майнд контроле», о еврейском влиянии в средствах массовой информации, усомнится в их объективности, того вообще можно объявить сумасшедшим, ибо «правдивость» еврейских СМИ давно неоспоримо считается «политическим фактом». Вообще, спорят о чем-либо в наше время одни лишь «маргиналы», «неучи» или «сумасшедшие», а для «умных и образованных» давно уже никаких проблем не существует. Так, штатный философ израильской газеты «Вести» Арье Барац в одной своей книге признался

«Наше время – «последнее время». «Последнее» не обязательно в том смысле, что после нас ничего уже не будет, а в том, что после нас уже не ожидается сногсшибательных новостей в духовной сфере» (Там и всегда).

Поэтому я давно уже не ждал ничего «сногсшибательного» ни в его газете, ни на каких-либо раскрученных «брэндовых» сайтах в интернете. И вот, вопреки всем моим ожиданиям, в известном интернет-журнале «Иванов плюс Рабинович», где также все серьезные вопросы нашли свое окончательное решение, никакого спора между «Ивановым» и «Рабиновичем» больше нет, они там стали «братья навек» и поют в один голос, было позволено прозвучать маленькому и как бы не вполне политкорректному «диссонансу»: в выпусках № 224 и 225, в разделе «Философия» появилась статья под интригующим названием: «Политическая мифология как средство управления». Судя по заголовку, можно было бы предположить, что ее автор Владимир Гольдин собирается развенчать некие «мифы», посредством которых властьпридержащие демагоги управляют слепыми неразумными массами, разумеется, в своих корыстных интересах, тема статьи давала надежду, что читателям будет предложено нечто в духе известного бестселлера Сергея Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием», где знаменитый русский философ, подвергает глубокой критике политику оболванивания толпы через современные средства массовой пропаганды. Однако в гольдиновской работе, как оказалось, это не совсем так. Автор не только не касается проблем, поднятых Кара-Мурзой, но наоборот, как бы становится на защиту своих «священных коров» от их дискредитаций со стороны христианских и демократических «манипуляторов». Неужели он думает, что вся мировая пресса стала жертвой христиан и демократов? Нет, этого он не говорит, ибо явно против фактов не пойдешь. По Гольдину, жертвами мифов являются отнюдь даже не живые люди из плоти и крови, их интересы, разумеется, не стоят внимания серьезного ученого, больше всего его заботят бедные и несчастные исторические факты и некие «ценности», которые он считает абсолютными

«Тяжело живется на свете историческим фактам» – сей жалобой он начинает свой печальный рассказ в первой части статьи: (http://www.ir.spb.ru/goldin-224.htm), но кто из нас, смертных в этом «средстве» управляющий, а кто управляемые, автор, почему-то забыл упомянуть. Впрочем, дело не в том, против кого или за кого пишет критик, христиане и демократы тоже не «священные коровы», критиковать их, безусловно, можно и нужно, весь вопрос – как критиковать, насколько критика аргументирована, убедительна и интересна. И даже, несмотря на то, что в наше время вообще больше не ожидается никаких «сногсшибатльных идей», а идеи мифоразоблачительства и вовсе не новы, можно даже сказать, банальны, все же они продолжают находить как своих производителей, так и потребителей. Первых критика привлекает относительной легкостью снискать успех у вторых, ибо ломать не строить, хотя бы даже миф, пусть и утопический, все же сказать чему-то «нет» это не то же самое, что брать на себя ответственность сказав: «Я знаю, как надо». Вторые также, естественно, предпочитают что полегче, ибо отрицать что-либо, говорить о том, чего ты не хочешь, намного проще, чем понять, что тебе надо, и последовательно добиваться своей цели. В итоге все довольны, все смеются. Также, поскольку мифотворчество в нашем мире, видимо, неиссякаемо, то всегда будет актуально и мифоразоблачительство. Книги Виктора Суворова, Дмитрия Волкогонова, историков-ревизионистов остаются бестселлерами прежде всего потому, что их авторы потчуют читателей шашлыками из «священных коров». Что поделаешь, запретный плод сладок. Однако и тем, кто знает, что им надо, порой тоже приходится ломать то, чего им не надо. Христос развенчивал фарисейские мифы для того чтобы сказать: «А Я вам говорю...», Ницше развенчивал «Христа», превращенного «христианскими» догматиками в очередной фарисейский миф, для того чтобы сказать людям: «Умерли все боги; теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек», Исраэль Шамир развенчивает ницшеанско-талмудические мифы всякого рода «сверхчеловечества», чтобы утвердить идею соборности, братства и равноправия всех сынов и дочерей Адама, как «первых» так и «последних». И в то же время все они создавали свои «мифы» (идеи), ибо прежде всего исходили из интересов людей, а не тех или иных «фактов», коих начальниками над людьми никто и никогда еще не ставил. Но увы, сколько людей, столько и интересов, а стало быть, и «мифов», и в каждом «мифе» своя правда, и не родился еще на свет такой философ, которому было бы под силу всесторонне охватить истину в полном ее объеме, одну для всех и раз и навсегда.

