Прежде всего, хочу пояснить, что меня побудило к полемике с Дмитрием Хмельницким. В мотивации к ней как бы скрещиваются два вектора: 1 – еврейская тема, которая интересовала меня всегда, проблемы истории и будущего Израиля, что также не могут меня, как гражданина этой страны не интересовать. 2 – интересные взгляды автора, во многом альтернативные и общему тренду, и отчасти моим собственным взглядам. А всякая альтернатива ценна прежде всего тем, что через нее мы имеем возможность сравнить и лучше осмыслить собственные воззрения.

Многие не понимают, зачем я вообще лезу в еврейские проблемы? Отвечу: Я придерживаюсь весьма традиционной позиции: нужно любить своих ближних, т.е. людей, которые нас окружают, нужно любить страну, в которой мы живем, что на первый взгляд звучит довольно-таки банально. Но что такое любить? И как любить? – Традиционный ответ тоже простой: люби ближнего, как самого себя, веахавта лереаха камоха. А как мы относимся к самим себе? Разве нам не интересно, что думают о нас окружающие и даже недруги? О себе, любимых, мы всегда хотим знать подлинную правду и вряд ли будем удовлетворены лицемерной лестью. Так и в отношении ближних, желая им всяческого добра, неплохо бы узнать о них объективную и нелицеприятную правду. Только зная их достоинства и слабости, мы сможем понять их проблемы постараться что-то изменить к лучшему. Ведь нельзя же помочь больному, не зная диагноза, так и нельзя помочь евреям, израильтянам, не зная и не понимая, кто они такие, нельзя помочь стране, не понимая ее проблем.

А как понять? Как узнать? Первый и важнейший метод познания – это сравнение. Все познается в сравнении, – говорили древние. Допустим, вы хотите узнать, что такое сионизм, что первое вы должны сделать? Обратиться к его первоисточникам, ознакомиться с работами сторонников этой идеи. Хорошо, но этого недостаточно, для полноты объективной картины нужно иметь что-то для сравнения какие-то альтернативные сионизму взгляды, тогда можно понять, в чем сионизм лучше последних, а в чем хуже. И даже если он ни в чем не хуже, всегда неплохо бы придерживаться еще и принципа: «Аудиатур эт альтера парс» (Да будет выслушана другая сторона), иными словами, ознакомиться и с мнениями противников и критиков сионизма, чтобы хотя бы узнать, что имеют твои противники против тебя.

Критика, конечно, тоже бывает разная, не на всякую стоит и тратить время. Но если критика аргументированная и представляет собой некую альтернативную идею, то ее, я думаю, нельзя оставлять без внимания. Дмитрий Хмельницкий, как мне представляется, достаточно ясно представляет либерально-демократическую, просветительскую альтернативу разного рода этно-национальным пережиткам: расизму, национализму, в том числе и национализму еврейскому. В поисках таких альтернативных трезвых взглядов я нашел статьи Хмельницкого еще в 90-х годах: «Дискуссии о Холокосте», «Под звонкий голос крови» и др. Блестяще полемизировал Дмитрий и на форумах. Его относительно новые статьи Хмельницкого «Читая Герцеля» и «Читая Жаботинского», также весьма интересные, хотя на сей раз и не совсем оправдали моих ожиданий.

А чего я от них ожидал? В одном нашем споре Дмитрий обещал мне, что в этих статьях я найду аргументы и факты к его тезису о расистском характере сионистской идеи: «В сети болтаются мои статьи "Читая Герцля" и "Читая Жаботинского". Там подробный разбор их взглядов. Но и без того, ясно, что если они не возражали против деления человечества на "евреев" и "неевреев" по происхождению, то были расистами» https://www.facebook.com/ivanka.lucezar/posts/10153675911553585.

Я хочу пояснить, о чем спор. Я вовсе не сторонник «деления человечества на "евреев" и "неевреев" по происхождению», и даже не по происхождению, я отнюдь не считаю, что все евреи «ангелы», и среди нет расистов. Евреи такие же люди, как и все, и ничто человеческое, включая расизм и прочие предрассудки, им не чуждо. Но мы говорим не об отдельных людях, а о конкретной идее, идее, которая обосновывает право народа и государства на существование. Хорошо ли быть расистом? – Плохо, но мы оставим в стороне этот вопрос. А вот имеют ли право на жизнь люди, в том числе и не совсем хорошие и даже расисты, – это я и хотел обсудить с Дмитрием.

Прямо отвечать аргументами, как, наверно, многие испытавшие честь быть оппонентами Дмитрия уже поняли, явно не в его характере. Для того, чтобы ответить на самый простой вопрос, Дмитрий выставляет определенные условия, например: «Давайте так. Вы додумайте свои мысли до конца и напишите критическую статью с анализом моих ошибок и с правильным взглядом на вещи. И тогда я непременно отвечу. В том же формате» https://www.facebook.com/dmitrij.chmelnizki/posts/10154136908243394 Но ни в каком «формате», ни прямо, ни косвенно, я ответов так и не получил. Скорее всего, их и нет, а требования к «форматам», ссылки на те или иные статьи – все это лишь отговорки, прикрывающие нежелание разобраться в вопросе и повод избежать дискуссии. Тогда на нет и суда нет, я никого к дискуссиям не принуждаю. Впрочем, и отрицательный результат тоже результат, а кроме того в статьях есть ряд мыслей, на которые я бы хотел обратить внимание.

В статье «Читая Герцеля» Дмитрий Хмельницкий пишет (орфография цитат сохранена авторская):

«Призывов к изучению, или даже просто к чтению Герцля не слышно» и в следующем абзаце: «Если же все-таки дать себе труд прочитать эту небольшую и легко написанную книжку, то становится ясно, почему нет желающих ее цитировать. Книга наивна до того предела, за которым начинаются сомнения в способности автора понять смысл им же написанного. Если научное значение исследований Маркса, (несмотря на очевидную ошибочность его прогнозов и социальных моделей) никто вроде бы не отрицает, то юрист и журналист Герцль, похоже, о социальных и политических науках своего времени вообще ничего не знал».

– Прежде всего, я бы хотел обратить внимание на стиль или «формат критики», который позволяет себе Хмельницкий: «сомнения в способности автора понять смысл им же написанного», и сравним с теми требованиями к критике, которые Хмельницкий предъявляет к своим оппонентам: «…прошу тех кто хочет мне возразить, в целом или в частности, делать это корректно. Привести мое утверждение, объяснить что в нем неверного, обяснить почему это неверно, объяснить как правильно. Это правила не только научного, но и любого спора» https://www.facebook.com/dmitrij.chmelnizki/posts/10154136908243394?comment_id=10154139571333394&comment_tracking={%22tn%22%3A%22R1%22}

Тогда объясните мне, выражать «сомнения в способности автора» – это что, «правила научного спора»? По-моему, такой «формат» ниже всякого плинтуса. Но бог с ними, с правилами, попробуем в том что есть отыскать хоть какие-то конкретные возражения против тех или иных тезисов Герцля.

Первая конкретная мысль состоит в том, что Герцль не Маркс. И хотя и тот, и другой ошибаются, то Маркс ошибался «научно», а ошибки Герцля полностью идут от невежества, – чувствуете разницу? Если уж сравнивать Маркса и Герцля, что, в общем-то, не совсем корректно, ибо первый был экономист, а второй журналист, вовсе не обязанный разбираться во всех тонкостях «социальных и политических наук своего времени», эти две фигуры все же сравнимы: так или иначе, их идеи овладели массами, и это факт!

Но это еще ничего не значит, массами могут овладеть и абсолютно ложные, ошибочные, идеи, как их отличить от верных и правильных? Ложные идеи редко когда осуществляются и обычно все неверные планы и намерения, как правило, заканчиваются фиаско. Наверно, что-то подобное должно было произойти и с идеями «болтуна и фельетониста» Герцля, но что произошло в действительности? Ответ Хмельницкого просто потрясающий: идеи Герцля привели «к реализации утопического государства»! Я не знаю, долго ли тут думал автор, но оксюморон «утопическая реальность» не всякому дано нарочно придумать!

Ну ладно, шутки в сторону, давайте перейдем к более серьезным вещам, задумаемся над вопросом, который поставил Хмельницкий: почему Маркса цитируют часто, а Герцля весьма редко? Якобы наивность высказываний последнего? – Не думаю, что это серьезная причина. Разве не наивны порой бывают высказывания авторов Танаха, Нового Завета и прочих Писаний? А книги Герцля для сионистов были нечто вроде Писаний, так в чем же дело?

По логике вещей, здесь напрашиваются такие ответы: «у Герцля нет сегодня последователей», или: «мировоззрение последователей Герцля настолько изменилось, что его основные идеи потеряли для них актуальность». Но ответ Хмельницкого совершенно неожиданный:

«Современные последователи Герцля исповедуют их почти без всяких изменений, хотя, как уже указывалось, практически не ссылаясь на первоисточник. Возможно не только из-за поразительного простодушия его текстов, но еще и потому, что озвученные Герцлем мысли и рефлексы – архетипичны для националистического мироощущения».

И ответ абсолютно неудовлетворительный, ибо тут же возникает другой вопрос: а с чего это вдруг ни в чем не изменившиеся последователи Герцля потеряли свое типичное «националистическое мироощущение»?

Как бы там ни было, но сам факт не цитирования отмечен Хмельницким правильно. В чем его причины? Однозначного ответа здесь я не знаю. У каждого, кто не цитирует, наверно, есть на то свои резоны, но я тут позволю себе высказать свое общее предположение, несколько отличающееся от объяснения Дмитрия.

Когда обычно люди прибегают к цитированию? Тогда, когда той или иной цитатой хотят подтвердить какую-то свою точку зрения. Так вот, у Герцля трудно найти цитату, приемлемую для т.н. этнонационалистов, неосионистов или гиперсионистов, которые мыслят еврейское государство как гетто евреев, только очень большое, где гои не имеют никаких прав. И если бы что-то у Герцля попахивало расизмом, то его бы непременно цитировали, если и не сами расисты, то уж наверняка антирасисты и антисемиты. Почему бы им не использовать козырь Герцля в своих интересах? Но таким вопросом наш критик не задается.

С феноменом бойкота Герцля я не раз сталкивался и сам лично. Вот один пример, на который я ссылался в одной своей старой книге:

«Сионизмом, в изначальном смысле этого слова, называется политическое движение, направленное на создание еврейского государства, что, по мнению его основоположника Теодора Герцля, должно было положить конец еврейскому вопросу, сделав евреев нацией равной среди равных. Однако такая цель почти никогда не вызывала особых возражений антисемитов, даже палестинцы, особенно, христиане, поначалу отнеслись положительно к образованию Израиля, надеясь, что израильтяне примут их в состав своего государства как полноправных граждан, о чем в свое время писал Герцль и что было обещано в Декларации Независимости, провозглашенной в 1948 году. Тем не менее сами сионисты в массе своей не особо спешили разделять и принимать такое толкование своих же обещаний, некоторые из них даже отреклись и от самого гецлевского учения, считая его особо изощренной формой антисемитизма. Так один мой оппонент однажды назвал меня «антисемитом» (против чего я, в принципе, не возражаю), но как вы думаете, за что? – за цитату из «Еврейского государства» Герцля: «Всякий может свободно исповедовать какую ему угодно религию, или вовсе никакой не исповедовать, подобно тому, как он ничем не связан с той или другой национальностью». На что «сионистом» было сказано: «Самый изощренный антисемитизм выглядит так: евреи вот у вас уже есть государство теперь будьте как все». Я не знаю, насколько такая позиция соответствует истинно «сионистской», во всяком случае, отметим здесь явный поклеп на антисемитизм. Ни один антисемит (и ваш слуга в том числе) никогда не требовал ни от евреев, ни от кого-либо еще, быть «как все», более того, собственно, евреи, т.е. забота об их личном моральном облике, никогда не входила и не входит в сферу интересов антисемитов. Евреи для них субъекты конфликта, а не объекты, и если субъект не посягает на принадлежащий другому субъекту объект, то никакого конфликта между ними возникнуть не может, а быть ли евреям «как все» или не быть – это уже их личное еврейское дело».

http://www.balandin.net/Jewish/Jew2.htm.