Однако мысль всякого философа, безусловно, интересна, ибо она мысль, а не трюизм, повторяющий старые всем известные «истины» или констатирующий всем очевидные «факты», для чего особого ума не требуется, мудрость, в отличие от просто знания, всегда открывает взору нечто, что не дано непосредственному восприятию в виде очевидного факта – этим и отличается философия от, скажем, статистики, поэтому у каждого философа всегда можно чему-то поучиться, если, конечно, хочешь быть не эпигоном, а научиться мудрости сам. Поскольку статья Гольдина была анонсирована на сайте как философская и к тому же имела такое многообещающее название, я принялся читать гольдиновский труд в надежде узнать, что еще нового открыл автор в этой области, какую очередную «священную корову» он прикончил. И тут меня поджидал «сюрприз». К своему удивлению, я обнаружил, что «священной коровой» у Гольдина стал не кто иной, как я сам, и из меня он лихо делает «шашлык».

Какая честь, однако, стать при жизни «классиком», пусть даже и со знаком минус! Я открыл для себя, что мне приписывается не больше не меньше, как создание новой науки или, по крайней мере, нового термина «научный антисемитизм». Гольдин пишет:

«Клянусь, этот термин (научный антисемитизм) выдумал не я. С меня вполне хватит "научного коммунизма"».

– Совершенно очевидно, что сей термин ему чем-то пришелся не по нраву, я не знаю, что больше его возмутило: либо неприятие еврейского политического мифа вообще, т.е. семитизма, что заложено в этимологии термина «антисемитизм», либо научное обоснование этого неприятия. Видимо, у нашего «ученого философа» на все научное аллергия, ибо «научным коммунизмом» у него отбили интерес ко всякой науке: «С меня, – говорит, – вполне хватит». – Ну что ж, хватит, так хватит, кто ж его принудил вновь лезть в эту «треклятую» науку? Ну а раз уж полез, то изволь относиться к ней так, как того требует наука, по крайней мере, та наука, которую ты берешься критиковать. А может, Гольдина раздражает то, что я осмелился назвать свое исследование «научным», в то время как с его точки зрение оно таковым не является? Разумеется, у каждого могут быть свои критерии «научности», но поскольку, применяя этот термин, я исходил из своих определений, то и судить о его научности нужно по моим критериям, либо не соглашаться с ними, если, конечно, имеешь о науке принципиально иные взгляды. Так, например, рав Лайтман называет свою Каббалу «наукой», и мы считаем, что он вправе называть все, что ему угодно, и как ему угодно, однако по нашим критериям научности Каббала в качестве «науки» никак не проходит. Что же мы подразумеваем под требованиями науки? В своей книге в определении научного подхода я основывался на позиции Энгельса, который в своей «Диалектике природы» писал: «Легко видеть, что это такого сорта наука, которая выдает за естественное то, что она может объяснить, сводя непонятное ей к сверхъестественным причинам. При этом по существу дела совершенно безразлично, назову ли я причину непонятных явлений случаем или богом. Оба эти названия являются лишь выражением моего незнания и поэтому не относятся к ведению науки. Наука перестает существовать там, где теряет силу необходимая связь». Таким образом, наука начинается там, где изучаются причинно-следственные связи между явлениями, где всякие тезисы и положения высказываться доказательно и аргументировано, но такой подход у нашего критика, как видно, напрочь отсутствует, и это видно хотя бы уже по тому, что он никак не обосновывает, в чем, по его мнению, состоит некорректность термина «научный антисемитизм». А отвергает он его по чисто религиозным мотивам, просто еврейство для автора есть та «священная корова», которая табуирована не только от какой-либо критики, но даже и всякое упоминание всуе сей темы однозначно запрещено, а это уже не наука, а слепое фанатичное суеверие, с которым как-либо дискутировать нет ни возможности, ни смысла.

Тогда какой тезис, собственно, он стремится доказать? Может, он хочет убедить нас в своей личной «политкорректности» и отмежеваться от взглядов, которые считает «маргинальными», потому и уверяет нас: «Клянусь, этот термин выдумал не я»? – Ну, во-первых, «клянусь» в науке – это не аргумент, а во-вторых, с тем же успехом автор мог бы «поклясться», что он не папа римский – желающие оспаривать сие утверждения есть? – Думаю, что нет.

Пойдем дальше.

«Его выдумал израильский антисемит Сергей Баландин. Возможно он, как и авторы научного коммунизма, и не подозревает, что создаёт политический миф, но, тем не менее, это так».