Здесь, полемизируя с неким религиозным «сионистом», на Герцля опирался именно я, а не он. Более того, Герцль мог бы послужить хорошим оружием и в руках антисемитов, но они его также почему-то не используют, наверно, потому, что Герцль для них «сионист», а сионизм уже по своей коннотации считается чем-то плохим, хотя чем и для кого «плохим» и почему редко кто задумывался.

Антисионистам также трудно найти у Герцля что-либо, что подтверждало бы их взгляды. Для большинства из них «сионизм» – это идеология некоего «еврейского заговора», цель которого – достижение мирового господства. Самая лучшая книга для цитирования в этом плане – «Протоколы сионских мудрецов», ну и еще, может быть, некоторые цитаты из Танаха или Талмуда, чем антисемиты обычно и занимаются. Однако и Герцль, и все прочие деятели, имеющие какое-либо непосредственное отношение к реальному сионизму, тут явно пролетают.

Тем, кого чем-то не устраивает деятельность некоторых писателей или политиков еврейского происхождения, т.н. «безродных космополитов», что никак не хотят уезжать в Израиль, а вместо этого пытаются насаждать «общечеловеческие ценности» в странах с этнонациональным сознанием населения, цитаты из Герцля также ничем не помогут. Им бы найти кого-нибудь из таких «сионистов», кто бы высказывался против идеи национальных государств, против сохранения чьей-то национальной самобытности, но, увы, таковых просто нет. Никому никаких «ценностей» сионисты не навязывают, они занимаются исключительно проблемами своего народа.

Другие не различают сионизм и ортодоксальный иудаизм, или считают, что первый основан на втором. Считать, конечно, все можно, а вот обосновать сие мнение цитатами из самих сионистов весьма проблематично. Так, например, Лев Гунин в полемике со мной по вопросу, что сионизм опирается на Талмуд, не смог найти ни одной цитаты из сионистов-классиков, подтверждающих сей тезис:

««Что касается теоретиков сионизма, которые бы считали "талмудизм своим источником" можно даже не называть поименно, потому что ОНИ ВСЕ считают Тору и Талмуд своим источником: ведь именно в Торе и Талмуде даётся определение тому, что такое "еврей" и "с чем его едят"»

– Может оно и так, но ответ: «ОНИ ВСЕ» не вполне удовлетворяют мою просьбу: «Назови, пожалуйста, хотя бы одного теоретика сионизма, который бы считал талмудизм своим источником». Я не утверждаю, что таких теоретиков нет, может, и есть, но я не помню ничего подобного ни в работах Герцля, ни у Нордау, ни у Пинскера. Жаботинский на Танах ссылается, но не как на источник своего ревизионистского сионизма».

http://www.balandin.net/Gunin-Polemic2.htm

Еще одна причина ослабления интереса к тем или иным авторам и их работам – это потеря актуальности тех проблем, которые когда-то остро стояли и о которых много говорили. Всякая политическая идеология всегда релевантна только своему времени. Для всякого движения должна быть определенная историческая ситуация, как, например, для революции нужна революционная ситуация. Но всякое революционное движение с победой революции тут же прекращается, ибо в нем уже нет никакой объективной необходимости. Так и с образованием государства Израиль и, особенно, с разрешением еврейского вопроса, нет никакой объективной необходимости в сионизме. То, что сейчас есть, это не сионизм, а его симулякр, спектакль, разыгрываемый некоторыми активными деятелями для поднятия своего общественного значения. Им-то и выгодно, чтобы кругом стоял еврейский вопрос, евреи преследовались антисемитами, и они тогда – «борцы защитники». Но упоминать те проблемы, о которых писали сионисты-классики, современные «неосионисты» без ущерба для себя не могут, они не могут, как Герцль, объявить антисемитизм естественным закономерным явлением, не могут, как Нордау, объявить основным постулатом антисемитизма идею «еврей-эксплуататор».

Не актуально все это сегодня. Тогда о каком «сионизме» в наше время может идти речь? Для чего он нужен? Может, для того, чтобы с его помощью определять, каким должно быть государство Израиль? Но государство – это уже не личная собственность сионистов, да и среди евреев граждан Израиля далеко не все сионисты. На сей актуальный вопрос мы найдем целый спектр самых разных ответов, в том числе и не сионистских: от государства Галахи до постсионизма, видящего в Израиле государство всех граждан – израильтян, а понятие «еврейский народ» устаревшим. Тогда что есть «сионизм» в этом спектре? Некая буферная зона: чуток Галахи, чуток демократии, чуток мракобесия, чуток просвещения, и все будут довольны? Может, и так, но сколько времени будет длиться сей спектакль, или, говоря словами пророка: «долго ли вам хромать на оба колена»?

Но это уже совершенно другие проблемы, о которых Герцль не знал и даже не догадывался. Можно критиковать современный Израиль, можно отыскать здесь политиков, которые считают «талмудизм своим источником», тех, кто хотят сделать «древние предрассудки идейной основой его существования», может, где и расисты есть, не знаю. Все может быть, но причем тут Герцль? Где и кого он учил расизму?

Хмельницкий считает, что да, учил. Хорошо, давайте посмотрим, смог ли критик цитатами подтвердить свой тезис.

Увы, я нашел лишь голословные, ничем не обоснованные декларации, например:

«Герцль предложил создать государство, населенное только евреями и в котором только евреям принадлежала бы политическая власть».

– Очень сильное заявление! Тут бы к нему еще прямую цитату из Герцля, где он заявляет: «Я предлагаю создать государство, населенное только евреями и в котором только евреям принадлежала бы политическая власть», вот тогда бы у меня сразу отпали всякие сомнения, и спор был бы решен в пользу Дмитрия. Но цитаты почему-то нет, а какой суд может быть на нет? Я не знаю, может Герцль когда-то и предложил нечто подобное, я не сканировал всю его жизнь и творчество, я только констатирую факт: в статье Хмельницкого, которую я прочитал, я не нашел цитат, подтверждающих сей тезис.

Или:

«Герцль мельком упоминает, что идет «усиленное переселение через океан в Соединенные штаты; но и там к несчастью нас не охотно терпят». И восклицает: «Впрочем, где нас будут терпеть, доколе у нас не будет собственного отечества?» 3
Итак – «отечество». Не родина (с родины Герцль как раз призывает уехать), а «национальный очаг», некое место, где именно «еврейский народ» и никакой другой будет главным и с которым у всего народа установится духовная связь».

– Заметьте, о чем бы ни писал Герцль, Хмельницкий все сводит к одному своему обсессивному добавлению, которого нет в цитатах: «там права будут только у евреев». Может, такой вывод как-то следует из слова «отечество»?

Хмельницкий ставит еще один серьезный вопрос:

«…имеет смысл внимательно рассмотреть терминологию Герцля. Понять, что он имел в виду, произнося слова «народ», «евреи», «антисемитизм», «ассимиляция», «отечество»».

В самом деле, как можно судить о высказываниях, не понимая их языка? Давайте посмотрим, как эту проблему решает Хмельницкий:

«Изобретателя «национального очага еврейского народа» трудно назвать националистом в обычном смысле этого слова».

– ОК, первый шаг сделан: термин «националист» в понимании Герцля, по-видимому, чем-то отличается от «обычного смысла этого слова». Что ж, каждый автор вправе в свои термины вкладывать свой смысл, вправе решать, какой смысл он считает «обычным», а какой нет, но ведь наша задача, как ее поставил Хмельницкий, понять, «что он имел в виду». Ну чуток поняли, правда, до полного понимания, т.е. до корректного определения, тут еще весьма далеко, ибо элементарные правила логики требуют: определение не должно быть отрицательным, типа «стол – это не стул», а «терминология Герцля – это не терминология Хмельницкого».

«Под «еврейским народом» Герцль подразумевал только европейские еврейские общины и выходцев из них. О существовании восточных евреев – марокканских, эфиопских и пр. – он, видимо, даже не подозревал. Во всяком случае, не упоминает их среди тех, кого в будущем потянет к «национальному очагу»».

– Интересный метод выяснения смысла термина! Кто такой «еврей» для Герцля? Это только тот, кого он назвал «евреем» (определение Геринга: «кого считать евреем, решать буду я»), а кого не назвал, о том и никакого понятия не имел!

«Подчеркивая, что язык – это дело второстепенное и не он скрепляет еврейский народ, Герцль пишет: «Наш народ, поистине, какой-то своеобразный, познающий своих единоверцев только благодаря единой церкви, благодаря единой религии своих предков»

…В реальности единственным критерием принадлежности к еврейскому народу Герцль считал происхождение, а вовсе не язык, культуру или религию. Во всяком случае, сам себя он идентифицирует в качестве еврея только на этом основании.

Это обычный для того времени предрассудок, по существу – расистский».

– Еще один метод «формата» Хмельницкого: вы хотите понять, что имеет в виду Герцль? Тогда не смотрите на то, что он пишет, ибо в реальности он имеет в виду совсем другое! На словах Герцль не давал расистского определения, ну и что с того? Он же так думал! Так все тогда думали.

«Герцель был уверен в существовании некоей специфической «еврейской индивидуальности», не ограниченной общей религией, но никак не конкретизировал ее признаки».

– Ага, конечно, «уверен». Несмотря на то, что Герцль определяет еврейский народ: «только благодаря единой церкви, благодаря единой религии своих предков», на самом деле это совсем не так, Хмельницкому это лучше известно!

Такими вот методами Хмельницкий «разобрался» в терминологии Герцля и «понял», что тот имеет в виду совсем не то, о чем пишет!

Не поняв до конца терминологию, извратив ее, критик пытается упрекнуть Герцля в том, что тот понимает свои термины «неправильно», т.е. несколько иначе, чем то хочется Хмельницкому. Если, мол, под словом «народ» понимается не только язык, культура, литература, то это и не «народ», слово употребляется «неправильно». Ну конечно, и авторы Библии, и вся литература вплоть до Хмельницкого все понимали «неправильно», он пришел и разъяснил, что не существует Ам Исраэль, евреи не народ и даже не народ своеобразный. И тут автор прав: Герцль действительно не думал как Хмельницкий:

«Герцль пишет: «Мы народ своеобразный, народ особый», 7 не пытаясь охарактеризовать это своеобразие. Вместо этого он сразу же начинает говорить о перенесенных евреями страданиях и преследованиях, и о том, что во всех странах, где евреи живут, на них смотрят как на чужестранцев».

– Ну, во-первых, объяснение Герцля, в чем своеобразие еврейского народа, Хмельницкий сам выше цитировал, напомню: если у одних народов своеобразие в языке, то у евреев оно в вере, так ведь? Потом, историческая судьба – разве это не своеобразие народа? А какие вам еще «своеобразия» нужны? Форма носа? Черепа? Нет, нет, что вы, это расизм, так говорить нельзя, и я с этим вполне согласен, но и то, что народ определяется только языком, тоже не совсем верно. Мы ж ведь говорим о «народе» не в чисто этнологическом смысле, как этнос, но скорее, в политическом, как демос, ведь сионизм – это вовсе не этнологическая теория. Мы говорим: демократия – это когда власть принадлежит народу в смысле демосу, а не этносу. Что ж получается, для избирательного права нужно экзамен по языку сдавать, по знанию национальной кухни и обычаев, и этого еще мало, нужно доказать, что данный народный язык твой родной, а не выученный. Тут, по-моему, уже все расисты отдыхают. Потом, мало ли у каких народов сейчас общий английский язык, разве все они англичане? Или в Латинской Америке, например, язык испанский, следовательно, все они должны считаться испанцами, получить гражданство Испании и право выборов? Или, скажем, арабским языком определяет арабский народ, тогда как можно говорить о «палестинском народе»? Нет палестинцев, нет друзов, есть арабы, правильно? Но почему-то никто никогда не определяет понятие «народ» по языковым признакам, ибо язык не объединяет людей в единое сообщество. Общая история – да. Страна проживания – да, общие интересы – да. И главное, как считают многие современные этнологи, общие представления о некоем единстве, т.е. воображаемое сообщество.