– Это утверждение, столь лестное для меня, к сожалению, неверно. Автором термина «Antisemitismus» является немецкий журналист Вильгельм Марр, он и ввел его в обиход, причем, именно для того, чтобы применять в теоретическом, научном смысле, так как старый термин «Judenhass» (ненависть к евреям) не отражал никакой определенной позиции и давно уже потерял всякую референцию в действительности, а как пустой ярлык он не мог быть предметом серьезного исследования или хотя бы чем-то, о чем можно как-то здраво рассуждать. Что же касается беспричинной ненависти или всяких там фобий к евреям, то если где-то таковые и существуют как экзотические психиатрические патологии, они, разумеется, никак не могут быть научными, но антисемитизм как теоретическая позиция – вполне, и все кто только научно ни исследовал еврейский вопрос, пусть то даже и сами евреи-сионисты: Пинскер, Герцль, Нордау и др., на самом деле занимались научным антисемитизмом, возможно, и не подозревая о том, что их исследования могут быть названы таким термином, ведь не подозревал же один мольеровский герой, что говорит прозой. Также, видимо, прав и Гольдин, когда утверждает, что ваш слуга «не подозревает, что создаёт политический миф» – в этом я, пожалуй, соглашусь с автором, да, я не подозреваю, ибо мне не известно, что он там имеет в виду и что в данном контексте подразумевается им под термином «политический миф», увы, наш философ забыл дать определение или хотя бы растолковать главное понятие своего сочинения. Вот когда мы ясно себе будем представлять, что это такое, тогда и сможем судить, создает ли Баландин «политический миф» или не создает. Точно также и вопрос: что считать «антисемитизмом», зависит от четкого и ясного разъяснения этого понятия, что мы в своем исследовании сделали, а наш «критик» посчитал возможным не обратить на это никакого внимания. А пока я позволю себе процитировать свою книгу, где я объяснял, что я намерен был «создать» и для чего:

«...мы постараемся создать некий концептуальный макет из чистых понятий и их идеальных взаимосвязей, посмотрим, как сей виртуальный мир действует, какие тенденции являет, к чему стремится, а потом уже будем сравнивать, насколько, представляемая нами картина действительности со всеми ее известными фактами соответствует нашему макету. Если, в основном, соответствует, то есть смысл продолжать логические опыты с макетом, дабы на них прогнозировать события, которые ждут нас в реальности» (http://www.balandin.net/Antisemit/Ant1.htm).

Итак, если г-н Гольдин скажет нам, что концептуальный макет и «политический миф» суть одно и то же, мы не будем с ним спорить, наоборот, признаем, что всякая теоретическая наука является «мифом», ибо имеет дело не с фактами и материей, которую можно пощупать руками, а с отвлеченными абстрактными понятиями, знаками. В своем исследовании, однако, я старался обосновывать свои тезисы или достоверными фактами или другими тезисами, которые также неоспоримо признаны истинными, ибо, если модель не имеет под собой никакого реального оригинала, она является пустой схоластической теорией, совершенно бесполезной на практике, а следовательно, никому не нужной. Если моя концепция такова, то как она может на что-то влиять и чем-то там управлять, как это утверждает мой оппонент? Но с другой стороны, кто заставляет оригинал (живых людей), если им не нравится та или иная модель, соответствовать ей в действительности? Вы отрицаете, что мой макет имеет что-то общее с вами – и прекрасно, значит, моя книга не о вас.

В этом же утверждении Гольдин лепит на меня ярлык «израильский антисемит», опять-таки не растолковывая, что это такое, а поскольку слово «антисемит» пока еще имеет в хождении негативную коннотацию, то его вполне можно расценить как клеветническое, либо необходимо найти и процитировать мои высказывания, где я бы призывал: «бей жидов!», «смерть сионистам!», где одобрял какую-либо дискриминацию или пропагандировал ненависть к евреям или Израилю, подстрекал к каким-либо противоправным действиям. Но поскольку я никогда и ни к чему иному не призывал, кроме как соблюдать Закон, Гольдину придется признать антисемитизмом само правосудие, тем самым поставив самого себя как противника правосудия вне Закона. Гольдин умалчивает, в каком смысле в моей книге употребляется термин «антисемитизм», он не говорит, что книга имеет и второе название: «Независимое философское исследование еврейского вопроса», почему бы ему тогда не сказать: «независимый исследователь еврейского вопроса»? – Не звучало бы, да? Вот поэтому-то, господа, я и предпослал еще одно заглавие: «Основы научного антисемитизма», ибо знал, что с первым заглавием никакой Гольдин на мою работу не обратил бы и внимания (я угадал, Гольдин?), я мог бы также назвать свою работу: «Основы научного антифашизма», что, собственно, в моем понимании, одно и то же, хотя несколько неверно по сложившемуся на сегодняшний день дискурсу – «фашистами» сейчас называют всех тех, кто чем-то не устраивает евреев. Не хочет ли Гольдин именовать меня «израильским антифашистом»? Или ярлык невыгодный? Но по классическому определению, фашизм есть не что иное, как утверждение неравенства людей по расовому или национальному признаку – Гольдин как раз это неравенство проповедует и защищает, но, правда, только в пользу евреев.