Народ – сложное социальное явление. Его даже нельзя описать как феномен с универсальными для всех случаев признаками. Каждое народное явление имеет свою историю, свои признаки, свои особенности. Некоторые народы со всеми своими их своеобразиями возникали стихийно, естественным путем. Их формировала история, а также география, климат, диктующие определенный образ жизни и даже совершающие определенный генетический отбор (плохо приспосабливающиеся первыми погибают либо покидают сообщество и остаются люди с более-менее похожими качествами). Так и евреи, они стали такими, какие они есть, благодаря своеобразию Ближнего Востока и Ханаанской земли, и это своеобразие они пронесли сквозь тысячелетия, сквозь всю диаспору. Некоторые конструировались целенаправленно и сознательно определенными людьми. Евреи и к этой группе относятся: их формировали авторы Торы, жрецы, раввины, сионистские деятели. В результате весьма сложной смеси обстоятельств возникло данное явление, какого возможно даже никто и не планировал и не предполагал. Тем не менее явлений без причин не бывает.

«Получается, что еврейское своеобразие суть не имманентное качество самого народа, а выражается в реакции на него окружающих».

– Во-первых, никак не получается. Выше сам критик цитировал Герцля, объяснявшего своеобразия: «благодаря единой церкви, благодаря единой религии своих предков». Во вторых, что значит «имманентное качество»? –  Это качество, которым обладают в силу своей природы, независимое от воли и желания субъекта, например, я мужчина определенного возраста – это мое имманентное качество, я не знаю немецкого языка – это не имманентное своеобразие. Есть ли что-либо подобное у народов? Определение качества народа «имманентным» (такой уж народ уродился, нет объективных причин, его таким сделавших) – взгляд, безусловно, расистский, тут и спорить не о чем. Иудаизм, правда, наделяет евреев «имманентными» качествами, их, мол, такими их бог сделал, и тут уж ничего не изменить. Но это не взгляд сионистов. Герцль пишет прямо противоположное:

«…толпа не имеет никакого понятия об историческом развитии, да она и не может иметь его; она не знает, что европейские народности платятся теперь за грехи средних веков, что мы теперь являемся тем, чем сделало нас «гетто», что мы приобрели особенную способность к денежным операциям только потому, что нас оттеснили к ним; она не знает, что и теперь повторяется то же самое, что нас оттесняют к денежным операциям, или выражаясь специальным термином, опять толкают на биржу, закрывая пред нами все другие пути. Но наше присутствие на бирже, наши торговые операции опять таки служат мишенью для новых нападков, новым источником для ненависти, к тому же мы неутомимы и производим средний интеллигентный класс, которому нет никакого исхода, и который поэтому является таким же опасным элементом для общества, как в возрастающие капиталы» (Еврейское государство).

Из этой цитаты следует, что у евреев да есть еврейское своеобразие, и есть некоторые качества не совсем позитивные, порождающие порой антипатию и антисемитизм, но эти качества отнюдь не являются «имманентными» или врожденными, но приобретенными в определенных исторических условиях. Потому, задачей сионизма Герцль видел не следовать «имманентным» качествам евреев, а попытаться изменить, исправить их, создать из них новый народ, ибо сами народы не есть некая биологическая или мистическая данность, а сообщества, целенаправленно конструируемые людьми, и евреи тут не исключение.

Потом, реакция окружающих, не прямое ли свидетельство некоего своеобразия? Вы слышите лай собак, и уже можете предположить, что некто своеобразный зашел во двор, так ведь?

«Легко представить себе, что нашелся бы идеолог национального негритянского движения (да и находились, вроде, и сейчас находятся), который из самых лучших и гуманных побуждений заявил бы, что все белые – расисты по определению, что избавить негров от преследований можно только полной изоляцией их от белых, и созданием специальных «черных» государств, где негры будут главными. По сути дела, эта нелепая фантазия – абсолютно точная аналогия тому, что придумал Герцль».

– Аналогия абсолютно некорректна! Выше критик поставил задачу «внимательно рассмотреть терминологию Герцля», но тут он, путая разные термины: народ и раса, проводит между ними аналогию. Да, дискриминация, порой может объединять людей, но все же не настолько, чтобы они почувствовали себя одним народом. Тут я позволю себе привести другую аналогию: предположим, в каких-то странах очень сильна социальная дискриминация, толпы нищих и безработных не имеют никаких прав и социальных защит. Понятно, что угнетаемые будут искать решения своих проблем: кто-то эмиграцией в более богатые страны, кто-то революционной борьбой, но никто не будет создавать государство безработных или государство нищих. Народ – это совсем другое дело. Он и без этнических конфликтов и какой-либо дискриминации может мечтать о национальной независимости и своем государстве. Евреи могут быть и «неграми», и «чистокровными арийцами», где-то могут подвергаться дискриминации, а где-то преуспевать, но это не имеет никакого значения, они евреи только потому, что имеют общие представления, выраженные в «единой религии» или в чем-то ином, они чувствуют себя единым народом и стремятся к национальной независимости.

«Более того, становится ясно, что убежденность в негритянской особости – это тот же самый предрассудок, что и расизм белых».

– Расизм белых – это предрассудок, а антисемитизм народов, среди которых живут евреи, не совсем предрассудок. Если почитать внимательнее Герцля, то, хотя он и не писал прямо, что евреи сами виноваты в антисемитизме, все же видел причину антисемитизма не в народах, а в евреях: «Отдаленная причина, или causa remota подобного порядка вещей есть отсутствие в средние века возможности ассимиляции, ближайшая же причина всего этого, или causa proxima есть наш продуктивный излишек среднего интеллигента, не имеющего никакого выхода ни вниз, ни вверх, т. е. не имеющего собственно никакой здравой возможности превратиться в низший класс, или подняться в высшие слои общества». Возможно, в средние века «антисемиты» и препятствовали еврейской ассимиляции, но хотели ли ее сами евреи? И Герцль признает, что нет, хотя он сам особо против нее не возражал: «что же касается ассимиляции, то, поговоривши уже о ней выше, я все таки на одно мгновенье не соглашусь сказать, что желал бы ее». Не только Герцль, но и многие образованные евреи не противятся ассимиляции, но как реалист, Герцль понимал нежелание масс евреев расставаться со своим еврейским своеобразием: «Наше своеобразное Я достаточно известно и определенно, в вопреки всем унижениям слишком высоко, чтобы желать его гибели, его уничтожения». Добавлю от себя, о чем умолчал Герцль: враждебность к гоям – это главное своеобразие евреев, что им и Тора предписывает, а это именно то, благодаря чему, по Герцлю, евреи являются евреями.

Так что вы тогда хотите от гоев? Ну кто-то может закрыть на эту враждебность глаза, как писал Достоевский: «…везде русский простолюдин слишком видит и понимает (да и не скрывают того сами евреи), что еврей с ним есть не захочет, брезгает им, сторонится и ограждается от него сколько может, и что же, – вместо того, чтоб обижаться на это, русский простолюдин спокойно и ясно говорит: "Это у него вера такая, это он по вере своей не ест и сторонится" (то есть не потому, что зол), и, сознав эту высшую причину, от всей души извиняет еврея». Ну а кто-то и не извинит, а ответит со своей стороны враждебностью, и отнюдь не беспричинной.

«Борьба с национализмом и расизмом путем генерирования точно таких же встречных предрассудков напоминает борьбу с воровством путем обкрадывания воров. Нечто прямо противоположное борьбе с преступностью».

– Не совсем так: если развести воров и обкрадываемых, то ворам не у кого будет красть, а «честным» некого будет обвинять. Каждый вынужден будет в своем мире учиться нормальным человеческим отношениям. Некоторые даже не верили, как это евреи смогут прожить среди евреев, не имея возможности обкрадывать гоев? Форд приводил такой пример: «Дональд А. Камерон, занимавший в последнее время место британского генерального консула в Александретте, человек, расположенный к сионизму, имя которого часто упоминается в еврейской прессе, говорит: «Еврейским переселенцам (в Палестину) скоро надоест рвать друг у друга 3 процента, и их сыновья по железной дороге или на пароходе поспешат уехать в Египет, чтобы там зарабатывать 10 процентов... Евреи, предоставленные сами себе в Палестине, вырвут волосы друг у друга и разнесут на куски свое собственное государство».

«Ассимиляцию он отвергает, 11 причем так многословно и неуверенно, что становится ясно – это самое слабое и беспокоящее его место во всей теории».

– Нет, не Герцль отвергает, евреи отвергают, Герцль лишь констатирует сей факт. Но дело не в этом. Тут, как я вижу, главная причина критики Герцля Хмельницким в том, что последний слишком рьяный сторонник ассимиляции. Но и Герцль, и ваш слуга тоже ее сторонники, только от Хмельницкого и его сторонников мы отличаемся тем, что не считаем возможным в «светлое будущее» кого-то тащить насильно. А настоящее, хотим мы того или нет, таково, что люди не равны, нельзя всех ассимиляцией уложить в единое общее для всех прокрустово ложе. Я, например, могу глубоко уважать, какого-то непохожего на меня человека, но только тогда, когда мы независимы друг от друга, когда каждый может жить своей жизнью по своим порядкам. Но жить со всеми в общей коммуналке, извините меня, я не готов. Не готовы и разные народы жить со всеми в одном государстве, потому и существует такое множество государств, хотя идеалисты всегда мечтали и мечтают о всеобщем мире. Как бы в ответ идеалисту Хмельницкому Герцль пишет:

««Все-таки, скажут мягкосердечные фанатики, этого всего можно достигнуть при помощи всеобщей любви». Нужно ли мне еще в самом деле доказывать, что это за сентиментальная болтовня? Кто хочет, при теперешней борьбе за существование, создать улучшенное состояние только во имя всеобщей любви людей, тот по меньшей мере утопист».

Если следовать логике Хмельницкого, то абсолютно все народы надо включить в один глобальный Совок, так? А если не так, то почему права на независимость лишаются одни лишь евреи? Я не понимаю.

«Поскольку Герцель не может четко сформулировать, что такое еврейский народ, он естественно не может внятно объяснить, как выглядит ассимиляция этого народа».

– Еврейский народ, как объективная реальность, не поддается «сформулированию». Сформулировать можно лишь свою собственную мысль о реальности, свое понимание, определить свой термин. Но насколько эта мысль адекватна реальности, это еще большой вопрос. Если мысль адекватна, то, как писал Маркс: «Формулировка вопроса есть его решение», а удачное решение подтверждает правильность формулировки.

«Такие противоречия Герцля не волнуют. Ими полна вся книга».

– Противоречие возникает тогда, когда об одном и том же предмете говорят то одно, то нечто тому противоречащее. В примерах Хмельницкого Герцль один раз говорит о евреях: «Мы — особый народ, но быть таким заставляют нас обстоятельства; мы составляем государство в государстве», в другой месте (оно не процитировано) Герцль якобы пишет об «отвращении евреев к смешанным бракам». Допустим, но где тут «противоречие»?