И с этого момента наш философ переходит на дискурс «ярлыков», сам их выдумывает и сам доволен своею «изобретательностью», забывая, что в науке такие «аргументы» называются «argumentum ad hominem», они следующие:

«Можно, конечно, истолковать сооружение Баландина в терминах Сергея Кургеняна, то есть посчитать ещё одним миропроектом».

– Какой где «миропроект»? Может, я какую-нибудь новую религию основал? Или конституцию нового государства изобрел? – Ничего подобного, везде и всюду я призываю следовать существующим законам и защищать законные гражданские права как евреев, так и не-евреев, которые нередко нарушаются, ибо «де-юре» и «де-факто» в нашем мире не всегда идут рука об руку, причины их расхождения, а такие расхождения на юридическом языке называются преступлениями, я и пытался выяснить. Стало быть, речь идет, не о «миропроекте», а о «миропортрете», т.е. о выявлении преступной деятельности отдельных евреев и гоев, что порождает конфликт, называемый еврейским вопросом. Или я не прав? Может, по-вашему, и выявлять-то нечего, все всегда ведут себя законно? Откуда же тогда конфликт? Откуда еврейский вопрос? Почему он не решается в рамках Закона? Или, может быть, сам этот вопрос я «соорудил»? А если не я, то что я тогда «соорудил»? Меня не устраивают существующие нездоровые враждебные отношения между евреями и не-евреями – в этом ли мой «миропроект»? А вас, господа, они вполне устраивают? Если нет, тогда давайте вместе решать эту проблему. Может быть, Гольдин предлагает какое-нибудь свое оригинальное решение? Никак нет, но наоборот, всякий поиск оного называет «политическим мифом» и «строительством нового миропроекта»! В таком случае нужно работу всякого детектива и криминалиста, расследующего преступления, признать «строительством нового миропроекта». Или люди не должны знать и понимать, из-за чего они конфликтуют друг с другом?

«А можно просто посчитать проповедью истового христианина».

– Что такое «истовый христианин» и что такое «проповедь»? А нам как прикажете величать г-на Гольдина, «истовым иудаистом», что ли? Но нас не интересует, кто он такой по своей вере и насколько он в ней «истовый» или «неистовый», когда Гольдин прав, мы говорим: «Гольдин прав», когда не прав, опровергаем и обосновываем свои возражения – нам волне достаточно опровержения конкретных тезисов и совсем нет потребности давать какую-либо оценку личности их автору, но нашему уважаемому критику этого мало, он применяет ярлык «истовый» или даже просто «христианин», что дает определенный намек для «понимающих», что автор считает критикуемого весьма неправым или каким-то не таким, каким, по его мнению, следовало бы быть «нормальному» человеку (ну как же «христианин» может быть в чем-то прав? дураку ясно, что этого не может быть никогда), а прямо опровергнуть «неправоту» ему или слабо или нечем. Таким образом, он ничего не доказывает, а лишь «проповедует», как бы бьет себя в грудь и заклинает: «Поверьте мне, клянусь, я прав, ибо я «правильный» по определению, а он неправ, ибо, видите, я назвал его словом с негативной коннотацией». – Такова есть «проповедь», хороши бы мы были, если бы следовали «проповедям» в своей повседневной жизни. Возьмем, например, рядового инженера, определяющего на сколько прочна та или иная балка, чем он, по-вашему занимается, расчетами или «проповедью сопромата»? Так и я, взял и рассчитал взаимодействия еврейских и антиеврейских сил и пришел к выводу, что идея еврейской избранности в сочетании с еврейской гегемонией не выдержит нагрузок и обернется очередной трагедией и для евреев, и для не-евреев. Вы со мной не согласны – покажите это своими расчетами, а не «проповедями». Я просто тот «козленок», который умеет считать до десяти (образ козленка из известного мультфильма – это эпиграф моей книги) – какая тут «проповедь»?

Следом цитируется как бы пример моей «христианской проповеди», взятый совершенно из другой книги, где идет полемика не с евреями, а с русскими «язычниками»:

«Цитирую из сайта http://www.libereya.ru/biblus/balandin/ из статьи "Смерть русских богов":

"мудрецам пришла в голову идея всеобщей справедливости и высшей правды. Из этой идеи необходимо следовала идея Единого Бога для всех справедливых, как выразителя их чаяний. Из этой идеи и возник мессианизм, чей девиз можно сформулировать так: "Праведники всех стран и народов - соединяйтесь!". Мессианская идея, зародившись среди израильских пророков в период, когда бедная Иудея находилась как между молотом и наковальней на перекрестке геополитических интересов наций-эгоистов Египта, Ассирии, Вавилонии и вынуждена была искать среди других народов мира себе союзников и сочувствующих, снискала себе колоссальный успех. Алчущие и жаждущие правды стали находить друг друга в разных уголках мира и объединяться в союз, сначала под флагом иудейского прозелитизма, затем христианства, затем, ислама и, наконец, под флагом Интернационала"».