«Герцля беспокоит в первую очередь то, что благожелательное отношение к культурной ассимиляции, даже с сохранением религии, подрывает его идею изоляции евреев от неевреев в качестве единственной меры национального спасения».

– В этом кому-нибудь Герцль признавался?

«В этом суть «национальной» идеи, сформулированной Герцлем. Культурная или религиозная принадлежность «идейных евреев» либо вообще не имеет значения, либо имеет третьестепенное».

– Ну и где и какими словами Герцль это «сформулировал»?

«В речи перед парламентской Комиссией в Лондоне в июле 1902 г. Герцль, уже в статусе вождя сионистского движения, высказывался гораздо более жестко и определенно. Он объясняет английским парламентариям, почему нет иного выхода для решения еврейского вопроса в Европе, кроме создания «еврейского государства». Главный довод – еврейский народ испытывает отвращение к смешанным бракам: «...Затем является предложение ассимилироваться. Те, которые смотрят на это, как на решение еврейского вопроса, не имеют в виду только обезьянью ассимиляцию, равносильную рабскому и пошлому подражанию. Они имеют, вероятно, в виду ассимиляцию посредством смешанных браков, для того, чтобы малый поток нашей расы слился и исчез в общем потоке тех народов, среди которых она живет. Что касается смешанных браков, то на этот вопрос существуют два различных взгляда. Если б даже еврей на это согласился — предположение очень сом-нительное, — то, как можно себе представить, чтобы люди, которые нас не переносят, как соседей, за-хотели нас принять как членов своей семьи?..».

– Интересно, что бы сказал Хмельницкий перед парламентской Комиссией, будучи в статусе вождя сионистского движения?

«Высокий моральный смысл приобрела в рамках идеологии Герцля и банальная ксенофобия к инородцам. Идейный отказ от смешанных браков утвердился в качестве средства спасения еврейского народа и символа верности национальным идеалам».

– Да, но почему «приобрела»? Почему «утвердился»? Ксенофобия была присуща евреям тысячи лет до Герцля, и не считаться с нею Герцль не мог.

«Во-первых, становится ясно, что он вообще практически ничего не понимал в вещах, о которых размышлял и писал».

– Это «формат» Хмельницкого. Это что, «возражение» на какие-то утверждения Герцля? «Объяснение», что в них неверного? Банальный аргументум ад хоминем, т.е. переход на личность.

«Он не понимал что такое религия, что такое вера, что значит быть верующих человеком».

– Можно подумать, Хмельницкий понимает! Кто из них более прав в своих взглядах на религию я не знаю, но Хмельницкий не понимает главного: каждый имеет право иметь свои взгляды, даже не совпадающие с взглядами Хмельницкого, и если кто-то что-то понимает не совсем так, как Хмельницкий, это еще не значит, что он не понимает.

«Он не понимал, что вероисповедание – это в первую очередь вопрос личных убеждений, внутреннего мира, а не политического выбора».

– Можно подумать, религии дают кому-то возможность прийти к ним в процессе поиска «правильных» убеждений!

«Но это не означало, что искренне веривших христиан и иудеев вообще не существовало».

– Почему же? Существовали искренне не желающие думать, сомневаться, искать истину. «Сомнение – начало мудрости», – учил Аристотель, но оно же и конец «искренней веры». Потому говорить о каких-то «личных убеждениях» зомбированных биороботов просто смешно.

«А для таких людей идея Герцля обратить всех иудеев в христианство, чтобы дать таким образом «взятку» Папе римскому и побудить его бороться с антисемитизмом, выглядит не только кощунственной, но и фантастически глупой».

– Да? И кто-то из «таких людей» кому в этом признался?

«Впрочем, она с любой точки зрения не выглядит умнее».

– Может быть. Но давайте проанализируем ход рассуждений Хмельницкого: его первый тезис утверждает, что верующие – это люди с убеждениями, т.е. они верят, что их убеждения самые правильные и самые умные, так? Теперь приходит человек, который согласен принять эти самые правильные и самые умные убеждения. И тут его намерение расценивается как «фантастическая глупость»? Как вы думаете, само данное рассуждение не фантастическая ли глупость или фантастическое лицемерие?

«Особенно забавна мысль атеиста Герцля, что если такие как он «стойкие иудеи» будут обращать молодежь в христианство, но сами останутся «верными религии своих отцов», то такая процедура будет «приличной» и отмеченной «отпечатком искренности»».

– Существует объективная истина. Ее можно проповедовать искренне, можно, говоря правильные вещи, самому сомневаясь в них, но от этого сама истинность высказываний не перестает быть объективной. Это еще один показатель «формата» критики Хмельницкого: его абсолютно не интересует, верно или не верно сказанное, но в гораздо большей степени кем сказано (умным ли человеком, глупым, циничным или наивным, и, похоже, Хмельницкий искренне не понимает, что все это не имеет никакого отношения к содержанию сказанного) и как сказано: с «отпечатком искренности» или без, как будто искренность может служить аргументом истинности.

«Конечно, никакой аудиенции у Папы Герцль не получил и, похоже, так и не понял почему».

– И почему? Если критик сам понял, то почему не сказал?

«Герцль объявляет религию единственным фактором, объединяющим весь народ, включая неверующих. При этом он явно не понимает, что религия никак не может объединять верующих с неверующими. Иначе это не религия, а нечто другое».

– Ну значит, нечто другое. Есть иудаизм ортодоксальный, есть иудаизм светский. Религия ли он или не совсем, я не знаю, но такое явление существует: http://www.balandin.net/Zaban.htm

«Он не понимал также, что согласно его собственной теории объединяющим народ фактором являлось вовсе не вера, а происхождение».

– Здесь надо добавить: «теории, о которой он нигде прямо не писал, но о которой, по нашим предположениям, тайно думал».

«Как не понимал раньше, в истории с Папой Римским, что иудей не может искренне способствовать обращению единоверцев в христианство. Иначе он не иудей».