– «Очень мило», – резюмирует Гольдин. Но что, собственно, сказано этой оценкой? Если «мило» следует расценивать как комплемент, то он, к сожалению, относится не ко мне, грешному, а к библейским пророкам – создателям идеи мессианизма, в приведенной цитате я лишь апеллировал к ним. Но не понятно, к чему эта цитата? Зачем цитируешь, если не собираешься возражать? Или тогда напиши: «С христианской проповедью Баландина я полностью согласен». Однако следом за «комплиментом» и без какой-либо логической связи с вышесказанным идет очередная «атака»: «но в другом месте он пишет, что иудаизм и евреи страшные бяки и с ними надо бороться научно». – А вот насчет «другого места» – не подскажите ли, любезнейший, в каком именно я писал: «иудаизм и евреи страшные бяки и с ними надо бороться научно»? Что-то не припоминаю я у себя такой фразы, может, у кого-то другого ее вычитали, а мои слова я бы попросил цитировать дословно.

Посмотрим, что еще «не мило» Гольдину в моих работах:

«В заключении к своей книге "Научный антисемитизм" он излагает квинтэссенцию своих научных изысканий:

Определённо с чувством юмора у автора слабовато».

– Здесь цитата приведена дословно, но на каком основании она интерпретирована как «квинтэссенция моих научных изысканий»? Каким образом «квинтэссенция» может быть выражена в «нескольких путях решения», причем, когда каждый из них показывается как утопический? Гольдин явно не там ее искал, и не то нашел, «квинтэссенция», если так можно выразиться, у меня однозначно утверждается в тезисе, что причина еврейского вопроса одна – преступная деятельность его субъектов – еврейства и гойства, а следовательно, и путь решения этого вопроса может быть также только один: соблюдать Закон. – Ну, понятное дело, Гольдину такой путь не нравится, с Фемидой, конечно, тяжелее будет пререкаться, у нее не поищешь всяких там «квинтэссенций» и не подискутируешь о ее «чувстве юмора», но нам Закона вполне достаточно, никаких «миропроектов» мы создавать не собираемся, ибо понимаем, что преступникам выгодно, когда с ними ведут борьбу противоправными методами.

«Он, русский, приехал в Израиль из Воронежа и хочет называть это репатриацией, то есть "возвращением на родину". Вот если он наоборот, вернётся в Воронеж - вот тогда это будет репатриацией».

– Где я называл? Когда? С какой стати? Неужели не понятно, что смысл моих слов, выше процитированных Гольдиным, ничего общего с его толкованием не имеет? Я как раз утверждал, что отрицание права на репатриацию и эмиграцию вообще – мера и незаконная, и бессмысленная, хотя она одно время и применялась в Советском Союзе. Глупо насильно удерживать в стране ее врагов и также глупо указывать, кому где надлежит жить. Но при чем тут я? Разве я говорил о своем праве на репатриацию или когда-нибудь называл себя «репатриантом»? Или нет, кажется, по Гольдину, я только «хотел назвать»? – нет, ребята, это «перл» без комментариев! Однако совершенно очевидно, что не мне, но г-ну Гольдину почему-то хочется, чтобы я свою иммиграцию называл именно «репатриацией», с чего бы это? А вот с чего. Гольдину, видимо, трудно даже допустить мысль, что кто-то может переехать в другую страну по своим собственным интересам, а не ради интересов «хозяев» той страны, в которую он едет. – Так, ведь, Гольдин, я угадал? Как это так, человек собирается делать то, что ему надо, а не то, чего от него хотят «хозяева»? Нет, Гольдин, «хозяева» вправе хотеть и вправе требовать, но только то, что им положено требовать и не сверх того. Вы устроились на какую-нибудь работу – вы выполняете свои служебные обязанности, получаете за это свою зарплату (ради чего, собственно, и работаете), но от вас никто не требует любить директора и разделять его убеждений, не так ли? Также и с иммиграцией: въехали в страну по закону, законов страны не нарушаете, но для какой цели вы в ней живете, это дело ваше и только ваше. Или, может быть, хотите сказать, что евреи мигрируют по странам диаспоры из-за ревности к национальным интересам «титульных наций»? Потом, этой своей фразой Гольдин, видимо, дает понять, что его пребывание в Израиле более легитимное, чем мое, не так ли? (А если он не израильтянин, то по какому праву вмешивается во внутренние дела чужого для него государства?) У него, мол, более «правильные интересы», чем у меня. Но тогда, объясните мне, почему он до сих пор пишет на русском языке и тем самым компрометирует себя связью с той цивилизацией, которая, по его же словам, «погибла»? Или еще плохо выучил иврит, чтобы заниматься проблемами своего нового родного мира? Вот как интересно получается, оказывается, и он, и я, мы оба все еще субъекты русской цивилизации и как-то пытаемся на нее повлиять, поэтому, наш спор – это наш спор, и израильтян сюда вмешивать не надо, они нам не судьи.

«Кстати ему православному марксисту там самое место и время».