– А что, это так уж важно, «иудей» он или не совсем?

«Фактически Герцль создал секулярное националистическое движение, в котором религия играла прикладную роль национального символа. И в таком виде переставала быть религией».

– Ну да, светский иудаизм.

«Этот подход к религиозным проблемам оказался необыкновенно живучим и действенным».

– Во какая сила у «глупости» и «фантазерства»!

«Герцель подчеркивает, что в его государстве будут соблюдаться все мыслимые демократические свободы. При этом он полагает, что «сионизм представляет из себя убежище, могущее укрыть все партии». 26 Существование политических партий не согласных с сионизмом в еврейском государстве как бы не предполагается».

– А могут ли демократические свободы предполагать существование партий, не согласных с демократическими свободами?

«Однако, о том, что Палестина совсем не безлюдна, что в ней имеется собственное население, Герцль, похоже, не догадывался. Во всяком случае, о местном населении, которому мог не понравиться массовый наплыв эмигрантов-ксенофобов, испытывающих глубокое отвращение к смешанным бракам и намеревающимся устроить на этой земле «национальный очаг» под собственной властью, он не упоминает вовсе. А ведь одно предположение о необходимости сосуществовать на одной территории с аборигенами, могло поставить под сомнения все рассуждения Герцля о демократических свободах в еврейском государстве, да и саму идею еврейского государства».

– Герцль отлично знал  о населении Палестины, верил, что большинство из них будет жить в мире в одном государстве с евреями. Об этом он подробно писал в своем романе «Альтнойланд». Но не в этом дело. Колонизация Палестины началась задолго до Герцля. Каждая колония жила своей общинной жизнью, и никого не волновало, «ксенофобы» они или нет (есть, например, Армянский квартал в Иерусалиме, там такие ксенофобы живут, пробы ставить негде, но живут, и никто не призывает их жить иначе). Хмельницкий понимает колонизацию как некий добровольный брак народов для образования некой общей нации. Я не знаю, может, европейские государства представляют собой единые государства-нации: французов, немцев, итальянцев. Но в Палестине никогда не было никакой палестинской нации. Были разнообразные религиозно-национальные общины, пользовавшиеся своей автономией и не имевшие представления о том, что такое смешанный брак. Разумеется, колонизация означает приобретение, расширение большего жизненного пространства для своей общины. Приезжают в Палестину, например, черкесы, приобретают землю, строят деревню, община увеличивается, появлялась еще одна деревня и т.д. Разумеется, черкесы строили деревни вовсе не для того, чтобы жить там вместе с арабами или с евреями. Также и евреи отнюдь не собирались селиться в арабских деревнях или в арабских кварталах, но строили себе отдельные поселения, кварталы и города. Вопрос тут стоял только в одном: кто согласится продать землю для заселения евреями. Вот этим вопросом как раз и занимался Герцль.

«А главной и, по сути, единственной целью стало создание любой ценой (!) государства, где живут только «наследственные евреи» и где только им принадлежит политическая власть».

– Ну да, хотя эту «главную цель» прямо никто не декларировал, но, наверно же, кто-то так думал. Раз эта мысль пришла в голову Хмельницкому, то наверняка хоть раз промелькнула в голове какого-нибудь Рабиновича.

«Причем война была запрограммирована в самой идее создания государства, где именно этим людям предстояло быть главными по факту рождения».

– Только эта программа почему-то не задекларирована ни в одном официальном документе.

«За эту идею последователи Герцля сражаются уже больше сотни лет».

– При чем тут идея? Есть, конечно, шахиды, что умирают именно за бредовую идею. Но их единицы. Большинство же людей просто элементарно хотят жить, и если их такого права лишают, приходится сражаться.

«Выражение о законах, «соответствующих современным требованиям» должно было демонстрировать только просвещенность Герцля. Как именно Герцль представлял себе «современные требования» к законам осталось тайной, возможно и для него самого».

– Герцль, может, и юрист, но не юристы решают, каковыми будут законы в государстве. Это решает законодательный орган – парламент или Кнессет. Герцль мог лишь предполагать, какого характера, скорее всего, будут законы в государстве, построенном по его идеологии.

«Во всяком случае, рассуждая о преимуществах Аргентины и Палестины, Герцль ни словом не упоминает проблему местного населения».

– Правильно, ибо этой проблемы тогда в Палестине просто не было.

«Если вообще существуют законные притязания на какую либо часть земной поверхности, то все народы, верующие в библию, должны признать право евреев». 30

     Фраза звучит фантастически, тем более, когда произносится доктором права. Ни о каких «законных притязаниях» на такой нелепой основе и речи быть не могло (ни тогда, ни сейчас). При всем уважении «народов верящих в библию» к Ветхому завету. Мало ли где, чьи предки жили тысячелетия назад?

Тезис о том, что все «народы, верящие в библию» должны признать законными претензии потомков древних евреев на владение Палестиной, лежит за гранью логики».

– У меня начинают возникать сомнения в способности Хмельницкого понимать прочитанное. Логика здесь весьма проста: вы верите в Библию, Библия утверждает право евреев на Эрец Исраэль, следовательно, вы должны тоже признать право евреев на Эрец Исраэль. Что тут непонятного?

«Поэтому главной заботой последователей Герцля по сию пору остается борьба за то, чтобы в принципе не ставить сионизм под сомнение и не допустить его открытого обсуждения».

– Вообще-то они правы: обсуждать еврейские проблемы – это дело евреев. Учить кого-либо, как ему жить в своем доме – это и глупо и неэтично. Ну а если кому-то чем-то сионизм навредил, помешал, то высказывайте претензии, задавайте вопросы, садитесь за стол переговоров. Претензий у Хмельницкого никаких нет, о правозащитной деятельности тут тоже речь не идет. Вся его «критика» не что иноке как копание в чужом белье и попытка навязать свое мнение тем, кто его не спрашивает.

19.05.2016