– Ой, как интересно! «Православный марксист»! А я и не знал об этом, уж не сам ли Гольдин заочно «окрестил» меня в «православную» веру? Нет, господа, это не совсем так, я, если уж на то пошло, христианин – это верно, но христианин этический, толстовский, а не обрядоверческий, каким меня хочется видеть Гольдину, христианские этические ценности не мешают мне придерживаться материалистического и даже где-то марксистского мировоззрения, которое, в моем понимании, также не должно противоречить учению Христа, и это, наконец-то, поняли и большинство современных коммунистов от Зюганова до Проханова и Кара-Мурзы. Сам Христос также нигде не учил, что вера есть слепое принятие тех или иных доктрин (вера – это отнюдь не доктрина и не культ, хотя нельзя отрицать религиозные обряды как часть культуры). Чего хотят евреи, называя меня «православным»? Я думаю, только одного – вычеркнуть неугодного им оппонента из мира, якобы «достойного» их по уровню цивилизации, «православные» же, по их неписаным понятиям, в этот мир не входят. Впрочем, если у Гольдина имеется иное объяснение, почему он назвал меня «православным», интересно было бы его узнать, может, для него этот эпитет имеет какую-то положительную коннотацию, тогда пусть покажет, в чем она состоит. Потом, известно, что евреям выгодно раскалывать христианство как Вселенский град Божий на замкнутые национально-идеологические ордена и секты: православные, католики, протестанты, свидетели Иеговы и т.п. Но это все псевдохристианство, и истинный христианин, какой бы церкви или конфессии он ни принадлежал, понимает и должен понимать, что все мы, несмотря на различия в культуре и традициях, братья, всех нас объединяет Христос и Его Евангелие, как и было оно проповедано: «Еллинам и варварам, мудрецам и невеждам» (Рим. 1:14). Почему у евреев: есть светские (хилоним), есть полусветские «кипот саругот» (вязаные кипы), есть реформисты, а есть ультраортодоксы (харедим) – и все считаются евреями. Так и мы все должны считаться христианами: пусть православные будут у нас как бы «харедим», а мы, марксисты, останемся «хилоним», или кого-то не устраивает такая позиция?

«Родной его народ гибнет от неверия. Впрочем, и вся христианская цивилизация гибнет. Всем лень рожать и воспитывать детей. Но об этом столько уже написано, в том числе и мной, что неловко повторяться. Но научного антидеградизма почему то никто не создаёт».

– Вот оно как! Народ, вместе с которым он рос, воспитывался, получал образование, строил общее государство, делил одну судьбу, ему оказался «не родной», жил, жил с народом, и вдруг, себя «иностранцем» почувствовал. Ну что ж, чувству не прикажешь, но почему ж тогда он сам не занимается своим «родным народом», если, конечно, таковой имеет, а лезет к «чужим», например, дает мне какие-то советы, о коих его никто не спрашивал? Наверно, «свои» не принимают, не шибко нужен им такой «учитель», что ни Богу свечка, ни черту кочерга, поэтому решил при русских остаться на правах «наставника». Но наставнику, неплохо бы, видя сучек в чужом глазу, сперва вынуть бревно из своего собственного. Так, наверно, вере имеет право других учить тот, кто сам предан ей всем сердцем, он может сказать: «Я верой жив, а они гибнут от неверия»,но неужели же мой оппонент сам верит в то, что столь настоятельно навязывает нам? Он хочет научить нас «православию», ибо считает, что «от неверия гибнут» (какая забота!), но тогда пойди и научи этому же себя и своих родных в первую очередь. А что касается меня, то я как раз и занимаюсь проблемами своей культуры, виноват ли я, что Россия в настоящее время отнюдь не лучшее место в мире для сохранения и развития русской культуры и русской мысли? Если я временно живу и работаю за границей, значит, так нужно для нашего дела. В любом случае, только мой народ, мои родные и мои единоверцы могут упрекнуть меня, если я что-то делаю для них не так и не в том месте, где следовало бы, не чужим судить наши отношения.

«Баландин верно заметил, что именно иудаизм основное средство выживания евреев».

– Во-первых, Баландин такого нигде не замечал, наоборот, он считает, что еврейство сохранилось только благодаря гойскому филосемитизму, без коего эту ересь никакое бы «средство» не спасло. Однако здесь я не понимаю ни смысла этой фразы, ни ее намека, неужели Гольдин хочет, чтобы гои приняли иудаизм? Или, может быть, советует нам поучиться у Талмуда, как выжить и сохранить христианскую идею в еврейском враждебном окружении? – Что ж, в этом есть определенный резон. А если не хочет, то кто объяснит мне и нашим «Ивановым», которые не стремятся зависеть от «Рабиновичей», какой им интерес спасать их иудаизм?

«Боюсь только, что более простодушные антисемиты прибьют этого умника как тайного еврея».

– Ну эта фраза явно адресована русским читателям. Господа, «Ивановы», вы же, конечно, меня прибьете, такова ваша природа – всех прибивать, особенно, «умников» и «тайных евреев», разве нет? А если нет, то скажите, что это, как не разжигание межнациональной розни, или как прикажете сие понимать и квалифицировать?

«Он же пытается воплотить в жизнь тайную мечту многих евреев - сбросить с себя тяжкий груз своего еврейства, не числится евреями и выступать с местным населением на равных».

– Опять домыслы. Я чужим мечтам не куратор, хотя совершенно очевидно, что человек, мечтающий сбросить с себя «тяжкий груз» и почему-то не сбрасывающий, либо идиот, либо мазохист, либо «груз» слишком уж ценный и выгодный, чтобы его так просто бросать. Христианин тоже несет свой «крест», но несет его потому, что само несение для него блаженство: «возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:29-30). Для кого это не так, тому нечего делать в христианстве. Впрочем, каждый выбирает по себе, я же никакого «ига» никому не навязываю, я просто хотел бы знать, дабы, следуя своей дорогой, нечаянно не помешать тем, кто идет иными путями, куда примерно направлены их стези, ибо привык следовать правилам движения на дорогах. Поэтому я много раз спрашивал евреев и в устной беседе, и на форумах: считаете ли вы себя субъектом русской культуры русской нации и русской идеи, или у вас есть своя идея и свои интересы, ничего общего не имеющие с нашими? Но, несмотря на простую форму вопросов моего неофициального референдума, где требуется всего лишь «нужное подчеркнуть», никто еще не дал ни одного ясного ответа, типа: «я выбираю это». Нам так и не понятно, в чем евреи сами видят смысл своего еврейства? Как они мыслят еврейскую идею в идеале? Где и как, по их мнению, она должна осуществляться? Каковы цели их существования как евреев? В лоне какой культуры и цивилизации они мыслят свое существование? В каких отношениях должны сосуществовать евреи и гои? Какие у тех и у других должны быть права и обязанности? Если они чувствуют себя «своими» в каком-то народе, то почему «евреями» называются, почему не ассимилируются, а если «чужими», то почему не отделяются? – Но никто не дает ответы на сии вопросы, определяться на индивидуальном уровне всем как-то боязно, как говорится, «и хочется, и колется, и мамка не велит», т.е. нужных «инструкций» еще не получили. Но логика здесь простая: если считаете себя «чужими», тогда и будьте ими, добивайтесь, как все «чужие», своей национальной независимости: можно в своем государстве – у вас есть Израиль, хотите в других странах – объединяйтесь в кагал – никто не против, или довольствуйтесь правами национальной автономии без вмешательства в дела «титульной нации» (кстати, сионизм как раз и был создан, ради «эмансипации», т.е. освобождения евреев, хотя сионисты и не понимали, что их «благая идея» евреям совершенно не нужна, ибо «освобождаемые» в реальности никогда и ни от кого не зависели), с другой стороны, никто из «антисемитов» также никогда не отрицал право евреев на независимость, наоборот, вся проблема в том, и почти все «антисемиты» именно так ее видят, что настоящая цель евреев – поставить в зависимость от себя другие народы и диктовать им свою волю, поэтому себя евреи считают всем «своими», а других для себя – «чужими».

Может, кто-нибудь из «Рабиновичей» здесь скажет нам, чего они хотят? Определитесь, в конце концов, и вас все будут уважать, мы тоже хотим видеть в евреях достойных и честных людей, но нельзя же все время хотеть «и рыбку съесть и кой-куда сесть», а то ведь и впрямь сядете.

К «Ивановым» у меня тоже есть вопрос: Разделяете ли Вы мнение моего уважаемого оппонента, что евреи не должны «выступать с местным населением на равных»? Если да, то какой особый законный статус готовы вы признать за этими избранными, неравными вам людьми?

«Но как давно замечено - бьют то по роже семитской, а вовсе не по паспорту. Я, когда мальчишкой был, тоже мечтал стать похожим на русского витязя в шеломе и с двуручным мечом, вроде того, который изображён на обложке книги Андрея Дикого "Русско-еврейский диалог". Моя семитская физиономия категорически не нравилась не только моим врагам - она мне самому не нравилась».

– Значит, по Гольдину выходит, что весь конфликт у евреев с гоями из-за их «физиономии», такие там запечатлены нестерпимые расовые отличия, что не сравнить ни с татарином, ни с чукчей, ни даже с зулусом. У всех гоев между собою мир, только еврейскую физиономию они никак не переносят – Интересная теория. Господа «Ивановы», вы с этим согласны? И как вы думаете, это у всех евреев такие «противные» физиономии или только у некоторых? А как быть с герами (прозелитами) и теми, чья физиономия не похожа на «семитскую», они как, по-вашему, не евреи, их бить вы не будете?

«Окончательно примирился я с моим еврейским происхождением лишь тогда, когда узнал, что 20% олимпийских чемпионов евреи, а мой прадед Исройл-Лейб Гольдин в 1913 году двух солдат, пришедших его грабить, принёс под мышками в комендатуру вместе с их ружьями. Ему тогда было 60 лет. Он был простым кузнецом, и деньги у него были общественные. Габай синагоги это вроде казначея. А ещё позже я узнал, что образ, так долго терзавший моё воображение - это таки еврей Иуда Макаби, который за тысячу лет до былинных богатырей даже не двумя, а одной рукой разрубал всадника до седла».

– Что значит «примирился с происхождением»? А как насчет даты и места рождения, Гольдин? Вы с ними тоже «примирились»? Вы на всякий случай разузнайте, кто еще родился в один день с Вами, а то как бы конфуз не вышел. Допустим, родиться в один день с великим человеком «большая честь», а если он не великим окажется, что тогда? Да, великие совершают великие дела – ну и что из этого следует? Разве Вы сами тоже можете подобными «подвигами» похвастаться, или «гордитесь» чужими достижениями? Что ж, реализуйте себя, кто ж Вам не велит, непонятно только, чего Вы от нас, «антисемитов», хотите, орден Вам повесить, что ли, за «заслуги» предков перед самими собой?

«А большинство моих знакомых евреев вполне приняли антисемитский взгляд на евреев как на людей физически слабых живущих лишь хитростью и коварством».

– Интересно, а многие еврейские классики, например, Шолом Алейхем, тоже в описании евреев руководствовались «антисемитскими взглядами»? Ну допустим, «антисемитам» своими «политическими мифами» удалось «управлять» даже ими, но что будет, если евреи примут Вашу, «правильную» точку зрения? Перестанут жить «хитростью и коварством»? Ну что ж, Бог Вам в помощь, мы тоже этого желаем, только начните уж тогда с самого себя. Но кто Вам сказал, что такой взгляд будет «просемитским»? Поскольку его цель изменить сущность евреев, их традиционную парадигму поведения, его также следует считать стихийным антисемитским, пусть даже и не научным.

«Так что большой привет Сергею Кара Мурзе. Всё наоборот. Антисемиты гораздо успешнее манипулировали сознание евреев».

– И как «антисемиты», интересно, в итоге управляют этими «несчастными манипулируемыми» евреями, тем, что прививают им отвращение к хитрости и коварству и во всем уравнивают их с собой?

«Однажды меня привело в ярость утверждение приятельницы еврейки. Мол, мы выходим за русских потому, что они могут нас защитить, а вы не можете. В ответ я публично грубой медвежьей силой уложил мастера спорта по самбо. Аргумент подействовал».

– И Вас не забрали в полицию? И Вы не сидите в тюрьме? Да, не без оснований сказано в «Протоколах сионских мудрецов»: «Наше право – в силе», зато наша сила в Праве.

«А сейчас у меня тоже кровь кипит уложить научного антисемита Баландина».

– Браво! Аргумент достойный «сионского мудреца»!

«Увы, как я уже отметил выше, очень многие евреи хотят наоборот, побыстрей расстаться с этой тяжкой особенностью».

– Ну и кто же им в этом мешает?

«Сын моих израильских знакомых прямо так мне и заявил:

В общем - старый антисемитский приём - выдумывать именно такого еврея, которого легко ненавидеть».

– Я не понял, последнее замечание к какому еврею относится? К сыну Ваших израильских знакомых? Но мы как-то не видим особых причин, чтобы его «ненавидеть». Нам только не понятно, почему для отказа от еврейства необходимо уезжать в Америку, он вполне может и в Израиле от него отречься, как это сделал, например, Исраэль Шамир (он даже и свое еврейское имя не менял, Адамом он редко где подписывается, да и внешность имеет типично еврейскую), и в чем Ваш знакомый видит свое «проклятие» я тоже не понимаю, разве что он имеет в виду таких милых родственников, как Вы. Короче, объясните, какого еврея нам следует «ненавидеть» и за что.

«И Баландин продолжает:

"всякий, кто исповедует христианство, придерживается христианского образа жизни, и мы знаем об этом, - тот и христианин"».

– Полностью согласен, но не понимаю, какой, собственно, тезис здесь оспаривается?

«Значит, ждите прогрессивно-демократический антисемитизм на научной основе. Скажите - утопия. А научный коммунизм не утопия и при том кровавая?».

– Нет, что Вы, мы, конечно, будем придерживаться «ненаучного иудаизма» или, на худой конец, «ненаучного шабесгойства», ибо видим, что его адепты никак не кровавые, у них всего лишь «кипит кровь уложить» непонравившегося им Баландина. А поскольку иудаизм и шабесгойство не являются науками, то они, разумеется, и не могут быть «мифами», ибо «мифы», как мы уже выяснили, бывают только там, где наука. Иудаизм и шабесгойство, безусловно, факты, пусть и медицинские, но они же ведь существуют и действуют: дают совершенно ясные инструкции неразумным гоям ни в коем случае и нигде не выступать с евреями на равных, в противном случае гой может попасть под влияние страшного «мифа» «научного антисемитизма», а от этого серьезно может пострадать еврейство как исторический и медицинский факт.